Глен Кук - Суровые времена. Тьма
Тран согласился, но писал медленно, тщательно подбирая слова. И все время озирался, словно боялся, что келья населена призраками.
— Как себя чувствуешь? Ты ведь на сносях.
— С этим я справляюсь без труда, дядюшка. Да мне и не впервой, я ведь рожала уже дважды.
— На сей раз будет труднее. Твой муж — рослый мужчина.
— Ты тоже считаешь, что мне предстоит родить демона?
Тран слабо улыбнулся.
— Не в том смысле, как другие наши сородичи. Я думаю о пророчестве Хонь Тэй. Твоя бабушка была мудрой женщиной, и ее предсказания всегда сбывались. Хотя, порой, и неожиданным для нас образом.
— Но она ii не заикалась ни о каком чудовище.
— То, что говорила она, и то, что слышали твоя мать и дядюшка Дой, не обязательно одно и то же. Есть вещи, которые люди просто не хотят слышать.
В этом высказывании меня заинтересовало сразу несколько пунктов. Хотелось бы разузнать побольше о дядюшке Дое. И о пророчестве Хонь Тэй, до сих пор представлявшем почти такую же загадку, как и убежденность таглиосцев в том, что Черный Отряд являет собой стихийное бедствие, худшее, чем землетрясение или наводнение. Но Тран меня разочаровал. Он не стал развивать эту тему и предпочел слушать Сари.
Я выглянул в коридор.
Напуганный мною святоша возвращался. И не один, а с приятелями. Я налетел на него еще яростнее, чем раньше. Малый оказался отнюдь не героем. Он взвизгнул и пустился наутек. Спутники его недоуменно переглянулись и, вместо того, чтобы идти в келью Сари, поспешили за ним. Видимо, решили, что он спятил. Проследив за ними ii удостоверившись, что они не вернутся, я снова полетел к Сари. Трап уже ушел. Перемещение во времени не дало мне ничего интересного.
61
Сари вернулась на свою циновку. И замерла там, стоя на коленях, положив ладони на бедра. Словно чего-то ждала.
Я завис прямо перед ней.
— Ты здесь, Мур? Я чувствую это. Я чувствовала тебя и раньше, правда?
Я попытался ответить, но в результате получил от Копченого обычный посыл: Она есть тьма. Он даже подался назад. Странно, ведь раньше Сари его совершенно не беспокоила. Или, все же, беспокоила?
Последнее время он явно не любил женщин. Даже Радиша вызывала у него отторжение.
Я направил его вперед. Копченый заартачился. Сари что-то уловила.
— Я слишком тяжела, чтобы пускаться в дорогу сейчас. Но уйду отсюда, как только наш сын сможет перенести путешествие.
— Сын? Мой!
Я почувствовал себя другим человеком. Но лишь на миг, пока не задумался: откуда она знает.
Некоторые называли ее ведьмой. Или ведуньей — короче, женщиной, способной общаться с духами. Я за ней такого не замечал.
Но может быть она могла знать?
Неожиданно мир вокруг меня заколебался. Я имел достаточно опыта прогулок с духом, чтобы понять: кто-то пытается меня разбудить. Мне очень хотелось дать Сари знать, что я получил ее послание.
— Я люблю тебя, Сари, — мысленно произнес я.
— Я люблю тебя, Мурген, — откликнулась Сари, словно услышала меня.
Меня трясли все более настойчиво. Я покинул окрестности храма Гангеша, но попытался задержаться в мире духов. И даже попробовал наведаться к Радише, разведать побольше о ее кознях, но Копченый отпрянул прочь с отвращением, под стать тому, какое выказывал к Душелову. Она есть тьма.
Мир туманился и расплывался. Я пролетел над землей, быстро и очень низко, надеясь, что это поможет совладать с чарами, скрывающими Гоблина и Могабу.
И увидел-таки обоих, мельком, но достаточно четко.
И тот и другой были в пути. Могаба, похоже, собирал силы. Форвалака находилась при Гоблине. Оба отряда сопровождали вороны.
Надо полагать, Душелов представляла себе общую картину куда лучше меня.
— Неужто ты так ничему и не научился? — рявкнул Костоправ.
У меня едва хватило сил, чтобы сесть и дотянуться до воды. Я пробыл там гораздо дольше, чем мне казалось. Сари всегда заставляла меня позабыть о времени.
— Дерьмо! — пробормотал я. — Из меня все соки выжаты. Мог бы сожрать корову.
— А ворону не хочешь? Нечего на службе заниматься семейными делами.
Один хрен, в здешних краях не найдешь съедобной коровы. Я хмыкнул, зажав в одной руке кувшин с каким-то сладким пойлом, а в другой краюху теплого хлеба. В тот момент мне и в голову не пришло спросить, с чего он взял, будто я занимался семейными делами.
— Уже темно. Наши люди забиваются в свои норы и законопачивают их за собой. Мне нужно, чтобы ты отдохнул и был готов установить наблюдение за Вратами Теней. Постоянное наблюдение. Нам необходимо получить сигнал в тот момент, когда Длиннотень откроет Врата.
Я поднял руку и, как только прожевал кусок хлеба, спросил:
— А не лучше ли мне проследить за Длиннотенью? Копченый отказывается приближаться ко Вратам. Может случиться, что я увижу Тени лишь тогда, когда будет уже слишком поздно. А Длиннотень можно засечь в тот момент, когда он начнет отдавать распоряжения.
Я проглотил последний кусок и запил его подслащенной водицей.
Копченый застонал.
— Дерьмо!
Вид у Старика был такой, будто ему хотелось заплакать.
— Где Одноглазый? — поинтересовался я. — Лучше бы доставить его сюда. Уже несколько лет Копченый не издавал ни звука.
— Найди его. Я, как-никак, лекарь… — Он направился к койке Копченого.
— Недурная идея.
Я поднялся и на все еще слабых ногах поплелся к порогу.
62
Вечерок выдался как раз подходящий для того, чтобы ад вырвался наружу. Блуждая с духом, я настолько увлекся, что и не заметил сгущавшейся тьмы, по теперь видел, что небо затягивают мрачные тучи.
— Одноглазый! — взревел я. — А ну волоки сюда свою дохлую задницу!
Я рассмотрел облака и нашел, что мое предложение было весьма разумным.
— Где, черт возьми, этот дерьмовый коротышка?
Я направился к его поре, то и дело выкрикивая «Одноглазый!» lie вознамерился же он провести ночь там. Колдун не слишком старался превратить свое логовище в падежное убежище, и оставаться там, когда появятся Тени, было опасно. Хоть он и кудесник.
Я почти дошел до его жилища, когда коротышка вылез наружу и затрусил мне навстречу.
— Чего тебе надо, Щенок?
— Куда ты, на хрен, запропастился? Впрочем, ладно. Не до того. У нас проблема с духом.
— Хм?
— Он издает звуки, — прошептал я и лишь потом огляделся по сторонам. Непростительная забывчивость.
К счастью, ворон поблизости не было.
Одноглазый оглянулся через плечо.
— Издает звуки? — Кажется, он мне не поверил.
