Анатолий Юркин - Пророк
Решето широко расставил ноги, приняв позу независимого человека. В отличие от большинства мужчин, шедших за Лорианрм и всегда испытывавших смущение при виде Первого Пророка, Решето чувствовал себя уверенно. Он всем своим видом показывал, что общение с ним принесет пророку неисчислимые выгоды.
Пророк палочкой рисовал на земле комены.
Хватка и настойчивость, собранность мысли и энергия зла читались в прищуренных глазах Решета. Он родился и вырос в прекрасном крае Шоноче. Он бросил первую жену. Несчастная шла за ним к Трехморью, ведя за руку малолетнюю дочь, рожденную от мерзавца. Занимаясь любовью с другой женщиной, Решето не замечал жены, плетущейся за ним следом в надежде вернуть отца дочери.
— Почему ты не живешь с обеими женщинами? Ты знаешь, многоженство разрешено в нашей общине после выхода из Древолюбска, — спросил Фантазист.
Не повернув головы, Решето громко ответил Фанта-зисту:
— Мои чувства сильнее долга. Я люблю женщину, с которой начал новую жизнь.
Завершая хвостик сложной комены, палочка сдвинула в сторону нож Рило, лежавший на земле неподалеку от босых ног пророка.
— Говорят, твой отец был челом, ушедшим в Шоночу? — спросил Вернорук.
— Это правда.
Не поднимая глаз на собеседника, Лориан спросил:
— Тебя называют человеком, первым принесшим монеты из Милазии. Можешь ли ты показать мне золото? На золоте есть изображение Иго?
Решето победно огляделся и снял с пояса кошелек. Многозначительно поглядев на Фантазиста, он вынул из кошелька и протянул Дергачу монету, ослепительно блеснувшую в лучах полуденного солнца. Тот повертел ее в руках и прикусил зубами. Убедившись в том, что предмет не отравлен и не похож на колдовское оружие Черных Колдунов, конан подал монету пророку. Лориан взял ее указательным и большим пальцами левой руки.
— Забавная вещица, — сказал конан. — Ты не ошибся, Лориан, на ней профиль Иго.
— Опасная вещь, — не согласился Лориан. Монета упала, звонко ударившись о лезвие ножа.
— Приятный звук, — сказал Решето. — Жаль, золото не пахнет.
— Подтвердилась правда услышанных нами слов. Решето, зачем ты насаждаешь деньги, придуманные Иго? Человек, бросивший жену, зачем тебе милазийские хитрости? Разве тебе чего-либо не хватает? — спросил Лориан.
— Мир по денежке катится. Черные Колдуны говорят, что драконы на Андоморе деньгам кланяются.
Лориан сказал:
— Я не могу разрешить людям из общины ондроновцев иметь деньги. Если ты душой милазиец, с нами тебе не по пути. Нельзя брать в руки золото.
— Почему нельзя? — недовольно спросил Решето.
— Комены и монеты не уживутся в одной душе.
— Послушай, Лориан. Давно хочу тебе сказать. У человека две руки. Для монет и комен. Пророк, ты носишь золотой перстень на руке. А мы чем хуже?
— Ты освоил грамоту? — спросил пророк.
— Я из твоих лучших писцов, Лориан. Ты плохой собеседник, хотя и учился у Фаддия. Ты не ответил на мой вопрос. Мы всегда говорим, что человеком Лориан измеряет ценность мироздания. Человеком ли? Не своим ли капризом?
— Золото опасно, когда желтый металл становится между людьми.
— Позволь заметить тебе, ты не прав. Деньги придуманы Иго. Я согласен, Иго — плохой человек, но золотые монеты принесут неисчислимую пользу всем народам Ойкумены. Золото станет посредником между работниками, жрецами и простым людом. Тебе не построить города в Трехморье, если ты не примешь деньги с открытой душой.
— У денег нет глаз и сердца. Я закрываю свою душу перед красотой золотых монет, — сказал Лориан.
— Ты делаешь ошибку, о которой пожалеешь, — огорчился Решето.
— Деньги рождают беду, — молвил Лориан.
— Поверь, пророк, Бог, комены и деньги — это самое ценное, что есть в мире. Согласись со мной, и твое правление будет простым и понятным для всех.
— Деньги выше комен? — спросил Лориан.
— Деньги равны коменам. Иго подарил человечеству гениальное изобретение, равное лорибуке. Деньги сблизят тех, кто не поверил в лорибуку. Про меня говорятТ «Решето — денежный человек». Так должны говорить и про тебя, пророк. Хочешь, я сделаю так, что у тебя будет много золота?
— Или деньги, или вера в человека, — отрезал Лориан.
— Собирать деньги с людей легче, чем проверять грамотность. Письменность уравнивает, золото помогает лучшим и умнейшим. Золото усмирит любую толпу, на которую не подействует магия комен.
Кощунственные речи Решета вызвали у пророка необъяснимый приступ головной боли. Слегка сморщившись, Лориан сказал:
— Я прошу тебя уйти из общины. Ты чужой. Мы будем жить без денег.
— Не понимаю. Без денег вам в Трехморье не прожить. Не прогоняй меня, пророк. Я из племени каменщиков. Я смогу класть высокую стену для города в Трехморье. Послушай моего совета, город удобнее основывать на узком перешейке, отделяющем Восточную Ойкумену от трех остальных огромных материков.
Пророк был непреклонен:
— Ты самостоятельный человек. У тебя змеистая дорога. Твое обожженное сердце скоро дотла выгорит от невидимого пламени желтого металла. Я не разрешаю тебе оставаться в общине.
Решето сжал кулаки и подался вперед.
— Деньги не Ондрон, они могут спасти народ от хаоса. Когда твой мир начнет рушиться, не говори, что тебя не предупреждали.
К окружающим обращался Решето, а не к пророку, поглощенному рисованием фигур на земле.
— Надо платить дань Иго. Он силен и может прийти с войском борсокеров. Мне твой город нужен для того, чтобы скопить миллион монет. Вдвоем с тобой, Лориан, мы одолеем Иго и Черных Колдунов. Деньги достойны нашей любви. Они будут нам нужнее комен. Мы покорим мир с помощью денег. Иго придумал чеканить золото, а мы достигнем совершенства в обращении с деньгами. Мы заставим деньги служить самому слабому и глупому человеку. Деньги — первооснова городов. Не построить города без денег. Отблеск золотых монет, подобно семи цветам радуги, осветит просторные улицы нашего с тобой города. Услышь меня, пророк.
— Китовлас перевоплотился в монеты, — сказал Лориан. — Золото станет идолом, требующим кровавых жертвоприношений.
— Это сказки для незрелых умов, — выпалил Решето. — Ими можно потчевать народ в дороге, но чтобы построить город, красивых слов мало.
Дергач шумно выдохнул: «Заеду в ухо толстомордому, и никто не скажет про меня, что конаны злоупотребляют силой».
Решето повернулся и пошел прочь.
— Не понимаете меня — вам же хуже, — бормотал он себе в усы. — Я ухожу, и отныне никто не помешает мне пить кодову из деревянного бокала, бросив туда золотую монету!
