Оксана Панкеева - Рассмешить богов
Кантор мог бы поклясться, что секунду назад этого колодца здесь не было и что он появился прямо у него под ногами точненько в момент шага. Нет, ну не сволочь ли этот Лабиринт! Неужели нельзя было как-то иначе дать понять, что надо спуститься вниз, показать этот колодец, лестницу там или еще что… Нет, обязательно надо было, чтобы бедный Кантор упал с высоты двадцати локтей, и непременно в грязь! Ушибиться или покалечиться здесь, конечно, было невозможно, но в грязь-то зачем? Просто так, чтобы жизнь медом не казалась? То есть не жизнь, а…
В этот момент его окликнул сзади знакомый писклявый голос, и Кантор быстро обернулся со слабой надеждой, что цыплячьи голоса в Лабиринте могут быть похожи и что это не тот цыпленок, о котором он подумал. К сожалению, это был именно тот.
– Диего! – пропищал он. – Ты опять здесь?
– Это должен был сказать я! – раздраженно перебил его Кантор. – Ты что, решил самостоятельно с Горбатым сразиться? Или ты уже дома и сидишь у зеркала?
– У зеркала, – признался Мафей и тут же попытался избежать заслуженных упреков. – Ты же ничего не знаешь! У нас такое случилось…
– Я достаточно знаю! – не поддался на столь жалкую уловку Кантор. – Тебе еще раз уши надрать, чтобы не лазил по опасным местам? Чего тебя опять понесло к зеркалу? Кого ты опять потерял? Или любопытство замучило, так хотелось посмотреть на ту битву, куда тебя не взяли? А? Ну не меня же ты опять искал! Неужели король до сих пор не разобрался, где я!
– Нет, – всхлипнул непутевый принц, – Не тебя. Оливию.
– А что с ней случилось?
– Я же говорил, ты ничего не знаешь! Горбатый утащил ее через портал в свой мир! Когда нас спасали, он непонятно откуда выскочил и на нас бросился. А я… я ее не спас! Понимаешь? Не удержал! Не заслонил! Не догнал и не отнял! Вот поэтому я здесь. Это я виноват во всем, и я должен ее найти и спасти! Горбатый собирался подарить ее какому-то своему повелителю, я боюсь даже представить, что он с ней сделает!
– И что, ты собираешься смотаться в другой мир и сразиться с толпой взрослых магов, чтобы спасти свою подружку? Как ты себе это реально представляешь?
– Не знаю, но я должен ее найти! Разве ты сам не понимаешь? Разве ты поступил бы иначе?
– Придурок! – простонал Кантор. – Уж я бы попытался искать доступными мне средствами, а не так, как ты! Ты же не можешь ничего найти за пределами дворца, а тебя понесло в другие миры заглядывать!
– Это единственное, что я мог сделать… – жалобно пискнул цыпленок. – Только не пойму, почему я опять нашел тебя, если искал Оливию? Может, она тоже где-то здесь?
Кантор вопросил небо, откуда берутся на его голову подобные безмозглые создания, и беспомощно посмотрел вверх. Взобраться по гладкой стене колодца на такую высоту он бы не смог. Забросить туда этого недоумка – тоже вряд ли. Добросить, может, и получится, но убьется он при этом непременно. Это ему, человеку Лабиринта, можно безболезненно падать с двадцати локтей, а классическому магу такой полет может обойтись дорого. В прошлый раз, помнится, действительно замерз и даже насморк подхватил.
– Может, и здесь, – вздохнул Кантор. – Очень даже возможно, если этот «повелитель» сразу же принялся распаковывать свой подарок. В таком случае она очень скоро окажется там, куда сейчас направляюсь я. И ты вместе с нами. Нравится?
Птенец нахохлился и отвернулся. Помолчал немного, глядя в сторону, и выдал:
– Может, если вместе, то и пусть?
– Идиот, – прокомментировал Кантор и, не найдя карманов в связей странной одежде, посадил бестолкового мальчишку на шляпу. – Сиди пока здесь. Посмотрим по обстоятельствам.
Единственный доступный путь пролегал по узкому коридору с кирпичными стенами, потрескавшимися от времени и покрытыми мхом от влажности. Этим путем и двинулся Кантор, поминутно матерясь и проклиная вязкую грязь, всяческий мусор, который так и лез под ноги, и отдельно – бестолковых, сопливых эльфов. Мафей терпел его речи молча – то ли уже привык и не обращал внимания, то ли просто не до того было.
– Регламент!
Король перебил пламенную обвинительную речь так неожиданно и громко, что даже Толик невольно встрепенулся. Саму речь он не слушал, так как во время ее произнесения был занят контролем мухи, облетавшей задние ряды. Ничего подозрительного пока не обнаружил.
Брошенная без присмотра муха сложила крылышки и шмякнулась на чью-то лысину, вызвав некоторое оживление в задних рядах.
Докладчик, нацепивший ради столь торжественного случая все наличные регалии и напоминающий во всем этом барахле ведущего комика из шоу «Клоуны в креслах», запнулся, произнося очередную пышную фразу.
– Я не закончил! – попытался протестовать он, но король, повысив голос, чтобы перекрыть поднимающийся ропот в зале, повторил:
– Регламент – пять минут! От вас требуются факты, а не эмоции! Вы предъявили мне следующие обвинения: предательство, нарушение союзного договора и уступки террористам. Это было все?
– Все, – неохотно признал граф Монкар, которому не дали покрасоваться и в полной степени продемонстрировать свое выдающееся красноречие.
– Освободите кафедру.
Хотя король имел полное право высказываться, не вставая из-за стола, Шеллар все же поднялся со своего места и занял место за кафедрой. Наверное, чтобы никто другой больше не вылез с очередной речью.
– По всем предъявленным обвинениям могу сообщить следующее. Обвинения ложны. У кого есть вопросы, прошу задавать.
«Да уж, регламента его величество не нарушил», – мысленно прокомментировал Толик, удержавшись от хихиканья вслух.
В зале поднялась такая буря негодования, что задавать вопросы некоторое время было бесполезно. Зато полезно было прислушаться к отдельным разборчивым репликам и определить, что думают по поводу происходящего некоторые представители местной аристократии. Мнения расходились настолько, что недавнее предположение короля о возможной драке было не таким уж и фантастическим. Часть присутствующих возмущалась наглостью его величества, с какой тот осмелился отрицать очевидное, и требовала подробных оправданий с доказательствами. Другая часть возмущалась наглостью и тупостью инициативной группы. Сам Толик в местных традициях разбирался плохо, но, судя по накалу страстей, неудачная попытка низложения короля действительно грозила организаторам как минимум публичным позором.
Его величество демонстративно игнорировал разгорающийся скандал, с некоторым злорадством наблюдая, как граф Монкар пытается навести порядок в зале. Похоже, король намеренно высказался так кратко и пренебрежительно, чтобы спровоцировать драку и с чистой совестью покинуть этот балаган. Кому бы понравилось сидеть и выслушивать всякий бред, вместо того чтобы решать интереснейшую задачу о местонахождении пропавшей королевы?
