Ольга Романовская - Дама с единорогом
— Истинная правда, сеньор! — Джон самодовольно улыбался. — Лет десять назад через его владения проезжали монахи и не просто так, а везли казну своего братства, — так что Вы думаете, казна пропала!
— А что монахи?
— Нашли весной в придорожной канаве.
— Убийц схватили?
— Нет, свидетелей-то не было.
— А баннерет Леменор? Как он себя вёл? Он был тогда у себя?
— Был, сеньор, но ничего не предпринимал до тех пор, пока братство не встревожилось столь долгим отсутствием своих собратьев. Поговаривали, что монахов прирезал Меченный Дрю, только он в тех краях никогда не появлялся, да и никого другого до Пасхи в тех крах не ограбил.
— Большая была казна?
— Чего не знаю, того не знаю, но думаю, что не малая.
— Молодец! — похвалил его Роланд. — А теперь найди мне двух свидетелей, не заинтересованных в собственной выгоде, но заслуживающих доверия, которые могли бы под присягой подтвердить, что тех монахов убили люди Леменора, а казну братства он присвоил себе.
— Это дорого встанет, — покачал головой Джон. — Сами знаете, люди просто так говорить не станут. Даже если это правда, а её нужно всего лишь приукрасить.
— Само собой. Скажешь, что каждый получит по двадцать марок. А теперь ступай. Да, и, смотри, не вертись вокруг них!
Довольный собой, граф Норинстан решил проверить пленника. Спускаясь, он заметил торопливо искавшего перчатки Адриана — одного из своих оруженосцев, заменившего Грегора. При виде сеньора тот испуганно вздрогнул и отвёл глаза.
— Куда это ты собрался? — нахмурился Роланд. Что-то ему не нравилось поведение оруженосца.
— Никуда, сеньор, только лошадей проверить.
— В перчатках? Ну-ка выкладывай начистоту!
— Нехорошо это, сеньор, другого человека под монастырь подводить, — покачал головой Адриан и, наконец найдя перчатки, вышел во двор.
Граф в задумчивости постоял несколько минут, раздумывая, что могли бы значить эти слова, а затем, повинуясь скорее интуиции, чем здравому смыслу, последовал за оруженосцем. Он нашёл его на конюшне: Адриан седлал лошадь; к седлу были приторочены дорожные мешки.
— Вы нас покидаете, Адриан? — с усмешкой поинтересовался Роланд, загородив ему дорогу.
Оруженосец с вызовом посмотрел ему в глаза:
— Покидаю. Навсегда.
— Вот как? С чего бы?
— Тошно жить под одной крышей с преступниками.
— К Оснею собрался, гадёныш? — нахмурился Роланд, слегка подавшись вперёд.
— А хоть бы и к нему! Не позволю казнить невиновного.
— Кого же это?
— Того, о ком Вы говорили с Джоном-пройдохой.
— А, так ты подслушивал и теперь хочешь предать своего сеньора? Нечего сказать, хороша плата за еду и кров! Ты никуда не поедешь, — решительно заявил он.
— Поеду, — упрямо насупился Адриан.
— Значит, всерьёз решил? Не передумаешь?
— Нет. Пропустите!
— Ну так и отправляйся туда, где скоро окажется твой баннерет! — Выхватив кинжал, граф заколол оруженосца. Ухватив труп за ноги, он подтащил его к потайному оконцу и, отворив его, выбросил покойника в воду. Обернувшись, Норинстан увидел сэра Энджела. Он стоял возле лошади Адриана и глубокомысленно смотрел на капли крови на земляном полу.
— Тут, кажется, кого-то убили. Как Вы думаете, милорд?
— Вряд ли, — покачал головой Роланд. Свидетель. Это не входило в его планы. Да, Роланд Норинстан, удача явно не благоволит к Вам сегодня. Ладно, попробуем убедить его, что убийства не было. — Это, наверное, конюх. Напился, как свинья, полез седлать лошадь — а та дала ему копытом.
— Да, не повезло бедняге! — посочувствовал сэр Энджел. — А для кого он седлал лошадь?
— Для меня, — не задумываясь, ответил граф, незаметно осматривая рукава: не осталось ли где-нибудь пятен крови?
— Дорожные мешки… — Сэр Энджел внимательно осмотрел навьюченного коня. — Постойте, это же вещи Адриана! Что же это, милорд? — Он поднял голову и вопросительно посмотрел на Роланда.
— Ничего, сэр Эндрю, — улыбнулся Норинстан. — Давайте немного пройдёмся, и я Вам всё объясню.
— А что случилось с этим милым мальчиком? — не унимался рыцарь.
— С ним всё в порядке, он просто сбежал.
— Как сбежал? Куда?
— Идите сюда, — граф поманил его к потайному окну. — Этот паршивец нашёл лазейку и на моих глазах спокойно сбежал через неё. Зачем, Вы, наверное, сами догадываетесь.
— Вы пытались ему помешать?
— Как? Ухватить за шиворот? Пока я пробовал докричаться до лучников, его и след простыл. Остаётся только молить Бога, чтобы он утонул, сукин сын! А вот и эта чёртова лазейка. — Приведя в действие механизм, Роланд продемонстрировал образовавшийся в стене проём.
— А куда он ведёт?
— Посмотрите сами, — предложил Норинстан.
— Кажется, тут отвесная стена, — разочарованно протянул сэр Энджел.
— А Вы приглядитесь: там есть уступы.
Стоило рыцарю выглянул из окна, как Роланд воткнул ему в спину кинжал и вышвырнул обмякшее тело в воду. Перед тем, как с плеском погрузиться в неё, оно несколько раз ударилось о стены.
— Ну вот и всё! — с облегчением вздохнул граф, вытерев кинжал о пучок соломы. Тщательно вытерев капли крови, он избавился от последних свидетельств совершённого преступления, тщательно закрыл и замаскировал окно. Норинстан не боялся, что его кто-нибудь видел: выступы башен надёжно скрывали стену. Ну, а если какой-нибудь часовой и заметил последний полёт сэра Энджела, то, наверняка, подумал, что того сбросили сверху, с парапета, ведь тайна окна в конюшне была известна только хозяину замка. Оставалось ждать, пока оба тела обнаружат, а пока заняться делом Леменора.
Проходя мимо расседланного коня Адриана, граф похлопал его по холке:
— Твой хозяин был самонадеянным глупцом, надеюсь, следующий будет умнее.
Ещё раз оглядев конюшню и убедившись, что всё в порядке, Роланд ушёл.
* * *
В воздухе замирали отзвуки колокола. Мокрый снег прекратился; прорезая крыльями молочно-серое небо, одинокие птицы кружились над припорошенной снегом долиной. Ловя воздушные потоки, они спускались всё ниже и ниже, почти задевая разноцветные стяги.
Граф Вулвергемптонский преклонил колени в молитве и выстроил баталии клином, отрядив небольшой отряд для охраны обоза.
Неизбежность. Необратимость. Предопределенность.
Роланд отказался без условий и гарантий отдать себя в руки короля и требовал крови обидчика. Он считал себя невиновным перед Богом и людьми, Осней думал иначе. Это поле должно было рассудить их.
Пара ворон опустилась на комья земли, почистить пёрышки.
