Джек Данн - Книга драконов
— Здравствуйте, дедушка, — сказала я ему, потому что именно таково вежливое обращение к древнейшим созданиям, даже если они вам и не родственники.
— Нечего называть меня дедушкой, мисс букашка, — отозвался драгаман. — Твои чары на меня не подействуют, я для этого слишком злой. — И он похлопал ладонью по склону горы, отчего из-под меня чуть снова не выскочила земля. — Иди погрейся, малышка! Правда, посидеть на коленях не приглашаю, — тут он подмигнул, — потому что я, видишь ли, уже не свободен.
— А я бы и так к тебе не села, — отрезала я, устраиваясь рядом на травке и удивляясь про себя тому, какое тепло, оказывается, источал драгаман. Казалось, внутри его кипел паровой котел, словно на корабле. — Кстати, ты не представился!
— Верно сказано, мисс курноска, — произнес драгаман, однако исправить свою оплошность не поспешил.
Драгаманы, правду сказать, очень редко торопятся. Для начала он глубоко затянулся, выпустил из широченных ноздрей целое облако дыма и дал ему рассеяться в вечернем небе. Солнце успело скрыться — этак внезапно, как обычно происходит в горах, так что единственным источником света осталась рдеющая чашечка его трубки. Поскольку размером она была, как я уже говорила, с бочку, света хватало вполне.
— Так вот, — выговорил он наконец, — мое имя Пайк. Кайтер Пайк. И учти: когда я говорю «мое имя», я имею в виду всего лишь то, которым меня называли последнюю сотню-другую лет на твоем языке.
— А меня зовут Перлин Санди, и это единственное имя, которое я когда-либо носила.
— Со временем ты заслужишь и другие, — сказал Кайтер Пайк. — Ты еще пока сущее недоразумение, по-другому не назовешь.
Я не нашла что возразить. Мир волшебства очень сложно устроен. В физическом плане мне было едва девятнадцать, но беспристрастная аптекарская хронология, повелевавшая вычитать год рождения из номера текущего года, давала добрых шестьдесят. Сама же себя я ощущала по настроению — то на двенадцать лет, то старше Мафусаила. Юность волшебника длится долгие годы, и по этой причине я не стану рекомендовать такую жизнь никому, у кого есть выбор.
У меня-то его не было.
— Так объясни мне, Перлин Санди, — сказал Кайтер Пайк, — на что тебе усы?
— Они не настоящие, — поспешно ответила я. — Это такая уловка, притворство ради гламура. Как и плечи, и короткая стрижка, и щетина на подбородке.
Я потерла означенную часть, рука ощутила лишь гладкую кожу, но до слуха донеслось жесткое шуршание, стало быть, заклятие еще работало. Способность притворяться мужчиной была одним из самых полезных моих умений.
— Времена нынче неспокойные, — пояснила я. — Мужчина, путешествующий в одиночку, наживет меньше неприятностей, чем женщина.
Так называемые неспокойные времена продолжались всю мою жизнь с самого рождения и в обозримом будущем кончаться не собирались, но поди объясни драгаману все тяготы женского бытия!
Соответственно, я не стала рассказывать ему и о том, как раздражали мою верхнюю губу вышеупомянутые усы.
— Стыд и срам прятать такую красоту, — сказал Кайтер Пайк. — Однако, по-видимому, тебе видней. Я-то все твои уловки вижу насквозь…
Он вновь затянулся, разгоревшаяся трубка осветила его лицо, и я поняла по его выражению, что он видел насквозь не только мою магическую маскировку, но и вообще все, что было на мне. Я поплотней запахнула курточку и обхватила себя руками. Драгаман расхохотался. Его смех породил эхо в горах, точно пушечная канонада.
— Так что тебя привело в мои горы, мисс Вся-Такая-Правильная?
— Если эти горы в самом деле твои, — ответила я, чувствуя себя уязвленной, — то ты должен сам знать! — Тем не менее я тут же рассказала ему, что еще обучаюсь волшебному мастерству и с этой целью путешествую по стране, исследуя магию, творимую в различных местах, в разные времена, разными людьми. — Путешествуя здесь, к примеру, я штудирую книгу Хохмана «Давно потерянный друг». Ее написал голландский переселенец из Пенсильвании, она состоит примерно поровну из ворожбы, сглаза и христианской магии. Не попадалась тебе?
— Да я вообще-то не большой любитель книжки читать, — отозвался Кайтер Пайк. — Они, пожалуй, на что-то сгодились бы, не будь сделаны из бумаги.
Он ткнул древесный ствол указательным пальцем, обширным, точно каменная плита, подержал несколько секунд, потом отнял. На дереве осталась обугленная, дымящаяся отметина.
— Все ясно, — сказала я ему, гадая про себя, смогла бы лично я вынести хоть неделю без чтения, куда там — бесконечно долгий век драгамана. — Мистер Пайк, знаете, сегодня пополудни я кое-что услышала в магазине Катобы, и это не дает мне покоя. Известно ли вам что-нибудь о…
Я не закончила фразу. Он вскинулся и присел, упираясь в землю руками, — громадный сгорбленный силуэт на фоне темно-синего неба. Насторожившись, он пристально смотрел вниз по склону.
Я тоже посмотрела в ту сторону и заметила вдалеке движущийся, слегка подскакивающий огонек. Фонарь. И не один. Я услышала мужские голоса, они приближались.
Кайтер Пайк принюхался, потом еще раз. Больше всего он в этот миг напоминал вспугнутого оленя.
— Надо мне убираться, мисс Жемчужинка. Приходи как-нибудь вечерком на Канюкову скалу, поужинаешь с нами.
Повернулся — и, не добавив больше ни слова, просто исчез.
Тут надо заметить, что у большинства его соплеменников переход от человеческой ипостаси в крылатую занимает примерно столько времени, сколько нам с вами надо, чтобы намазать булочку маслом. Однако Кайтер Пайк не замешкался даже и на эти мгновения. Он сделал кое-что другое.
Как многие горные существа, и в особенности древние, драгаманы — «повертыши». Это значит, что они умеют поворачиваться к миру этак боком и исчезать из виду. Нипочем не найдешь, если не знаешь, что искать. И притом быстро.
Что до меня, то я поискала и нашла тень драгамана — узенькую полоску, черной змеей переползавшую по земле. Еще миг — и она совсем скрылась из глаз, словно всосавшись в трещину камня.
Я обдумывала возможность укрыться подобным же образом, но любопытство одержало верх. И я, проверив свое мужское обличье, двинулась вниз по склону прямо навстречу охотникам, которые с треском проломились сквозь заросли лавра, держа наготове ружья.
— Кто здесь? — закричали они при виде меня.
— Ты один?
— Покажи руки, мистер! Живо покажи руки!
Я послушно подняла руки, моргая против яркого света: кто-то направил фонарь мне прямо в лицо. Еще кто-то довольно неласково обыскал меня на предмет спрятанного оружия. Однако маскировка работала на совесть, и его ладони не ощутили ничего лишнего — только мужское грубое и жесткое тело.
