Эрик Ластбадер - Владычица Жемчужины
— Подожди, я еще не закончила, — попросила Маретэн. Вытащив кинжал, она сильным мужским движением отрезала ему голову. Обезглавленное тело забилось в конвульсиях, сфинктер резко расслабился, испортив воздух.
Художница подняла голову Меннуса и небрежно сунула под мышку.
— Нужно найти Майю и поскорее убраться из этой дыры, — проговорил Бассе.
Они направились к тому месту, откуда начали атаку. Бассе то и дело оглядывался по сторонам. Поднимаясь на пригорок, Маретэн споткнулась о большой корень. Молодая женщина посмотрела под ноги. Нет, это не корень, а что-то другое. Она схватила Бассе за руку и сразу поняла, что перед ней. Тонкие руки, девушка будто присела, чтобы выпить дождевой воды, накопившейся на листьях.
«Это не она, — повторяла по себя Маретэн. — Это не она!»
Бассе перевернул тело и опустил голову.
Маретэн вытерла кровь с лица Майи и приникла ухом к ее груди. Ударов сердца она не услышала. Здесь какая-то ошибка! Майя сильно ранена, а она сама перепугалась и не слышит сердцебиения. Разорвав тунику на груди подруги, Маретэн начала делать искусственное дыхание.
— Ну давай же, давай, — монотонно повторяла художница.
— Что ты делаешь? — изумился Бассе.
Неужели он не видит, что она делает? Если есть хоть какой-то шанс спасти подругу, то она…
— Она умерла. — Бассе поднял вялую ладонь Майи. — Вот потрогай, рука ледяная.
Маретэн не слушала, отчаянно продолжая сжимать грудину девушки.
— Она просто потеряла слишком много крови.
— Прекрати!
Маретэн начала колотить дрожь. Присев на корточки, она закрыла глаза. Майя не могла умереть, просто не могла! Маретэн выросла с сестрой, которая ее презирала. Только сейчас художница поняла, что полностью доверяла Майе, которая помогла найти общий язык с Бассе и другими бойцами Сопротивления. Словно старшая сестра, она заботилась о Маретэн, принимала ее и любила такой, как есть. Как же жить без нее?
Полил дождь. По листьям и хвое катились крупные капли. Запахло грибами.
Бассе бесстрастно наблюдал, как рыдает Маретэн.
Сахор ушел, и, убедившись, что он покинул территорию Храма, оба гэргона направились в лабораторию Нита Батокссса. Нит Эйнон открыл люк с кодовым замком, и они переступили порог.
Отец Сахора нашел искусственный цветок апельсиновой сладости и сорвал его. Оба техномага трепетали, понимая, что находятся на пороге великого открытия. То же самое ощущал Нит Глоус, когда открыл многослойность вселенной, и Нит Ханнн, когда изобрел гравитационный двигатель, с помощью которого в'орнновские корабли смогли путешествовать между слоями вселенной, покрывая тысячи световых лет за считанные доли секунды. Сейчас гэргонам предстояло найти способ защитить в'орннов от центофеннни, и они ощущали тот же холодок открытия, что и великие Ниты из Галереи Славы. Наверное, впоследствии они оба займут достойное место в Галерее.
Техномаги обменялись многозначительными взглядами, и Нит Эйнон торжественно поднес бутон к прорези в приборной панели.
— Как жаль, что Нит Сахор не унаследовал вашей преданности делу спасения в'орннов.
— Мой сын не в себе. Как и Элевсин Ашера, он позволил Кундале поработить себя.
— Выходит, он все же сумасшедший, — беспокойно заерзал Нит Имммон. — Значит, правы те, кто предлагал запереть его в «Недужном духе»…
— Мне кажется, ситуация не столь страшна. Мой сын находится в глубочайшем заблуждении. Кажется, он считает себя мистиком. Я думаю, не стоит объяснять, что мистике не место в нашей жизни. Уравнение за уравнением мы доказали ее несостоятельность.
— Да, я понял. Мистика — краеугольный камень кундалианского мировоззрения.
— Очень может быть, только в отличие от кундалиан и Сахора я не нахожу в ней ничего привлекательного.
Нит Эйнон вставил искусственный бутон в прорезь. Глаза обоих техномагов обратились к экрану, на котором вот-вот должна была появиться драгоценная информация. Они только начали читать, когда все символы вдруг исчезли, оставив на экране зияющую черноту беззвездного ночного неба.
Нит Имммон повернулся к Ниту Эйнону.
— Что случилось? Что вы сделали?
— Ничего, — пальцы Нита Эйнона застучали по клавишам, — секунду назад данные были здесь, а теперь исчезли.
— Куда же они делись?
— В базе данных их нет.
— Ну, тогда снова скачайте их с бутона.
— Уже пытался, — раздраженно отозвался Нит Эйнон. — Бутон завял.
— Что значит завял?
— Он совершенно бесполезен. Информация исчезла.
Нит Имммон сорвал еще один бутон.
— Вот попробуйте этот.
Они попробовали три разных бутона, включая тот, который нашел Нит Сахор, но безрезультатно.
— Это вирус, — наконец заявил Нит Эйнон.
— Что?
Эйнон скрипел зубами от ярости.
— Мой сын внедрил вирус в эту систему.
— Скорее вытаскивайте бутон!
— Поздно! — Нит Эйнон ударил кулаком по приборной панели. — Бутоны заражены, вирус уничтожил всю информацию, которая в них содержалась.
Нит Имммон разглядывал побеги апельсиновой сладости, обвивавшие стены.
— А как насчет других бугонов? Должно же остаться хоть что-то?
Найти удалось только один бугон, и Нит Имммон торжествующе протянул его Ниту Эйнону.
— Что мне с ним делать? — иронически спросил Нит Эйнон. — Бутоны созданы специально для этой системы и в любой другой окажутся бесполезными. Я слишком хорошо знаю сына, — сказал техномаг, взяв бутон у Нита Имммона и тщательно осмотрев каждый лепесток. — Видишь? Лепестки заражены. Даже если бы нам удалось разгадать тайну этой системы и создать новую, бутон бы моментально самоуничтожился.
— В Н'Луууру Нита Сахора!
Эйнон вернул Ниту Имммону бутон.
— Можешь носить его вместо значка, больше он ни на что не годен.
Маретэн и Бассе пробирались по лесу и почти за шесть часов не проронили ни единого слова. О чем думал ее товарищ, художница не знала, а сама она вспоминала Майю.
Похороны стали для них настоящим испытанием. Ни Бассе, ни Маретэн не хотелось расставаться с подругой. Сестра Кургана не знала, как ее спутник относился к Майе. Одно время ей казалось, что они родные брат и сестра, но потом Маретэн стала сомневаться — ведь родственников не брали в один отряд. По поведению парня трудно было сделать какие-то выводы. Если он и переживал, то очень глубоко прятал эмоции.
На душе у Маретэн было неспокойно. Возможно, именно этого и добивался Бассе. Он и не думал скрывать свои предрассудки. Для него Маретэн была и оставалась в'орнновской тускугггун, которой нельзя доверять. Однако после похорон Бассе не предпринял ни малейшей попытки расстаться с ней и пойти своей дорогой. По молчаливому соглашению они направились к месту дислокации кхагггунов из отряда Ханнна Меннуса. Зачем они туда шли? Оба истощены и физически, и морально. Им бы как следует выспаться и поесть. И все же об этом они даже не мечтали. Об отдыхе можно подумать, когда закончится война.
