Глен Кук - Стальные сны. Серебряный клин
Некоторые варианты старик отбросил сразу. Например — поступить со Смедом так, как тот поступил с Талли. Во-первых, парень такого не заслуживал. Во-вторых, это было попросту бесполезно, потому что черные все равно уже знали, кого им искать. А главное, никто, кроме Смеда, не знал, где спрятана чертова железка.
Но вот в воротах показались силуэты черных. Еще до того, как они пересекли пустырь, старик уже был уверен, что здесь что-то нечисто. Они направлялись куда угодно, только не к резиденции Странника в старом храме. Если только у них не было веских причин избрать круговую дорогу.
Дальше что?
Поскольку он ожидал, что эти черти отправятся прямиком к Страннику, то спрятался вблизи их наиболее вероятного маршрута. Теперь надо пошевеливаться, иначе недолго потерять след.
Он фланировал от одних развалин к другим, словно отвратительное привидение, делая это бесшумно, как призрак. В умении незаметно подкрадываться ему не было равных. Старика сейчас серьезно беспокоило только одно: как бы преследуемые случайно его не учуяли. В самом буквальном смысле. У него не было времени помыться перед тем, как он записался в добровольцы. Да и за несколько дней, проведенных в лагере. Теперь от него разило, как от козла.
В Большом лесу, где повсюду рыскали кровожадные дикари и хищники, поневоле приходилось думать о том, как ты пахнешь. Если ты хотел выжить.
Старик довольно быстро догнал их. С двадцати ярдов он хорошо слышал, как два хмыря принялись поздравлять друг друга.
Козырнуло ключевое слово: Душечка. Его ошеломило.
В общем-то он не надеялся, что банда Белой Розы испугается его угроз, но ему даже не могло прийти в голову, что у этих парней хватит наглости захватить людей Странника, надеть их форму и нахально заявиться в лагерь, чтобы вызволить одного из своих.
Это многое меняло. Во-первых, его теперь не так сильно поджимало время. Во-вторых, повысились шансы на успех предприятия. После чисток в городе, которые начались на прошлой неделе, ряды этой оравы наверняка поредели. Может быть, ему удастся перещелкать их по одному. Но его здорово беспокоило, насколько сильно они будут жать на Смеда.
Старик крался за ними настолько вплотную, что его можно было принять за чью-то вторую тень. Настолько осторожно, что никто из них не ощутил того холодного покалывания в затылке, которое позволило бы им заподозрить слежку.
О чудо! Они привели его к знакомому месту.
Правда, в конюшне Гартсена он прежде бывал лишь несколько раз, давно и мельком, когда на короткое время примкнул к Движению. Но лучше знать хоть что-то об истинном положении дел, чем блуждать вслепую.
Незадолго до того, как вся эта толпа добралась до конюшни Гартсена, старик здорово перепугался.
Громадная птица, возникшая из ниоткуда, камнем упала на плечо одного из всадников. Всадник выругался, попытался спихнуть ее со своего плеча. Но птица только рассмеялась и принялась болтать о том, как ужасно взволнован Странник. У чудака, видите ли, куда-то пропали почти все телохранители.
Старый Рыбак припомнил, что Белая Роза всегда считала равнину Страха чуть ли не родным домом. Значит, в городе сейчас полным-полно всяких говорящих тварей оттуда. Но главное — подслушивающих.
Удача все еще не отвернулась от него. Он расценил появление птицы как добрый знак.
Зато парень, чье плечо она избрала в качестве насеста, похоже, так не считал. Он хотел, чтобы она свалила. А та не хотела.
— Дальше я поеду только верхом, — сказала она склочным голосом. — Я ни черта не вижу в этой темноте. Ни черта.
У Рыбака перед глазами снова мелькнул весь тот зоопарк, который он видел из окна «Скелета». Так. Всех тех тварей тоже надо будет принять во внимание.
Когда вся орава ввалилась во двор конюшни, Старый Рыбак очень осторожно обошел квартал, который она занимала. Дважды. Снаружи часовых не было видно. Но это вовсе не означало, что их нет и внутри. Прячутся от холода, наверно.
С каждой минутой становилось холоднее. А из нависших над городом тяжелых туч к утру наверняка повалит снег. Если он хоть что-то смыслит в погоде. Болтаться вокруг конюшни по свежей пороше — и не оставить следов? Такого не мог даже он.
Рыбак снова беззвучно растворился в ночных тенях. Он решил обследовать лаз, по которому раньше подпольщики пробирались в конюшню сзади, с той стороны, где к ней был пристроен сарай с односкатной крышей и плетеной изгородью вместо одной из стен.
Хотя минуло много лет, лаз был все там же и выглядел так, будто им не пользовались с тех самых пор. Рыбак очень осторожно отодвинул доску. Она скрипнула вдвое тише, чем он ожидал, но и этого хватило, чтобы по спине пробежал холодок. Старик проскользнул внутрь, словно подбирающаяся к добыче змея.
Какое-то существо, размером с кошку, но, конечно, не кошка, шевельнулось в темноте. Но он отреагировал первый и мгновенно свернул ему шею.
Там была еще какая-то тварь вроде мыши или бурундука, на которую он наступил, когда крался к главному строению конюшни, где находилась наружная лестница, ведущая на сеновал. Тварь сдохла, не издав ни звука. Рыбак поднялся по лестнице тихо, как призрак.
Дверь на сеновал была закрыта изнутри на щеколду. Он просунул внутрь нож, приподнял ее, беззвучно вошел и осторожно опустил щеколду на прежнее место.
Снизу на сеновал пробивался слабый свет и доносились приглушенные голоса.
Меньше чем в десяти футах от себя он разглядел мужчину и женщину. Оба связаны, с кляпами во рту. Женщина посмотрела в его сторону. Но его, похоже, не увидела. Он подобрался чуть ближе…
Ни хрена себе! Да, дерзости тем парням не занимать. Бригадир Головня собственной персоной. И тот капрал, из «Скелета». Все сразу встало на свои места. Этим людям, точно так же как людям Странника, были известны имена. Но не лица. А капрал — лучший свидетель. Лучше не придумаешь.
Там, внизу, кто-то начал орать на Смеда. Смед словно воды в рот набрал. Другой велел вести себя тише, а то соседи не ровен час решат, что здесь началась холера.
Рыбак сделал еще один скользящий шаг вперед и, продолжая прятаться за кипой сена, почти беззвучно позвал:
— Капрал!
Старый вояка аж подпрыгнул от неожиданности, потом забубнил что-то сквозь кляп. Головня опять повернула голову в его сторону, пытаясь понять, откуда донесся шепот. Хоть привидение, хоть черт в ступе, но он сейчас был для нее единственной надеждой.
— Хочешь выбраться отсюда, капрал?
Тот снова забубнил, теперь утвердительно. Еще бы.
— Они скоро попросят тебя взглянуть на одного парня и сказать им, кто это. Скажешь им, что его зовут Кен какой-то там. Фамилию, дескать, не помнишь. Если будешь стоять на этом твердо, они приволокут тебя обратно, и вы оба — вольные пташки. Расколешься или чем-нибудь себя выдашь — тогда сразу прощайся со своим бригадиром. А ведь хорошая была начальница, верно?
