Юлия Григорьева - Провидица
Все речи венценосца, произнесенные в доме, где Марфаль определил место для «важной беседы», были направлены не только на то, чтобы вывести из себя Корвеля, Сеймунд проверяя и сайера, чью сторону он примет, и тот принял сторону законного властителя Валимара, подтвердив свои письменные заверения. К тому же король успел заметить в окнах дома, как комнату заполняли ратники Марфаля. И те трое стражей Корвеля, оставленные у дверей, были окружены людьми Рамбальда.
— Нет, он не сможет вырваться, не сможет, — произнес себе под нос король. — Корвелю конец, Корвель сдохнет, и все будет кончено.
«Их милость скоро вам понадобится, я видела», — прозвучал в голове венценосца голосок провидицы. Тварь, тварь, твар-рь! Сеймунд взвыл от ярости и замахнулся на бесчувственную девушку. Он не обманул, с некоторых пор король ненавидел свою пленницу, всей душой ненавидел ее каменное спокойствие, вечное равнодушие на ее личике. Внутренняя сила девушки вызывала лишь одно желание — сломать. Даже явные угрозы не могли поколебать невозмутимость лаиссы Альвран. Ошейник она воспринимала так, словно его не было вовсе, оскорбления пропускала мимо ушей, но не упускала возможности задеть. Мед в ее голосе казался чистой отравой, а холодная вежливость колкостей ранила не хуже острого кинжала. И больше всего бесило, что Катиль Альвран явно не боялась вывести из себя государя, словно знала, что ей ничего не грозит. Но теперь все. Хватит! Еще никому не удавалось так долго и так тонко изводить короля.
Сеймунд криво усмехнулся.
— Пожалуй, я сдержу данное Корвелю слово, — произнес он вслух и натянул поводья рядом с фермерским двором.
Спешившись, венценосец грубо стянул с седла лаиссу, передал ее одному из ратников и направился оглядывать постройки. Остановившись рядом с сараем, Сеймунд заглянул внутрь и удовлетворенно хмыкнул.
— Заноси, — велел он ратнику. — Что встал, кинь на пол и иди сюда.
Ратник опусти девушку на пол, осторожно поправил волосы, убирая их с бледного лица, и вышел. Король опустил засов и приказал.
— Обложить соломой и поджечь.
— Господин! — Фольгер стремительно подошел к нему. — Не…
Удар кулака сбил его с ног. Сеймунд наступил советнику ногой на горло и склонился к нему:
— Или ты заткнешься, или я убью тебя собственными руками, — прошипел венценосец.
Ратники уже тащили сено, сушившееся в овине. Вскоре маленький сарай был обложен подсушенной травой, один из воинов чиркнул кремнем, и сено задымилось, а после запылало. Фермер замер на пороге собственного дома, опасаясь лезть под руку вооруженным людям. Его жена замерла рядом, закрыв руками рот, только сдавленное:
— Святые, — прорвалось сквозь пальцы.
Годрик Фольгер так и лежал у ног короля, не в силах сдвинуться с места. Он помотал головой, отгоняя наваждение, но горящее сено никуда не делось, как не исчез король, жадно наблюдавший за тем, как занимаются огнем деревянные стены сарая. Советник тяжело сглотнул и вытер дрожащей рукой пот, выступивший на лбу.
— Кати, — произнес он. — Святые, там же Кати.
Сеймунд бросил взгляд вниз и махнул ратникам.
— Держите его, — велел венценосец и вновь отвернулся к сараю.
Он дождался, когда ветхое строение превратится в кострище и удовлетворенно вздохнул. Сеймунд мазнул взглядом по Фольгеру и велел:
— Коня. Не будем дольше задерживаться.
Ратники выпустили советника из рук, спеша к своим лошадям.
— Фольг! — крикнул король.
— Я здесь, государь, — отозвался Годрик, скользнув в сторону от всадников.
Он проследил взглядом, как венценосец сорвался с места в галоп, и воины последовали за ним. После бросился к фермеру, на ходу выкрикивая:
— Воды, живо!
— Благородный ласс, уже не потушить, — отозвался фермер.
— Воды, сволота! — рявкнул на него Фольгер, хватая кусок полотна, висевший на веревке.
Пока фермер тащил ведро с водой, затрещала одна из стен сарая. Годрик болезненно поморщился, боясь, что вот-вот рухнет крыша. Он все прислушивался, надеясь услышать голос Катиль, понять, что она еще жива.
— Вот, ласс, но…
Фольгер опустил в ведро ткань, после обмотал ее вокруг головы, оставляя лишь глаза.
— Вылей на меня, — приказал он фермеру.
— Так там уже спасать нечего…
— Вылей! — зарычал королевский советник.
Фермер послушно опрокинул воду на грозного господина и отошел, более не мешаясь.
— Со мной Святые Защитники, — выдохнул Годрик Фольгер и бросился в ревущее пламя…
Катиль очнулась, когда огонь уже бушевал вокруг. Она открыла глаза, ощутив жар и удушливый запах дыма. Девушка закашлялась и протерла слезящиеся глаза. Перед ее мысленным взором встал давний сон.
— Время пришло, — прошептала она и снова зашлась в кашле.
Лаисса Альвран зажмурилась, представляя себе Галена Корвеля. Не того, какого она увидела в доме в деревне, хлеставшего равнодушными признаниями. Нет, она вспомнила своего Галена, в чьих глазах она видела всепоглощающую нежность.
«Я люблю вас Кати»…
— И я люблю вас, Гален, — прошептала девушка и закусила губу, чтобы не расплакаться.
Пока огонь не пожирал ее плоть, пока волосы не превратились в факел, пока не пришла всепоглощающая боль, которая убьет ее, Катиль сдержала слезы, отдав время молитве. Чего ей стоило ее самообладание, знают только Святые. Более всего сейчас хотелось метаться в кольце огня и кричать, моля выпустить ее, но благородная лаисса не позволила себе оправданной слабости.
Она уже не слышала отдаленных голосов и ржания лошадей, рев огня заглушил все звуки. Волосы начали потрескивать, кожу пекло, огонь подобрался совсем близко. Катиль закрыло лицо ладонями, ожидая страшный конец, когда кто-то ухватил ее и потащил сквозь жгучее пламя.
— Святые, — простонал дрожащий мужской голос, — успел.
Катиль все еще заходилась от кашля, и второй неожиданностью стала вода, щедро выплеснутая на нее и спасителя, которого лаисса все еще не увидела.
— Воды, — просипела девушка.
— Держите, благородная лаисса, — полная женщина сунула ей глиняную кружку.
Катиль пила, захлебываясь от кашля. Слезы так и текли по лицу, покрытому сажей и ожогами. Как только лаисса убрала кружку от лица, как его захватили в плен мужские ладони.
— Кати, Святые, Кати, — бесконечно повторял знакомый голос. — Я успел, Кати, я успел. Святые… — выдохнул мужчина и порывисто прижал ее к себе. — Никогда не думал, что осмелюсь на такое…
— Ласс Фольгер, — наконец узнала мужчину девушка.
— Я, Кати, я, — он схватил ее за руку и потянул к лошади. — Надо спешить. Скоро король поймет, что меня нет рядом. Мы скроемся, не бойтесь. Я не отдам вас кровожадной твари.
