Сурен Цормудян - Когда завидуют мертвым
– Так у меня же своя зона ответственности, – пробормотал старший патруля.
– Это мы разберемся на сходе у кого, где и какая зона ответственности была и почему такое случилось. Понял меня?
– Кабан, ты ведь знаешь правила…
– А ты знаешь меня. Этим парням весь оставшийся Вавилон в ноги кланяться должен, а ты чмо, тут пальцы растопыриваешь.
– Зачем ты так при них…
– Затем чтоб ты знал свое место. А теперь пшел отсюда.
Патрульные убрались восвояси, при этом Мищенко что-то бормотал, оглядываясь на Кабана.
– Спасибо за помощь, – усмехнулся Людоед и разжал ладонь с гранатой.
Кабан нахмурился и покачал головой.
– Ты совсем что ли?
– Да она учебная! – засмеялся Крест, – В танке их десяток был.
– Учебные, черного цвета. А эта хаки. Как узнал что она учебная?
– Так если поскрести краску, под черной и есть хаки. Там половина была с содранной черной краской. Наверное, впарить кому-то собирались за боевые. Ну, я сувенирчик и прихватил. И они там все без чеки.
Теперь усмехнулся Кабан.
– Да, это у нас могут. И снаряды после выварки тола продают. И пули, бывает, стреляные. Насыплют песок в гильзу, впаяют пулю, насечки, от ствола зашлифовав войлоком, законопатят капсюль и продают. Только не каждому. Лохам всяким.
– Кое-где за такое вешают, – хмыкнул Людоед, видимо имея в виду Москву.
– И правильно делают. Но… Не будь лохом и все будет на мази. Ладно, лирика все это. Сами-то как? Рад, что все живы, но вот насчет здоровья, что у вас?
– Нормалек, – махнул рукой Варяг.
– А парень, – Кабан кивнул на Николая, – Он же весь в крови.
– Это не его кровь, – Усмехнулся Крест и, прищурившись, посмотрел на Васнецова.
– Ну, слава Богу. На самом деле если бы у вас со здоровьем проблемы были, то помочь мне реально нечем. Аптечку бы свою дал, конечно, но этого ведь мало.
– А что у вас врачей тут нет? – спросил Вячеслав.
– Да есть, конечно. Но они не станут вам помогать. По крайней мере, пока Вавилонцев всех не обслужат. А раненых у нас и изувеченных очень и очень много.
– Ну, на том спасибо. А как насчет помыться да постираться? – поинтересовался Илья.
– Ну, это я вам организую. Только не сейчас. Часика через полтора приходите ко мне в бар. Там у меня две кабинки есть и небольшая прачечная. Сейчас, извини, не могу. Дел по горло. А через полтора часа, пожалуйста. – Бармен перевел взгляд на Николая, – Ты Васнецов?
– Я, – Николай устало кивнул.
– Тебя видеть хотели.
– Меня? – Васнецов едва не удивился, но вдруг вспомнил Леру, ее парня, которого он взгрел, часового Петра. Наверняка кто-то из них или все вместе, претензии предъявить хотят? – Кто? – он все-таки решил уточнить.
– Ветер, – ответил Кабан.
– Ветер? Зачем? – это было совсем неожиданно.
– Ну, это ты у него спроси. Он в гостинице сейчас. На вот. – Бармен протянул листок пожелтевшей бумаги с каким-то штампом и надписью сделанной от руки. – Это «вездеход». С такой бумажкой любой патруль можешь матерно посылать в любую сторону света или часть тела. Только потом мне ее обязательно верни, когда в бар придете.
– Спасибо…
– Все, парни, пока, до встречи. Жду вас в баре через полтора часа. – Бармен стал уходить и на секунду, повернув голову, сказал через плечо. – А ты глазами на отца очень похож.
Николай проводил его взглядом, потом посмотрел на товарищей.
– Схожу я к этому Ветру.
– Погоди, – Варяг приподнялся и стал растирать ладонью лоб, – Погоди, я что-то не понял. Он что-то про отца твоего сказал?
– Отец был здесь. В свой последний поход он пришел сюда. В Вавилон. – Угрюмо проговорил Васнецов.
– Ты уверен в этом? – удивленно спросил Вячеслав.
– Майор ВДВ. Николай Васнецов. Искатель из Надеждинска. Был тут шесть или семь лет назад. Тебе какие еще доказательства нужны? Меня по глазам узнали. У меня его глаза.
Болезненное состояние, вызванное пусть легкой, но все-таки контузией, не давало Варягу в полной мере выглядеть удивленным. По крайней мере, настолько, насколько удивленным был сейчас Сквернослов. Что до Людоеда, то тот безучастно смотрел в сторону снующих и занятых ликвидацией последствий нападения вавилонцев. Он из оставшихся членов группы единственный не был знаком с отцом Николая и ничего о нем не знал.
– Короче я пошел, – Вздохнул Николай.
– Хватит уже бродить. Коля, сколько можно уже, в самом деле. – Поморщился Сквернослов.
– Пусть идет, – махнул рукой Людоед, – Ничего с ним не случится.
– И с чего ты так уверен? – зло бросил Вячеслав, повернувшись к Илье.
– Хватит его опекать как маленького. Не забывай, что он первым вандалов заметил и на подходе положил их немало.
– Варяг! – теперь Сквернослов обратился к Яхонтову.
Искатель снова разлегся на бетонной плите и вздохнул:
– Пусть сходит, поговорит с Ветром. Может об отце что узнает. Только Коля, потом сразу иди в бар. Там встретимся. Никуда больше не встревай.
– Да уж, – устало кивнул Васнецов, – Хватит с меня. На сегодня, по крайней мере.
* * *
В душе царило полное опустошение. Тот эмоциональный всплеск, который поглотил его разум без остатка во время боя оставил даже не смятение а полную пустоту. Он словно выдохся. И только лишь как-то вяло, и скудно, пробуждались на короткие доли секунды образы тех, кого он с такой жестокостью лишал жизни. Трудно поверить что он, всегда даже чрезмерно добрый и меланхоличный, способен был вытворять то, что в другое время просто не укладывалось бы у него в голове. Кем он стал? Или во что превращался? Николай угрюмо брел в сторону гостиницы.
За рынком медленно росли две горы трупов. Одна гора состояла из поверженных вандалов, другая из тех, кто подвергся нападению. Из пролома в стене города, тащили еще трупы нападавших. Когда вандалов вытеснили обратно в ту дыру, через которую они проникли в город, то сверху их забросали самодельными осколочными бомбами, увеличив потери среди противника. Вавилонцы раздевали мертвые тела, не оставляя ничего из одежды. Даже сбривали с голов мертвецов волосы. Оказывается, среди вандалов было и немало женщин. Трудно это было разобрать в горячке боя, когда на них были маски. Некоторые вавилонцы раскрывали убитым, как своим, так и чужим, рты и выдергивали золотые зубы и коронки.
– Зачем вы это делаете? – поморщившись, спросил Николай у старого жителя Вавилона, который бережливо складывал золотые зубы в тряпичный мешочек.
– Чудак ты, хе, – усмехнулся старик. – С этим приду к дантисту нашему, так он обслужит не за деньги, а за пару коронок или зубов. Да те же зубы мне вставит взамен прогнивших.
