Птицы - Торин Владимир
Корнелиус убрал остатки завтрака и, поставив на огонь чайник, подошел, подволакивая ногу (по утру, как обычно, разнылась старая рана), к буфету.
Ему предстояло совершить дело довольно сомнительного характера – то, о чем Финчу лучше не знать, иначе внук его ни за что не простит.
Корнелиус открыл дверцы буфета, на миг замер, прислушиваясь, а затем украдкой снял с верхней полки жестяную банку и достал из нее… конфету. Подумав, взял еще одну. Да, внуку лучше не знать, что конфеты «на особый случай» иногда имеют свойство исчезать, пока он скучает на уроках.
Дождавшись, когда чайник закипит, Корнелиус налил себе чай и, вдохнув терпкий желудевый пар, сел за стол.
Впереди был обычный день…
Через полчаса мистер Дьюи принесет утреннюю газету, и можно будет на пару часиков погрузиться в суетливую городскую жизнь. Потом по плану сон в кресле (час, не больше). Главное – не проспать, как вчера, потому что в полдень его в кофейне «Брумфилл» будет ждать ланч вместе с мистером Доллни.
Этот хлыщ хвастался, что раздобыл где-то пару редких марок из серии «Пожарные паромобили», и всё обещал показать их. Может, даже удастся выменять какую-нибудь. Корнелиус напомнил себе: нужно не подавать виду, что он заинтересован в этих марках, а то Доллни его раскусит и затребует что-то из серии «Канцлеры Снежина», гордости Корнелиуса, с которой тот расставаться не был намерен…
На обратном пути мистер Фергин рассчитывал поболтать с мадам Прюкк из вещательной будочки (она коллекционирует слухи и за пару пенсов с радостью ими делится) и заглянуть в аптеку – сироп от кашля заканчивается. О, еще Финч говорил, что дочитывает свою книжку, – нужно будет зайти в библиотеку за новой или… нет, все же лучше сходить туда в выходной вместе с Финчем – кто знает, что он захочет почитать…
После возвращения домой и обеда Корнелиус планировал, как обычно, зайти к своему лучшему другу и в очередной раз выхватить победу у него из-под носа. Конраду Франки придется уж точно несладко, ведь Корнелиус весь вечер накануне разрабатывал свою новую стратегию для трольриджа. Ну а потом уже Финч вернется из школы и…
Мысли Корнелиуса прервал звонок в дверь.
«Кто еще там пришел?! – с досадой подумал старик. – Эта грымза Поуп снова отправила своего унылого прихвостня Бартоломью справиться о «здоровье мистера Фергина»? Поупы давно пускают слюни на нашу квартирку, но ее им не видать! Нет уж!»
С сожалением оставив так и нетронутые чай с конфетами, Корнелиус выбрался из-за стола. Приготовив целый набор дежурных любезностей, под которыми скрывалось завуалированное презрение, и не забыв натянуть на лицо румянец исключительно пышущего здоровьем человека, он отправился в прихожую и открыл дверь.
За порогом стоял вовсе не Бартоломью Поуп.
Незнакомец, позвонивший в дверь, был явно не тем, кого хочется увидеть с утра пораньше. Высокий широкоплечий господин в черном цилиндре и пальто с оторочкой из вороньих перьев опирался на трость с рукоятью в виде головы пса и улыбался. От одного его вида Корнелиус похолодел и вдруг поймал себя на неприятной мысли: «Что-то непредвиденное вторглось в такой хороший распланированный день…»
– Ну здравствуй, старый друг, – сказал незнакомец низким глубоким голосом. – Давно не виделись.
Корнелиус проглотил вставший в горле ком. Незнакомец выглядел довольно мрачно, и ему явно что-то было нужно.
– Я вас знаю?
– О, лучше, чем себя самого. Не пригласишь старого друга войти?
– Э-э-э… нет, прошу прощения. Вы, видимо, ошиблись дверью. И этажом. Полагаю, вам выше. Адвокат, мистер Джессил, эсквайр, живет в восемнадцатой квартире. Хорошего дня.
Корнелиус попытался закрыть дверь, но незнакомец быстро вставил свою трость в щель.
– Что вы?..
Договорить Корнелиус не успел. Незнакомец толкнул дверь и переступил порог.
– Что вы себе позволяете?! – воскликнул Корнелиус испуганно. – Это вторжение! Я позову миссис Поуп! А она позовет нашего констебля мистера Додджа…
Незнакомец закрыл за собой дверь и начал медленно, угрожающе надвигаться на Корнелиуса. Тот попятился…
– Констебля? – усмехнулся незнакомец. – Я не ослышался? Когда это ты начал якшаться с фликами, старый друг?
– Уходите! Сейчас же! А не то, клянусь вам…
– Нет уж, Корнелиус, «а не то» откладывается до лучших времен. Ты только взгляни на себя… Ты же превратился в развалину! Посмотри на этот потертый твидовый костюм, какие носят старые сморчки, доживающие свои года. И кто в него одет? Сутулая тень! Ковыляешь, сипишь. А что это за мутный взгляд?! Да уж, не такого я ожидал, когда сюда шел…
– Вы… вы меня не знаете! И я вас не знаю!
– А недурно она тебя обработала.
– Кто «она»? О чем вы говорите?
Корнелиус уперся спиной в стену – пятиться уже было некуда.
Незнакомец подошел почти вплотную. Окинул гостиную быстрым презрительным взглядом.
– Ну и конура. Провоняла нафталином. Ты и сам им провонял, Корнелиус. Ты здесь пленник. Она тебя заперла тут и выбросила ключ… Но не беспокойся, старый друг. Я пришел, чтобы тебя освободить.
– Я не понимаю, что вы…
Незнакомец не стал дожидаться, пока Корнелиус договорит. Он внезапно сорвался с места и, отшвырнув трость, схватил Корнелиуса за затылок одной рукой, а другой что-то затолкал ему в рот, затем зажал его ладонью в черной кожаной перчатке.
Корнелиус непроизвольно проглотил, а незнакомец все продолжал его удерживать, пока в какой-то момент, видимо, не посчитал, что этого достаточно, и не отпустил старика.
– Жаль, что приходится так поступать, Корнелиус, но ты нам нужен. Время пришло.
Корнелиус затрясся, голову пронзила острая боль.
– Да-да, – кивнул, наблюдая за ним, незнакомец. – Пробуждение после такого долгого сна всегда проходит болезненно. Я знаю, что ты сейчас испытываешь, ведь сам недавно испытывал то же самое.
Корнелиус схватился за голову. Перед глазами все поплыло, и он сполз на пол. А потом острая боль стихла и превратилась в скребущую затылок мигрень. Он поднял взгляд, и тот натолкнулся на такое знакомое лицо…
– Го… Гораций?
– Здравствуй, старый друг.
– Что… почему?
Гораций Горр, друг и компаньон, покачал головой.
– Ты вспомнишь. Постепенно. Она забрала твою память, но ты вернешь то, что забыл.
Он подошел к журнальному столику и положил на него горсть пилюль, а затем поднял с пола свою трость.
– Я скоро приду снова. А ты пока вспоминай…
После чего, не прибавив больше ни слова, ушел. А Корнелиус Фергин остался сидеть на полу, один в опустевшей квартире…
…Прошло несколько часов. За окном начало темнеть.
Корнелиус не пошел за газетой, пропустил ланч с мистером Доллни, а чай в чашке на кухне давно остыл.
Старик сидел в своей комнате на кровати и глядел в черноту гардероба. Дверца была распахнута, на вешалках висели костюмы, и среди них, рядом со старой военной формой, расположился черный чехол, в котором…
О, Корнелиус прекрасно знал, что находится в этом чехле. Там была спрятана его старая жизнь, в которую он не заглядывал очень много лет.
Он глядел на чехол, то и дело порывался открыть его и достать то, что было внутри, но никак не решался…
Воспоминания возвращались. Не сразу. Его память походила на зеркало, покрытое паром, который постепенно тает, и в этих прорехах фрагмент за фрагментом проявляются люди, места и события.
Где-то в желудке растворялась уже пятая по счету пилюля, и в какой-то момент пятна на зеркале памяти почти полностью исчезли.
Корнелиус Фергин вспомнил и…
Птицелов пробудился от долгого затяжного сна.
Скрипнул ключ в замке входной двери, и Корнелиус вздрогнул.
– Деда! – раздался голос Финча из прихожей. – Я дома!
Корнелиус Фергин дернул головой, сбрасывая оцепенение, поспешно поднялся и закрыл шкаф. Как обычно, запер его на ключ и пошел встречать внука.
Финч болтал без умолку. Жаловался на учителей, на сложные задания и на отвратительную выскочку Арабеллу Джей, которая незаслуженно снова получила лучшие отметки по всем предметам.
