Мария Ермакова - Зеркала
— Ты живешь в маленьком доме, справа от трактира "Веселье"? — поинтересовался он тихо, хотя в таком гаме их разговор вряд ли мог быть кому-нибудь слышен.
Ангели испуганно отступила назад, и чуть было не скрылась в толпе, но Инвари успел ухватить ее за подол платья.
— Не бойся меня, дитя! Я хочу помочь твоей маме. Ночью я принесу ей лекарство и не возьму за это денег.
— Так не бывает! — уверенно перебила Ангели.
Страх уже исчез с ее лица, уступив место любопытству.
— Бывает, — Инвари упрямо тряхнул головой. — Я стукну три раза в окно. Знаешь, сколько это — три?
— Знаю, брат учил.
— Молодец. Только ты никому, кроме мамы, не должна говорить об этом. Это тайна, понятно? Иначе я не смогу прийти.
Она кивнула и заговорщически огляделась.
— Я знаю, знаю, кто ты! — прошептала она ему на ухо, живой огонек ее глаз, казалось, мог подпалить Инвари волосы.
— И кто же? — улыбнулся он.
— Ты — добрый волшебник!
Он рассмеялся, не отвечая, и протянул ей руку.
— Держи. Ты забыла свою добычу.
На его ладони лежала, поблескивая, новенькая монета. Та самая, что он прежде дал ей. Она изумленно раскрыла свою пустую ладошку.
— Я угадала! — прошептала восторженно и, схватив монету, ловко ввинтилась в толпу.
Инвари долго смотрел ей вслед.
— Ты права, — прошептал он, наконец. — Я — добрый волшебник!
***
В отличном настроении Инвари не обошел еще и половины рыночной площади, а необходимые в пути вещи были уже куплены. Вместе с ними, неожиданно для себя, Инвари купил редкой роскоши и тонкого шитья рубашку. Она стоила половину его серебра, но отчего-то утрата денег показалась ему несущественной. По его губам то и дело пробегала улыбка. Объемистый кофр, купленный здесь же, заметно потяжелел.
Несколько раз Инвари останавливался в оружейных рядах, с завистью разглядывая синеватые лезвия тяжелых мечей и сияющие, словно лучи света, острия шпаг. Торговцы, почуяв в нем настоящего ценителя, выкладывали на прилавки действительно замечательные вещи: боевые секиры на стальных, покрытых чеканными узорами рукоятях — их лезвия были так гладко отполированы, что в них можно было смотреться, как в зеркало, и отражение казалось живым; кольчуги, будто сплетенные из воздуха, мелодично позвякивали в руках; боевые браслеты с острейшими шипами, смазанными ядом, щетинились, словно неведомые звери. Оружие дорогое, украшенное драгоценными каменьями, затейливой резьбой и охранными рунами, и оружие простое — добротное, скромное и опасное, смешалось на прилавках, мирно почивая рядом.
Но больше всего поразили Инвари ильрийские кинжалы — очень длинные и тонкие, превосходно сбалансированные, утяжеленные резной, наполненной свинцом, шишечкой на конце рукояти. Он испытывал величайшее искушение купить такой кинжал, но вовремя вспомнил, что за ним следят и не позволят пронести оружие в замок. Отнимут, скорее всего, как и шпагу. И потому решил приобрести кинжал перед самым отъездом.
Походя, он искал знакомую уже дубовую дверь маленькой лавки, у которой, как он помнил, не было ни вывески, ни колокольчика или дверного молотка. Сюда заходили без приглашения. Когда вскоре он по памяти пришел к этой двери, то решил, что кому-то вряд ли покажется странным, если дэльф запасется травами в дорогу. И потому, не задумываясь, переступил порог. Он был уверен, что его провожатый не последует за ним в зловещую темноту.
Здесь ничего не переменилось: так же курились благовония, навевая тоску своим терпким ароматом, пылились многочисленные сосуды, в углу копошилась седая тень. Когда он вошел, она резко обернулась.
— Кто ты и что тебе нужно? — раздался ворчливый голос.
Инвари шагнул в круг света одного из жертвенников, и скинул капюшон.
— Дэльф? — удивилась она. — Ты все еще в городе?
— Пришлось задержаться. Мне нужны травы, мать…
— Погоди! — она поспешно заковыляла к нему и снизу вверх заглянула в его глаза, словно силясь что-то прочитать в них. Взгляд ее затуманился, скрюченные пальцы, дрожа, хватали воздух.
— Я вижу, вижу!.. — зашептала она и, не глядя, сыпанула на жертвенник пригоршню сухих листьев, появившихся неизвестно откуда в ее руке.
Они вспыхнули, тяжелый сизый дым заполонил все вокруг.
— Я вижу, вижу, вижу… — бормотала старуха, и зрачки ее стремительно расширялись.
— Ты в опасности, чужеземец! Уезжай немедленно, здесь тебя ждет… смерть! Она доберется до тебя… — старуха замерла, разглядывая что-то в пустоте, заполненной синим дымом. — Он уже добрался до тебя, — безнадежно прошептала она. — Если не уедешь — погибнешь!
Она тяжело задышала, приходя в себя. Дым постепенно рассеивался, а жертвенные огни запылали ярче и по стенам запрыгали дикие тени. Инвари принес воды, зачерпнув глиняной кружкой из бочки у стены, смочил пальцы, ласково прикоснулся к вискам женщины.
— Выпей воды. Пророчества отнимают слишком много сил.
Она остро глянула на него, приняла кружку, стала маленькими глотками пить холодную воду.
— Все, что я видела — правда. Ты в опасности! — сердито сказала, вытирая губы.
— Я знаю, — спокойно ответил Инвари.
Старуха удивленно подняла глаза.
— Но я не могу уехать, я дал слово.
— Кому? Кому? — воскликнула она, и седые космы вокруг ее лица взметнулись, словно потревоженные змеи.
— Герцогу, вашему правителю. Он пригласил меня на праздник…
Ведьма ничего не сказала, только морщинистое лицо ее вдруг побелело. Она долго молчала, разглядывая его, затем тяжело вздохнула:
— Чужеземец! Ты молод, красив и добр. В нашем королевстве с некоторых пор творятся недобрые дела. Уезжай, пока не поздно.
— Нет, мать, я не уеду. Но ты поможешь мне, если скажешь то, что не решаешься сказать с первой нашей встречи. Объясни мне, что происходит?
Он смотрел выжидающе, а она неожиданно опустила глаза. Затем и вовсе отвернулась.
— Я предупредила тебя, господин! — произнесла холодно. — Зачем ты пришел?
Он понял, что больше ничего не узнает.
— Мне нужны некоторые травы и снадобья… — ничуть не обидевшись, заговорил он.
Ведьма резко повернулась и махнула рукой:
— Ищи их сам! Ты ведь знаешь, где искать, не так ли?
И она ушла, сердито бормоча что-то себе под нос.
Инвари с сожалением смотрел ей вслед. Он вовсе не хотел сердить старую женщину, которая, он это чувствовал, желает ему добра и пытается предупредить об опасности. О какой? И было ли ее пророчество истиной или ловко сыгранным спектаклем?
Недолго порывшись на полках, он нашел почти все, что нужно, не переставая удивляться разнообразию видов растений, которыми она торговала. Обычно ведьмы сами собирали и готовили свой товар. И он мог себе представить, сколько труда и искусства было вложено в ее снадобья, добытые в очень разных и порой труднопроходимых местах.
