Кэйтлин Кирнан - Беовульф
— Да. Конечно… Грендель… Позор моего мужа.
— Не позор. Проклятие, — поправил королеву Беовульф. Он тут же принялся расстегивать ремни и пряжки снаряжения, снимая нагрудный панцирь.
Нет, сударь мой, позор. — Вальхтеов нахмурилась и опустила взгляд. — Мой муж… — Она замолчала, подняла взгляд на Беовульфа и начала снова: — У моего мужа нет сыновей среди данов, чтобы восстановить честь королевского дома, И не будет, вопреки всем разговорам о наших с ним супружеских отношениях.
Нагрудник Беовульф бросил на пол, принялся расстегивать пояс. Хандскио, отсутствия которого Беовульф не заметил, вошел в зал. Гауты засмеялись, Олаф отпустил шуточку, завязалась словесная перепалка, послышались крики, смех. Хандскио и Олаф вдруг сцепились, свалились на стол, вместе со столом повалились на пол и принялись волтузить друг друга.
— Надо их разнять, — забеспокоилась Вальхтеов. Беовульф посмотрел на дерущихся. Таны окружили их, давая советы и подбадривая одного и другого. Беовульф заметил, что все даны покинули Хеорот, остались лишь его люди.
— Ничего страшного, пусть развлекутся. Полезно, поднимут боевой дух перед боем.
— Но они покалечат друг друга…
— Государыня, тебе пора идти.
С этими словами Беовульф снял с себя пояс и бросил его на нагрудник.
— Что ты делаешь? — удивилась Вальхтеов, глядя, как Беовульф Принялся за кольчугу.
— Когда придет этот Грендель, мы должны драться на равных, — сказал он, продолжая раздеваться. — Как я понял, у него нет ни меча, ни кольчуги, ни шлема. Ни в стратегии, ни в тактике, ни в правилах боя он не разбирается. Насколько я знаю, мое оружие против этого монстра бессильно. Но у меня есть мои собственные зубы, мышцы и сухожилия.
— Но… — Вальхтеов нагнулась и подняла сброшенный на пол нагрудник. — Броня… Твоя броня…
— Броня, сделанная людьми, лишь замедлит мои движения, а против когтей чудовища она бессильна, насколько можно судить по рассказам. Нет, мы будем драться на равных, Грендель и я. Судьба решит. Норны уже спряли нить, соткали полотно. Не мне распускать сотканное ими. Пусть демон встретит меня таким, каков я есть.
— Что за глупости, Беовульф! Ты наша последняя надежда, и вот ты хочешь нас этой надежды лишить.
— Добрая государыня, тебе пора. Муж ждет. Иди, или я прикажу своим людям тебя выпроводить. Или сам это сделаю. — Кольчуга гаута со звоном ссыпалась на дощатый пол, за ней последовала рубаха, и Беовульф выпрямился перед нею, оголенный по пояс.
— Ты… Ты не посмеешь!
— Еще как посмею, и это доставит мне превеликое наслаждение, хотя королю вряд ли понравится.
— У вас в стране все такие наглецы? — спросила Вальхтеов, отступая на шаг.
— Все стараются, но со мной никому не сравниться. — Вальхтеов покраснела, то ли от слов Беовульфа, то ли от того, что он стоял перед нею почти полностью обнаженным. — Я тебя предупредил, — сказал он и шагнул к Вальхтеов.
— Я поняла, сын Эггтеова. Поступай как пожелаешь. Ты, впрочем, всегда так и поступаешь, как я вижу. — И она стремительно вышла. За нею тут же захлопнулась дверь к королевским покоям, и Беовульф услышал, как с другой стороны двери задвинулся засов.
Беовульф вздохнул и опустил глаза к груде своего оружия и снаряжения, думая о фиалковых глазах королевы, вместо того чтобы размышлять о предстоящей встрече с чудовищем. «Очень полезно перед боем повстречаться с такой красавицей, — подумал он. — Любой добрый воин дерется за честь получить место на пиру в Вальхалле, но достойно драться и за сохранение того прекрасного, что встречается здесь, внизу, под стеной Мидгарда, под тропою солнца и луны». От этих мыслей его отвлек грохот и треск дерева. Он обернулся и увидел, что Хандскио помогал полуоглушенному Олафу выбраться из-под обломков одного из монументальных пиршественных столов.
— Не переломайте всю мебель! — крикнул им Беовульф. — Бедному чудовищу нечем будет развлекаться.
* * *— Не выдержит, — покачал головой Виглаф, оценив результат устий по укреплению входа. — Все без толку. — Он повернулся и увидел практически голого Беовульфа. — Совсем рехнулся.
— Точно, Виглаф. Ты мне часто об этом напоминаешь.
— И дверь ни к демону не годится.
Беовульф наблюдал, как четверо танов задвигали здоровенный засов в толстые железные скобы. Он кивнул.
— Ты прав, как всегда. Если бы дверь эта смогла сдержать чудовище, то данам ни к чему было бы обращаться к нам за помощью. Сами бы без труда справились.
— Зачем тогда с ней возиться, запирать? — Виглаф задрал голову на блоки и цепи системы дверного засова. — Оставить нараспашку. Добро пожаловать, мол, дорогой мерзавец.
— У него уйдет какое-то время на взлом, — объяснил Беовульф. — Время на подготовку к приему гостя.
— Тревожный колокол.
— Точно. Уж грохоту будет, хоть отбавляй.
— Тревожный колокол, — повторил Виглаф, почесав бороду. Лицо его тоже выражало тревогу.
— Что тебя беспокоит, Виглаф?
— Да вот… наши. Глянь на них. — И Виглаф махнул в сторону столпившихся вокруг Хандскио и Олафа танов.
— Да, смотрелись они, конечно, и получше. Но, опять же, иной раз и намного хуже выглядели.
— Как скажешь, — Виглаф хмуро пнул дверь носком правого сапога. — Не готовы они. Не отошли после моря. На пустяки отилекаются. Здесь женщин слишком много… внимание рассеивается. Воин перед битвой должен сосредоточиться.
— Олаф! — неожиданно крикнул Беовульф, и Виглаф вздрогнул. — Олаф, скажи, ты готов к бою?
Олаф затягивал на двери канат, фиксировал засов. Он повернулся к Беовульфу. Левый глаз его припух от удара Хандскио. Олаф был явно озадачен вопросом.
— Отлично выбрал, — сказал Виглаф с иронией.
— Олаф, я тебя спрашиваю, готов ли ты сегодня, сейчас схватиться с чудовищем?
Олаф почесал ухо и кивнул на Хандскио.
— X… Х-ха… Х-хандскио п-п-первый начал.
Хандскио тотчас повернулся в сторону Олафа и обвинительно ткнул в него корявым пальцем.
— Чё? Ты меня обвинил в склонности к овцам и свиньям, как к милым подружкам, и говоришь, что я начал? Я те щас еще врежу!
— Я не о вашей драке, — перебил Беовульф. — Я спросил Олафа, готов ли он к бою с чудищем. Виглаф беспокоится, что ты не сосредоточился, Олаф.
Олаф продолжал все так же чесать ухо, но вид у него был еще более озадаченный, чем мгновением прежде… Он замигал обоими глазами, сначала правым, потом левым.
— Г-г-глаз у меня в норме. Т-т-так, с-синяк. Вс-с-се вижу.
— А ты, Хандскио?
— Беовульф, этот идиот сказал, что я свиней и овец трахаю! Ты бы ему за это тоже врезал. И не говори, что нет, я тебя знаю.
