Джордж Локхард - Гинунгагап
Похоже, другого пути нет… Собрав всю волю в кулак, думая только о друзьях, что нуждались в ее помощи, Гайка запихнула змею в рот и проглотила, не жуя. Результат не заставил себя ждать.
Все оранжевые рептилии разом исчезли с негромким хлопком, нити втянулись в шахматную доску. Из центра той черной клетки, где впервые очутилась Гаечка, с руганью и проклятиями выбрался заросший шерстью тролль с подозрительно знакомыми грязно-когтистыми лапами. Усевшись на лоснящуюся черную плоскость, он взглянул прямо на Гайку и тяжело вздохнул.
— Кто ты? — спросила мышка, дрожа от волнения и пережитого страха.
— Не догадываешься? — тролль криво усмехнулся.
— Мое подсознание?
— Само собой.
— Значит, внутри меня живет… ТАКОЕ? — с ужасом спросила Гаечка.
Тролль пожал плечами.
— Ты еще других не видела, — он фыркнул, точно как Раттатоск.
Мышь, взяв себя в лапки, спросила почти спокойно:
— В чем смысл твоих испытаний?
— Ты знаешь, — отозвался тролль.
Гайка задумалась.
— Комбинезон… — прошептала она медленно. — Это, вероятно, знак. Даже если кажется, что решения просто нет — в действительности, оно может оказаться удивительно простым.
— И наглядным, — с нажимом добавил тролль. Гайка кивнула.
— А змея… Змея… Змея со вкусом сыра…
— О! — тролль ухмыльнулся. — Тепло, тепло.
— Змея со вкусом сыра, — прошептала Гаечка. — Нечто, обладающее абсолютно неожиданным свойством. Предмет, который надо использовать буквально вопреки логике!
— Умница! — тролль осклабился. — Не зря я в тебе живу, ох, не зря.
— Но как применить эти уроки к моей ситуации? — в отчаянии спросила мышка. — Рокфор и ребята на грани гибели, а у меня даже инструментов нет!
Тролль лукаво прищурил один глаз.
— Решения нет? Или ты прямо сквозь него смотришь?
Гайка застыла.
— Решение? — она вскрикнула. — О, космос! Я… Я ослепла, наверно!
— Да нет, просто вони в кузнице надышалась, — со знанием дела объяснил тролль. — Ну да хватит с тебя. Щас как дам по лбу камнем — живо очнешься.
— Камнем по лбу?! — Гаечка опешила. — А… По-другому никак?
Тролль со вздохом покачал головой и вытащил из-за спины громадный серый булыжник.
— По-другому слишком просто, — заметил он жизнерадостно и запустил камнем в Гайку. От удара она потеряла сознание.
Пришла в себя быстро, на свежем воздухе неподалеку от кузницы. Судя по вечернему полумраку, мышка провела без памяти несколько часов. С трудом приподнявшись, Гаечка села и потрясла головой. В разуме кружилась мутно-серая мельница.
— Живая? — к изобретательнице подскочила знакомая золотистая птичка. — Эдак тебя! Слабовата печень-то, слабовата!
Гайка напряженно улыбнулась.
— Прости, Снурла, — она хрипло дышала. — Я не хотела оскорблять твое гнездо.
Птичка неопределенно махнула крылом.
— Не бери в голову, — буркнула другим тоном. — У нас, пернатых, обоняние слабое, да и запахи мы чувствуем не все. Ты не первая… Такая.
Мышка огляделась.
— Где Раттатоск?
— Невоспитанный хвостогрыз!
— Да, да, но где же он?
Птица недовольно пощелкала клювом.
— Сказал, скоро вернется. Что-то передаст Орлу и вернется. До Орла недалеко. Жди, сказал, отсюда ни ногой. Хвост оторвет, сказал, если снова куда-нибудь прыгнешь…
Гайка невольно улыбнулась.
— Хорошо, прыгать не стану, — она поднялась на ноги и несколько раз глубоко вдохнула, возвращая ясность мышлению. Сон помнился прекрасно — даже странно. Подобные кошмары, как правило, легко выветриваются из памяти.
— Снурла, — позвала Гаечка, медленно обернувшись к кузнице. — Я, наверно, ослепла, раз только сейчас подумала. Мы под самой верхушкой Йиггдрасиля, дерева высотой в сто тысяч миль. Отсюда, до земли, падать придется больше месяца. Откуда же гном брал камни для постройки своей кузницы? Руду и уголь для топки? Зачем он вообще на дерево лез, что здесь делать кузнецу? Продавать котлы белкам?!
Птица озадаченно распушила перышки.
— Я не знаю. Я осенью вылупилась.
— Зато я знаю, — спокойно ответила мышка. — Обиднее всего, я это знала с первой секунды, но отказывалась понимать.
Вздохнув, Гаечка крепко закрыла глаза и напряглась. Перед ее мысленным взором, как вживую, возникла родная мастерская. Не торопясь, мышь подошла к столу, коснулась аккуратно разложенных вдоль стены инструментов. Подняла пассатижи, взвесила в руке их холодный, надежный металл. Улыбнулась.
И открыла глаза. Потрясенная, распушистенная птица смотрела на Гайку квадратными глазами.
— Как?! — только и сумела она пискнуть. Изобретательница, вздохнув, отбросила ненужные ей пассатижи и села прямо на месте. Ее била крупная дрожь.
— Я должна была догадаться в первый же миг, — тихо сказала Гаечка. — Этот мир, все, что здесь есть — рожден нашей фантазией. Но воплощенные грезы, как бы мы ни хотели обратного — всего лишь энергия, похожая на материю. Древние викинги верили в богов, совместная работа их разумов сотворила Асгард в этом удивительном измерении. Но здесь нет материи, нет вещества, нет атомов и молекул! Здесь только энергия, причудливо изогнутая, бесконечно сложная, изумительно многообразная. Понимаешь, птица? — Гаечка горько улыбнулась. — Сон, такой реальный, что в нем можно уснуть и видеть сны. Творение, столь совершенное, что оно само становится творцом. Мечта, до того желанная, что сама начинает мечтать.
Снурла озадаченно слушала.
— Мышка, прости, но я правда не понимаю, — сказала она тихо. — Очень стараюсь понять, очень хочу этого, но не могу. Я чувствую, ты говоришь исключительно важные вещи… Но я не понимаю.
Гайка тяжело вздохнула.
— Как же объяснить… Представь, что слепила птицу из мокрого песка. А птица получилась такая красивая, такая совершенная, и ты ее так любила, что любовь изменила песок, и птица ожила. Теперь она, как и ты — летает, поет песни, даже несет яйца, но она все равно сделана из песка, понимаешь?
— Кажется… — подавленно пискнула Снурла. — Она не настоящая…
— Настоящая! — горячо возразила Гайка. — Ты просто не дослушала! Эта новая птица, которую ты некогда слепила из песка — стала живой, совершенно живой, ни капельки не искусственной! Настолько живой, что в один прекрасный день… — Гаечка запнулась. — Она… Тоже научилась лепить из песка новых птиц.
Снурла отпрянула.
— Так это мы?! Мы — такие птицы?!
— Да, — кивнула Гайка. — Миллионы лет назад, разумные жители Земли придумали это место. Но теперь вы сами стали разумными — и вы сами творите свой мир, непрерывно, день ото дня, просто не замечаете! Вот перед нами кузница, которой неоткуда взяться на верхушке Дерева. Очевидно, много лет назад, кто-то, даже не отдавая себе отчета, неистово хотел отыскать кузницу — от этого зависела его жизнь, или безопасность друзей… Он так в ней нуждался, так в нее ВЕРИЛ, что она ПОЯВИЛАСЬ — вместе с гномом-кузнецом, который так и родился стариком, помня всю свою никогда не прожитую жизнь.
