Malice Crash - Гори во льдах
–Ничего хорошего, – прошипела Сулмор. – Ни сейчас, ни потом... ты его убиваешь своей жалостью...
–Я его спасаю, Ангмарская, – я решила, что можно сказать правду. – У него очень нестабильная структура. Так уж получилось... Он смертный, как и я...
Констатация факта попыталась заставить меня поразмыслить над ней, но у меня не было времени отвлекаться, все ментальные резервы были заняты на более важном фронте – сохранения добрых отношений с лучшей подругой.
–Все идейные – смертные при желании, – не поняла меня Сулмор, и это ее замечание сбило меня с начавшей вопреки всему образовываться мысли. – Или ты имеешь в виду что? Подожди, Мэл... Ты сама видела?
–Сама, – подтвердила я. – Ангмарская, ну скажи, что я еще должна была делать? Я же знаю, что с тобой будет, если он это самое...
–Мэлис, – меня на секунду стиснули хейтерские руки, плохо разбирающиеся в том, как следует обнимать в качестве благодарности, зато хорошо знающие, как душить. – Блин... Слушай, с ним точно больше ничего не сделают?
–Нужен он... нам, – я решила не разочаровывать тех, кто наверняка нас слушал. – У нас я есть... Предназначение выполнено, можно и на себя поработать.
Я решила, что Сулмор поймет, почему я пользуюсь именно этими местоимениями. И точно – выражение лица хейтерши, вначале недоуменное, сменилось отражением определенного понимания. Раунд игры был, похоже, окончен в мою пользу.
Странное дело – я понимала, что играю, только когда две игровые сферы пересекались. Наедине с бабушкой я могла бы вести себя практически естественно... Да и если бы могла поручиться, что нас не слушают, тоже не мучалась бы при подборе слов... наверное. Даже с учетом того, что Ангмарская – хейтерша нетипичная, и в нормальной обстановке о ее хейтеризме аспекте можно быстро забыть, здесь она была одновременно моей подругой и частью хейтерской реальности. В отличие от моей бабули, которая отдельно от реальности непредельской не воспринималась. Я подумала даже, что Эанис практически не покидает этот мир, потому что другой жизни для себя не видит. Но моей бабушкой она от этого быть не перестает... хотя родство физическое от сознательного отличается своей неотносительностью. Моя дружба с Ангмарской все время болтается на паутинке, меняя свой вес, и есть такая мерзкая вероятность, что когда-нибудь у паутинки кончится предел прочности. Сейчас паутинку все время примеривается оборвать один симпатичный хейтер младшего возраста. Не нарочно, он даже не знает о том, что бывает такое понятие – дружба. Наверное...
–Понимаю, – наконец подтвердила Сулмор. – А его отец?
–Его здесь нет, судя по отчетности, – честно ответила я. – Бабушка лично проверяла.
–Тогда он здесь, – тихо, почти неразборчиво возразила Ангмарская.
–Что – переспросила я.
–Говорю – он здесь, Рингил сам определял, – через все защитные поля, между прочим... а мы могли и не успеть. Все-таки я понимаю бабулю, которая хотела бы, чтобы он оставался под присмотром.
–Здесь так здесь, отдам приказ отпустить, что ты так волнуешься? – я немного разозлилась. – Ничего с ним не сделают. Он ведь обычный демон, что с ним случиться вообще может?
–Может, – отрешенным эхом отозвалась Ангмарская.
Сулмор вспомнила, что ей рассказали Нора и Велка тогда, во время разработки операции по спасению Мэлис... Всего лишь год назад непредельщики были определенными врагами и извергами, а теперь... Теперь они подчиняются Мэл. Формально. И мир еще не перевернулся. Может быть, потому, что на самом деле ничего не изменилось? Или просто не нужно паниковать раньше времени...
Рингил будет жить благодаря этим самым извергам и уродам моральным... Нет, благодаря тому, что Мэлис вовремя отдала приказ. Мэл знает, как можно значить для кого-то... Нет, быть значимым объектом – так правильнее. Знает по себе. И, наверное, догадывается, что на той стороне связи – нечто такое, чем нельзя рисковать, нельзя позволять лопнувшей ниточке хлестнуть по этому нематериальному месту... Просто потому, что боль будет слишком сильной, чтобы жить с ней. Жить, как раньше.
И это думает хейтерша... А почему бы хейтерше не думать о том, как спасти целый мир? Если его не спасти, некого будет ненавидеть, некому будет смотреть в глаза и читать там прыгающие строчки, состоящие из многократно повторенного слова «шок». И некого будет просить лгать, да и лгать будет некому... Что сейчас обязательно, потому что хейтер не может творить красоту с такой маленькой дозой шока, как это делает Сулмор Ангмарская. Если научиться, если рисовать так, чтобы картины слепили и оглушали – тогда получится признать их своими. Но даже память Раэнах не содержит эпизодов, пригодных для этой великой цели. Можно выпросить у Мэлис копию любой жизни, но ничего не получится... Разве что – в который раз разочароваться в ком-то из великих.
Нет, Сулмор Ангмарская не станет больше опираться на чужую жизнь. Только на свои глаза. И на Мэлис – если кто и заслуживает отражения на полотнах, в которых шока меньше, чем гениальности, так это она. А может, с нее можно нарисовать и настоящий портрет шока. Если получится передать все разом – и скуку, и усталость, и решимость играть собой в пересекающиеся ролевые игры, в каждой оставаясь настоящей... Потому что Мэл не притворяется, а становится тем, кого собирается сыграть. Принцессой ли непредельской (кстати, хороший ответ на очередной наезд в стиле «Принцесса ты Ангмарская»), подругой ли хейтерской, хейтершей идейно смертного направления, героиней неизлечимой на службе у Вечной... Хотя какая тут служба. Сулмор вспомнила, как Вечная смотрела на это создание непредельских кривых ручек... Настороженно смотрела. Словно знала что-то такое, чего хейтерша, прожившая в одной комнате с этим чудом природы столько лет, понять не могла.
Конечно, на месте Вечной бояться Мэлис естественно. А на месте подруги полосатого всесильного чуда? Да нечего бояться, просто нечего и все. Потому что ни один демон не тронет хейтера, чтобы повлиять на синтегистку. Потому что никто не поверит, что некая Сулмор Ангмарская дорога некой Мэлис Крэш Джайнис. А сама Мэл никогда не поднимет руку на подругу. Разве что в состоянии аффекта – но в целях избежания подобного исхода надо всего лишь предупреждать и брать обещание каждый раз, когда собираешься сказать что-нибудь опасное для собственного здоровья.
–Да ничего с ним не будет, напугают и отпустят, чтобы другой раз не лез, – Мэлис перебила мыслительный процесс хейтерши уверенной фразой. – У нас почти что пошел второй год следования идеалам демонизма. На деле.
–А если кто-то эксперимент проводит? – Сулмор не понравилась эта легкая уверенность. Нужно было кое-что рассказать Мэлис относительно того, как ее спасали. Относительно подслушанного на дежурстве в том числе.
