Александр Зорич - Семя ветра
– Все в этом мире имеет свое начало и свой конец. Роду и Дому Конгетларов пришел конец. Против нас – Намарн, Император и Алустрал. Против нас весь мир. Мы можем мстить, но нам не отомстить всему миру.
Лака Конгетлар перевел дыхание. Все члены отряда, а с ними и Вала, смотрели на него, не отводя глаз. Герфегест гадал о том, куда клонит Лака.
– Сейчас мы в относительной безопасности. Нас не скоро обнаружат здесь. Мы можем уйти в глубь Пояса Усопших и умереть там – завтра, через месяц, через десятилетие. Но если мы поступим так, мы перестанем быть Конгетларами, и наше жалкое существование будет хуже смерти.
Лака обвел всех своим проницательным взглядом, и в глазах каждого он видел лишь одно – полное понимание. Лака продолжал.
– Мы можем покинуть Пояс Усопших, рассыпаться по миру и попытаться выжить. Нас будут находить поодиночке и убивать, как бешеных псов. Прежде чем умереть, мы будем убивать так, как научил нас Путь Ветра. Но если мы поступим так, мы тоже перестанем быть Конгетларами. Потому что высшая доблесть Конгетларов – оберегать Равновесие, а не кровавить клинки попусту.
Герфегест сглотнул воздух, который уже начал отдавать смрадным дыханием смерти.
– Нам остается только уйти. Уйти как Конгетла-рам, – сказал наконец Лака Конгетлар и извлек из ножен кинжал.
И никто не возразил Лаке, на указательном пальце которого блистал Белый Перстень.
Чтобы уйти, воины Дома Конгетларов не принимают яд – это удел трусов из дома Эльм-Оров или Хевров. Чтобы уйти, Конгетларам не нужно перекусывать языки – это привилегия сумасшедших из дома Пелнов. Поцелуй кинжала в пульсирующий поток жизни с левой стороны шеи. Так уходят Конгетлары, направляясь в Святую Землю Грем.
9
Перед тем как уйти насовсем, Конгетлары обнялись. Затем они сели в круг. Некогда Герфегест слышал от Зикры, как происходят такие вещи. Но одно дело слышать, а совсем другое – принимать в них непосредственное участие. Почти одновременно, не сговариваясь, Конгетлары извлекли из ножен свои кинжалы, последовав примеру Лаки. Почти одновременно, сомкнув пальцы мертвой хваткой на рукоятях, поднесли лезвия клинков к шеям. Все они были гладко выбриты – лишь Конгетлары, достигшие шестидесятилетнего возраста, получали право выбросить вон бритвенные принадлежности и отпустить такую же длинную и седую бороду, как у Зикры. Герфегест, самый младший среди собравшихся, по спине которого струйкой стекал холодный пот, краем глаза наблюдал за остальными и повторял их движения, толком не осознавая, что произойдет через несколько бесконечных мгновений.
Конгетлары закрыли глаза. Еще немного – и объятия вечности распахнутся для них. Почти одновременно десять кинжалов изведали плоти, и фонтаны алой крови залили полуразрушенные плиты пристани. Даже солнце, казалось, не в силах было смотреть на это – густое темное облако пришло из глубин Пояса Усопших и заволокло полнеба. И только одиннадцатый кинжал медлил. Это был кинжал Герфегеста.
Герфегеста раздирала чудовищная внутренняя борьба. Ему безумно хотелось жить. И хотя он не боялся смерти – таков был один из четырех даров Пути Ветра – он не хотел ее. Герфегест был достаточно умен, чтобы понимать: одно – смерть – навсегда исключает многое.
Первым упал Лака Конгетлар. Теплая кровь залила его лицо и походную одежду. Вторым беззвучно повалился на спину Вада. За ним приняли смерть остальные.
Между отточенной кромкой кинжала и шеей Герфегеста оставался ничтожно малый зазор. Этот зазор – пограничная черта между жизнью и смертью. Черта, которую Герфегесту не хватало мужества переступить.
Он снова вспомнил о своей возлюбленной – той, с медовыми волосами, отравленной лазоревым аконитом – самым благородным из дорогих и действенных ядов Синего Алустрала. О своих родителях, сгоревших заживо в бастионах Наг-Туоля. Навряд ли им пришлась бы по душе смерть Герфегеста, но навряд ли они одобрили бы и его нерешительность. Колеблемый сомнениями, Герфегест сидел, словно каменная статуя с закрытыми глазами, стараясь на время оградиться от всех своих внешних чувств. Чтобы не слышать хрип умирающих Конгетларов и не осязать теплоту их крови, которой навеки пропитался теперь Ветер Пустоты.
Герфегест медлил. Наконец последний Конгетлар – а это был красавец Вада – затих, и некому теперь было зреть позор Герфегеста, не решившегося свести счеты с жизнью, подставив свою шею под поцелуй кинжала. Онемевшая рука Герфегеста опустилась на колено, и клинок выпал из его разжатых пальцев. «Ты проживешь долго.Ты само воплощение Первопричинного Ветра!» – вспомнились Герфегесту слова его дяди, Теппурта Конгетлара. Дядя был прав. Герфегест открыл глаза.
10
«Если ты победил врага и оставил стоять его дом, значит ты напрасно тратил время», – говорит пословица, имевшая хождение среди Орнумхониоров. Именно Орнумхониоры настояли на том, чтобы осадить Наг-Туоль и сокрушить главную твердыню Конгетларов.
Орнумхониоры снарядили флот и пять тысяч воинов. Орнумхониоры склонили к походу авантюристов из других Домов. Орнумхониоры заплатили всем, кто только был в состоянии отличить алебарду от оглобли, лишь бы только их войско выглядело несметным, а флот – необоримым.
Взять Наг-Туоль было непросто. Конгетлары мужественно сопротивлялись, уполовинив силы нападавших. Среди Конгетларов не было предателей, и никто не открыл ворота перед врагами. Среди Конгетларов не было трусов. Поэтому город был сожжен лишь после того, как последний защитник выронил оружие из холодеющих пальцев. Все, кто остались, – а это были женщины и старики – предпочли позорному плену Последний Глоток. Они приняли яд, и Дом Конгетларов окончил свое существование.
Император спустился на пристань Наг-Туоля с борта своего громадного файеланта «Намарн», когда все было кончено. Один за другим главы Домов отчитались перед ним в своих потерях. Они были огромны. Ничего подобного в истории Синего Алустрала не случалось. Император, наклонившись к уху своего советника, в сердцах сказал: «Если Конгетлары и впрямь хотели подточить могущество Империи, они своего добились». Никто, кроме советника, не слышал этих слов. Но любой солдат и вельможа, глядя на остатки воинства Семи Домов, думал о том же самом.
Умные головы говорили потом, что именно с падением Дома Конгетларов начался закат Империи Алустрал.
11
Мир и все в этом мире было прежним. С одним лишь только уточнением. Мир стал красным. Все, что было безграничным многоцветьем красок, теперь ушло в оттенки алого, багрового, малинового, розового, пунцового, вишневого.
