Джоэл Розенберг - Серебряная корона
«Где ты набрался этого дерьма?»
«Как всегда – в твоей голове. Курс психологии, помнишь?»
Ох…
«Один маленький совет – можно?»
«Давай».
«Будет лучше для всех, если это влечение останется подавленным. Приемная дочь или нет – когда жена может превратить мужа в жабу, не стоит ее обманывать».
Ну, в жабу Энди-Энди его вряд ли превратит, но вообще-то дракон говорит дело.
– Это уж точно. – Он огляделся – как раз вовремя, чтобы увернуться от пятерых сорванцов, которые решили, что самое время попробовать утопить Карла Куллинана. Он нырнул, проплыл под брюхом Эллегона и вынырнул на другой.
«Она все еще занята? И где Джейсон?»
«Она оставила его после уроков. Если спросишь, что я думаю…»
«Не спрошу. Но подозреваю, ты мне все равно сообщишь».
«Верно подозреваешь. Я думаю – она слишком строга с ним. Карл, ему всего только шесть лет. Просто…»
Топот шагов по мосткам и всплеск не дали дракону договорить.
«Опять!» – Эллегон уронил голову в воду, а когда поднял – в пасти его висел брыкающийся Джейсон Куллинан. Дракон аккуратно выплюнул кашляющего мальчишку на мостки.
Джейсон с заметным усилием подавил кашель и выпрямился.
«Он говорит – с ним порядок. Я его слегка напугал».
«Молодец».
Дети никогда не приводили Карла в восторг – за одним исключением, коим являлась Джейн-Мишель Словотская. Восторги родителей по поводу разнообразных талантов своих чад вызывались исключительно родительским желанием эти самые таланты видеть.
С другой стороны, Джейсон действительно был особенным. Не из-за того, что унаследовал внимательные карие глаза Энди-Энди и ее гладкую оливковую кожу, не из-за того, что его прямые темные волосы были красивей и мягче любых других. В свои шесть лет Джейсон Куллинан имел свои собственные представления о том, что правильно, а что – нет, и представления эти не изменялись ни при каких форс-мажорных обстоятельствах и абсолютно не поддавались отцовским попыткам воззвать к логике.
Но было у него одно свойство, одновременно удобное и донельзя раздражающее: Джейсон, с поистине ослиным упрямством отвергающий любые поучения, легко поддавался влиянию сверстников и весьма охотно слушался Эллегона.
«Ты еще не настолько вырос, чтобы уметь не пускать воду в нос, когда ныряешь, поэтому зажимай нос. Пока я не разрешу – изволь зажимать нос, когда прыгаешь в воду. В следующий раз я не стану тебя вытаскивать», – пригрозил дракон.
«Вруи не краснею», – сказал он Карлу.
«Знаю».
Джейсон засопел и утер нос. Взгляд его затуманился.
«Говори вслух. Я хочу, чтобы твой отец тоже слышал твое обещание».
– Прости, Эллегон, – сказал мальчик. – Я больше не буду.
Карл подплыл к мосткам и выбрался на горячее дерево.
– Привет.
– Привет, пап. – Джейсон подошел к Карлу и протянул узкую ладошку.
– Это еще что?
– Взрослые жмут руки.
– Что? Джейс…
– Я уже взрослый. Поцелуи – для малышни.
– Кто сказал?
– Микин.
– Он это сказал, да? Ну, кем бы этот Микин ни был, он ошибается. Он…
– Прав. Пожмем руки.
Карл пожал плечами и мрачно принял мальчишескую ладонь в свою.
– Ну, раз ты взрослый, то взрослый. Что новенького?
– Можно я пойду играть?
Карлу впору было расплакаться. Ясное дело – когда тебе всего шесть лет, озеро с плавающим в нем драконом куда привлекательней разговоров с отцом.
– Конечно.
Не успел он это сказать, как Джейсон – на сей раз зажав таки нос – прыгнул в воду.
Карл вздохнул, повернулся и двинулся по мосткам к школе. Классная комната была в ней всего одна, точно такая же, как все классные комнаты с тех дней, когда шумеры изобрели школу. Стены в ней были сосновые, скамьи и парты сделаны добротно, но вот стекла в окнах едва пропускали свет. Оконное стекло все еще оставалось проблемой для мастеров Приюта.
В дальнем конце комнаты Эйя и Энди-Энди сидели на корточках перед мальчишкой года на два постарше Джейсона. Тот устроился в кресле Энди-Энди и мотал головой.
При виде жены Карл в который раз поразился, как улыбка может озарять комнату. Поглаживая горбинку на своем слегка длинноватом носу, Андреа слушала, что говорит мальчику Эйя.
Энди-Энди хмурилась: что-то ее огорчило, но не Эйя и не мальчишка.
Она встряхнула головой, и длинные волосы хлестнули ее по лицу, когда, обернувшись, она одарила Карла той самой улыбкой.
Леди, при виде вас у меня заходится сердце.
«Мне это передать?»
«Не трудись. Если она этого не знает…»
Он кашлянул. Эйя – на сей раз в лифе – повернулась и знаком велела ему молчать.
Карл приподнял бровь. Эйя еще никогда ничего ему не приказывала. Он подошел и нежно положил руку на плечо Энди-Энди. Она подняла голову и быстро чмокнула мужа.
– И это все, что я заслужил? – поинтересовался он.
«Старое присловье: Иногда лучше жевать, чем говорить».
– Микин? – Энди-Энди тряхнула головой. – Пожалуйста, сними рубаху. – Она повернулась к Карлу. – Он сегодня весь день держится за бок. Ему трудно даже встать с кресла.
– Можно мне?.. – «Эллегон, пожалуйста, передай: Может, он просто не хочет раздеваться перед вами. У этого Микина занятные, идеи: кажется, это он сказал Джейсону, что целуют отцов только малыши».
«Она говорит: Карл, по-моему, тут все немного серьезней».
«Эллегон, почему бы тебе не прослушать его?»
«Она уже просила меня. Там блок – клубок эмоций, яне могу разобрать. Я в этом не такой уж мастер. Порой, когда ты слишком напряжен, мне трудно понять даже тебя».
«Ладно. Начнем сначала. Передай: позволь попробовать мне. Что мы теряем?»
Она кивнула и поднялась. Быстро поцеловала его в губы и вывела Эйю из комнаты.
Карл хмыкнул. Хоть так поздоровались.
– Привет, – сказал он по-английски, потом, когда паренек не ответил, перешел на эрендра. – Трудности?
Молчание.
– Ты знаешь, кто я.
– П-папаша Джейсона.
– Точно. Можешь звать меня Карлом. Андреа сказала, у тебя болит бок. Можно взглянуть?
Микин замотал головой.
– Что ж, не хочешь – не надо. – Карл кивнул. – Твое право. Как насчет немного поболтать?
Карл развернул стул спинкой вперед и уселся задом наперед, обвив спинку ногами.
– Можно.
– Я тебя не помню. Ты новичок?
– Ага.
Новичок. Но если его не привел Карл – значит, привел кто-то другой. Из рожденных в Приюте Джейсон был старшим; за ним – с разрывом в полгода – следовала Джейн-Мишель.
