Кристофер Сташеф - Волшебник в Бедламе
— Надеюсь доставить вам удовольствие.
Дирк почувствовал беспокойство. Что это Гар задумал?
— Надеешься? Всего лишь? — спросил рыбак. — Только надежду и можешь нам предложить? Гар прислонился к стене.
— А чего бы тебе хотелось?
— Небольшое побоище. Уделать бы пятнадцать-двадцать лордов.
— Двадцать? Два моих несчастных кулака против стальных доспехов и мечей? Двадцать?
— Два твоих несчастных кулака будут со свинцом и покрыты сталью, — сказал дровосек. — А мы, в свою очередь, обещаем отвлекать внимание, чтобы ты мог войти в глубокие и серьезные отношения с каждым из противников.
Гар вздохнул и поднял глаза к потолку.
— Господа! Это соблазнительно! Вы меня почти убедили. Но моя совесть не позволяет мне устроить такое кровопролитие.
— Совесть! — возмутился дровосек. — Что ты выдумываешь?
Дирк с удивлением понял, что вокруг них собрались все, кто был в камере.
Гар поднял руки и скрестил их за головой.
— В любом случае нас ждет смерть, а лордики будут жить. Положим, кого-то из них мы убьем, но это не то, что нам нужно.
— Нет, надо, чтобы это произошло, — мрачно возразил дворецкий. — Нам это необходимо, чужеземец. Мы не можем просто так кинуть им свою жизнь. Ни за что.
Гар вздохнул.
— Вот почему вы так бодро держитесь! Я в восхищении!
Фермер улыбнулся.
— Нет смысла ныть и дрожать.
А торговец засмеялся и приподнялся на локте.
— Чужестранец, не думай, что мы такие уж храбрые. Когда в прошлом году я попал сюда, я был так слаб, так болел, что не мог удержать в руках стакана воды. Но спустя некоторое время я понял, что в любом случае умру молодым.
Купец перебил его:
— Здесь только лорды умирают старыми.
— Теперь я знаю день своей смерти. Это единственное, что изменилось в моей жизни... — На мгновение его лицо побледнело, но он встряхнулся и заулыбался. — И что же, я должен бессмысленно погибнуть? И никто после моей смерти не скажет: «Вот! Вот доказательство того, что этот человек жил на свете!..» Нет! У меня теперь есть возможность убить лорда. Это мой единственный шанс! Да, в стальных перчатках против доспехов и мечей-, но я хочу воспользоваться этим шансом и сам, сам убить одного из них... — Его глаза сверкали. — Это — цена моей смерти.
Гар уже не улыбался. Он внимательно смотрел на торговца, который снова улегся на спину.
— Ну, что? Удивился? — спросил торговец. — Похоже, ты не знаешь, что такое ненависть.
— Нет, — медленно сказал Гар. — Мне знакомо это чувство.
— Добро пожаловать в школу, — усмехнулся дровосек.
— Вы меня поражаете. Так спокойно дожидаться смерти, надеясь на сомнительный шанс, в случае удачи прикончить пару негодяев... Если бы у меня была армия таких, как вы, я бы завоевал мир.
— Эта армия перед тобой, — сказал торговец. — Где тот мир, который ты хочешь завоевать?
Наступила тишина, которую можно было потрогать руками.
И Гар засмеялся:
— Он — за стенами этой тюрьмы. Пройдемся к речке? Или найдем какую-нибудь таверну, где за стаканчиком винца побеседуем о судьбе королевства?
Помимо воли торговец засмеялся.
Вслед за ним рассмеялись и все остальные. Но смех умолк, и в воздухе повеяло разочарованием.
Торговец встал:
— Мы тратим время на пустую болтовню. Пора спать. Надо беречь силы.
Арестанты побрели по своим местам. Гар следил за ними в неверном свете факела.
— Думаю, вот так можно начать восстание, — сказал Дирк.
— Да, — кивнул Гар. — Стоит только кинуть клич. Это удивительные создания. В тюрьме ожидаешь встретить животных, а встречаешь таких умных людей.
— Но каждый из них, думая только об убийстве, все равно становится зверем.
— Да, это так, — кивнул Гар. — Я всегда считал себя умным человеком, но я получил хорошее образование, а они нет. Выходит, я в этой камере далеко не самый умный.
— Ничего подобного, — ответил Дирк. — Ты поразил меня своим интеллектом, но здесь ты оказался в подходящей компании.
— Что за аномалия присуща этой планете? Такое впечатление, что все умницы становятся преступниками.
— Ни один из здесь присутствующих не является преступником, — спокойно ответил Дирк. — Ты до сих пор не понял, в чем смысл этой игры в гладиаторы?
Гар нахмурился.
— По-видимому, уничтожение самых даровитых. Только тут не спрашивают человека о его происхождении.
— Здесь все бунтовщики. Их вычислили, когда они сболтнули что-нибудь против лорда или в шутку, или по пьяной лавочке.
— Неужели для ареста достаточно нескольких слов?
— Да если бы они что-то сделали, их бы здесь не было. За попытку убить лорда или поднять серп на сквайра вешают или рубят голову прямо на месте. Здесь же находятся те, у кого хорошие мозги и горячая кровь, они слишком сообразительны, чтобы совершить что-нибудь ужасное, они прячут свою злость и ненависть.
— А результат один, — медленно проговорил Гар. — Сейчас или через год. Смерть есть смерть.
— Иногда на умного человека, который не вызывает подозрений, надевают рясу и называют его священником. В конце концов им нужно сколько-то простолюдинов, умеющих читать и писать, которые могли бы проповедовать смирение и скромность.
Гар удивился:
— У вас есть религия?
— О да! Христианство на уровне восемнадцатого века со всем, что этому сопутствует. Лорды все предусмотрели. Они только не понимают, что терпеливость простолюдинов означает лишь одно — ожидание возвращения Декейда. Лорды не знают, что священники внушают людям.
Гар понимающе кивнул:
— И конечно, священникам предписывается безбрачие.
— Таким образом, активных умных людей убивают на Играх, а те, кто умен, но сдержан, не передают своих генов следующему поколению. В любом случае гены отфильтровываются.
— Не все так просто. Некоторые умники, будучи натурами страстными, даже не женившись, успевают до Игр засеять поле своими генами.
— Итак, фильтрация никогда не кончается.
— Да, притом лорды стараются постоянно держать всех простолюдинов в поле зрения. Но в результате достигают обратного эффекта. Каждый год толпы простолюдинов уходят в леса. Они не намереваются устраивать кровавую бойню. Они ждут Декейда.
— Вот и главная проблема, — задумчиво сказал Гар. — Как вам удастся начать восстание, если Декейд не появится?
— Мы еще точно не знаем, — вздохнул Дирк.
— А кто же должен решать эту задачку? Ведь, как ты говоришь, все умники уже убиты или вот-вот будут убиты.
— Не совсем так, — твердо сказал Дирк. — Самые умные — живы-здоровы.
Гар задумался, и его лицо посветлело.
— Понимаю. Настоящий умник спрячется так, что его не найдут и не поймают.
