Customer - Убей свои сны
* * *
Она меня с ума сведет, старая карга. Из этой семейки любую информацию клещами тянуть приходится. Слова в простоте не скажут, знай твердят, что ответ должен во мне созреть и сам наружу выпасть. Я им что, яйцекладущая рептилия, чтоб из меня регулярно что-то выпадало?
Кстати, я давно подозревал, что следы Аптекаря придется искать именно там, в четвертой стихии. Где ж еще? Он манипулирует людским разумом – и значит, улики придется искать там же. А не в глубине морей и не в горних высях. Хотя жаль. Я бы посмотрел на представителей волшебных рас своими вывернутыми глазами. Глядишь, со временем и нарисовал бы что запомнилось…
Мулиартех опять темнит. То есть ей кажется, что она темнит. И ужас какая таинственная. На наивных детей моря, может, оно и действует, а вот на меня – ни капельки. Это только в художественных произведениях после наводящих фраз все делают стойку и сыплют идиотскими вопросами: ой, да о чем это вы? да как же это? да какими путями? да какими судьбами? В реальном мире святое неведение – дань старушечьему честолюбию. Каковое начинает меня раздражать.
- Значит, наша теплая компания отправляется к Мореходу! - режу я правду-матку.
- Кто такой Мореход? – подает реплику Ада.
Ведущая роль птичкой выпархивает из бабкиных рук и переходит ко мне.
- Мореход – что-то вроде бога четвертой стихии. Помнишь, есть такая штука – коллективное бессознательное?
- Помню, конечно! – кивает Ада. Морк тоже кивает, но не столь уверенно. И правильно делает. Словосочетание только глухой не слышал, но смысл его ускользает даже от специалистов.
- Так вот, четвертая стихия – это бездна бессознательного. Мореход называет его морем Ид[19].
- Море Оно? – переспрашивает Ада.
- Ну да. Красивое название, ему нравится. И он ждет меня, а заодно и вас уже черт знает сколько недель, с того самого времени, как я первый раз к нему в трансе приперся.
Немая сцена. Отчего-то фоморы любят замирать и подолгу разглядывать собеседника непроницаемыми выпуклыми глазами. В этот момент вам может показаться, что у них не только глаза – у них и мозги рыбьи. Предупреждаю: вы ошибаетесь.
- А ты уверен, что Мореход и Аптекарь – не одно и то же? – холодно заявляет Морк.
Если бы вопрос задала Мулиартех, я бы не удивился. Морскому змею, живущему сотни лет, нельзя не быть параноиком. Опыт обязывает. Но Морк, казавшийся таким открытым и простодушным… Удивительные создания эти фоморы.
Я открываю рот, чтобы очистить имя моего нового знакомого от беспочвенных подозрений, но так и замираю с открытым ртом. Есть ли у меня доказательства добрых намерений Морехода? Нет. Уверен ли я в нем? Уверен. А почему?
- А потому, что я живу в твоей голове, дружище! – за наш стол, отодвинув ногой уродливый пластиковый стул, усаживается мужик с обветренным лицом, в черной футболке с Веселым Роджером на груди.
- Godan daginn[20]! – вырывается у Морка.
- И вам здравствуйте, - машет Мореход. – Вот, ждал-ждал, да и решил сам сюда выбраться.
- А разве вы умеете? – Ада разглядывает нашего нового знакомого с тем самым лицом, с которым я недавно разглядывал ее и Мулиартех. Притом, что внешность у Морехода самая обычная. То есть обычная для человека.
- Как и вы! – слегка кланяется бог четвертой стихии. – Вы приходите на землю, я прихожу на землю, дети воздуха и дети огня приходят на землю. Это место – средоточие наших интересов. Оно дарит смысл нашему существованию. Если б не земля, раса фэйри вымерла бы – от одного лишь сознания собственной ненужности. А были бы мы людьми, затеяли бы войну, чтобы заполучить землю. В единоличное, так сказать, пользование. Но мы слишком древние и мудрые, чтобы не знать, чем подобные войны кончаются. Лучше уж примириться с чужим присутствием на нашей драгоценной земле и заглядывать сюда время от времени, проверять, как у людей дела…
- …направлять аккуратненько… - язвительно подхватываю я.
- Не нравится – не направляйся! – пожимает плечами Мореход. – Люди уже от многих направляющих отказались. Силы природы вам давно не указ, свои интересы дороже, скоро вы и от меня откреститесь, другой ориентир найдете. То-то будет потеха…
- Почему я не знаю тебя? – задумчиво произносит Мулиартех. – Ты же бог, я вижу. Дети могли и не встречать тебя, они не так давно на суше. Люди – те вообще с богами не разговаривают, обижены на нас за что-то. Но почему Я не знаю тебя?
- Потому что твой разум – водяной океан. Разум детей воздуха и детей огня – огненный и воздушный океаны. И в жизни, и в смерти вы растворяетесь в своих стихиях без остатка, моя бездна вам не нужна. И никогда нужна не будет. Так что встречаться нам было незачем. Мысли твоего народа безраздельно принадлежали морю.
- А в то время, которое мы проводим на суше?
- И тогда.
- Что-то изменилось? – В голосе Мулиартех звучит вкрадчивое обаяние, которого так не любит Ада. Ей кажется нечестным использовать проникновенные, колдовские интонации, заставляющие забыть о смысле сказанного, вырывающие согласие на любую авантюру, на любую глупость, на любую подлость с самого дна человеческой души…
- Спрячь свое оружие, морской змей! – смеется Мореход. – Закажи мне лучше чего-нибудь холодненького. Пить очень хочется.
Сейчас он скажет. Отхлебнет из запотевшего бокала с уродливым рисунком, обведет глазами белое от зноя небо, пожухшую пыльную зелень вокруг, толстых похотливых голубей у помойки – и скажет нам наконец, что сдвинуло баланс стихий, казавшийся вечным и накрывавший землю священным непроницаемым куполом…
- Твой народ уже ответил на вопрос, что случилось. И сам не заметил ответа. Хотя… такое часто случается. Как вы назвали своего врага?
- Аптекарь, - недоуменно говорит Ада.
- Отец лжи! – рычит Морк. – Отец лжи, принцесса. Мы, фоморы, наткнулись на ложь.
- Да, - кивает Мореход. – А ведь твой народ не привык ко лжи у СЕБЯ в душе. Фэйри не лгут, не так ли, Мулиартех? Вы великие мастера эвфемизмов[21] и недомолвок, но лгать вы не умеете. И не представляете, что этот навык с мозгами творит. Зато люди знают насчет лжи ВСЁ. Можно сказать, что вся моя стихия составлена из таких знаний. Поэтому для понимания отца лжи твоим фоморам и твоему провидцу необходимо придти ко мне.
Мулиартех закрывает свой единственный глаз. На лице ее – тоска, огромная, как море.
* * *
- Ты не сердишься на меня? – спрашиваю я Морка.
Первый раз за эти десятилетия мы оказались вдвоем. Раньше то ли судьба, то ли родня, то ли собственные страхи не позволяли нам побыть наедине. Казалось, лицом к лицу мы непременно начнем говорить о том, что с нами было бы, кабы не желание Адайи заполучить Морка для себя.
