Майя Зинченко - Черное солнце
– Не спорю, мы отличаемся от остальных. А про фейри – это вам Дайна рассказала?
– Да, – кивнул Франц. – Я шел по главной дороге, а потом увидел ведро и свернул на тропинку.
– Не подумайте ничего дурного, мы хорошие люди.
– А почему я должен думать обратное? Особенно после того, как вы так радушно приняли меня.
– Там, откуда мы пришли… – Рик пустил колечко дыма, и оно медленно растворилось в воздухе, – тех, кто водится с маленьким народом, домовыми и прочими, не очень-то жалуют. Особенно если у тебя красивые огненно-рыжие волосы и ты слеп, – добавил он с грустью.
– Дайна… – догадался Франц. – Ее обвинили в темном колдовстве? Поэтому вам пришлось оставить город?
– Жить там стало опасно, и мы бежали. И это был даже не город, а деревня на сотню домов. Такая маленькая деревня, где все друг друга знают. Ее жители прогнили до самого сердца, – с ненавистью сказал он. – Нас хотели сжечь заживо, хотя, видит бог, мы никому не сделали ничего дурного. Но вы-то должны меня понять. – Рик внимательно посмотрел на Франца. – С такими татуировками вам, наверное, тоже нелегко приходится.
Мастер рун пожал плечами.
– Не так уж плохо. Во всяком случае, до сих пор мне везло.
– Это потому что вас боятся и не хотят проблем. Но если бы у толпы была возможность безнаказанно вонзить нож вам в спину, они бы обязательно сделали это. Всякий, кто непохож на других, обречен на ненависть и непонимание. Если ты не с ними, то против них.
– В вас говорит горечь обиды, – мягко заметил Франц. – Быть может, вы правы. Не мне судить. Я не знал родителей, долгое время улица была для меня всем, и я видел много несправедливости. Но я все же считаю, что люди разные. Последние четыре года я жил в Таурине. Обзавелся домом и друзьями. Единственный, с кем я, по вполне понятным причинам, не находил общего языка, был местный священник. – Франц невесело улыбнулся. – Но мы забыли былые разногласия.
– Отчего же вы уехали, если все было так замечательно?
– Мое время вышло, – просто ответил Франц. – Таурин… опустел. Иногда нужно исчезнуть, дабы не усугублять ситуацию. Так бывает… Я снова стану путешествовать, перебиваясь случайными заработками.
– Я бы так не смог, – признался Рик. – Мне нужна постоянная крыша над головой. Место, куда я всегда смогу вернуться. И, конечно, Дайна. Не знаю, что бы я без нее делал.
– Вы счастливый человек.
– Да, но счастье может быть неполным. Я бы ничего не пожалел для того, чтобы она прозрела. Дайна ведь не всегда была такой. Она ослепла, когда ей было девять лет, после того как неудачно упала с дерева. Ударилась головой и с тех пор живет в кромешной тьме. Единственный, кто скрашивал ее существование, – это был маленький народец. Она стала острее чувствовать их присутствие. Она разговаривала с ними, а люди думали, что она говорит сама с собой. Сначала ее стали считать сумасшедшей, а потом и вовсе колдуньей. Я ничего не мог сделать. – Он развел руками. – Слухи, сплетни – это нечто ужасное. Против них нет спасения.
– Но вы же увезли ее.
– Да, это моя единственная заслуга. Я люблю ее такой, какая она есть, и на остальное мне наплевать. Знаете, с вами легко разговаривать. Не знаю, с чего это я вдруг разоткровенничался. – Рик пораженно покачал головой. – Со мной это впервые.
– Не удивляйтесь. Люди часто раскрывают мне душу, хоть я этого не заслуживаю. Не знаю, почему происходит подобное.
– У вас располагающая внешность. К тому же вы хорошо умеете слушать. Это редкий дар.
– Внешность? Хм.
Франц никогда не считал свою внешность располагающей. Его бледное лицо, с которого не сходило хмурое выражение, серые глаза, прямой нос и темные волосы не раз порядком раздражали его самого. Несколько шрамов тоже не добавили красоты. Он был зауряден и знал это.
– Точно не будете курить? – Рик протянул трубку.
Мастер отрицательно покачал головой.
– В таком случае давайте ложиться спать.
Мужчины вернулись в дом. Для Франца повесили гамак в смежной с кухней комнате. Он устроился под теплым шерстяным одеялом и уже сквозь дрему слышал шаги Рика, проверяющего заперта ли калитка, и возню домовых за печкой.
Мягкий золотистый свет обволакивает тело, словно плащом. Беззаботный, ты идешь по дорожке, выложенной голубым мрамором. Весна в разгаре, и ликование природы приносит в сердце ни с чем не сравнимую радость. Воздух полон сладким запахом цветов.
Возле дороги стоит старый колодец. Мучимый внезапной жаждой, ты отодвигаешь крышку и берешься за скрипучий ворот. Ведро, полное студеной воды, появляется перед тобой, и ты наклоняешься, чтобы напиться. Но вдруг понимаешь, что остановился возле колодца совсем не для этого.
В небе одна за другой зажигаются звезды и со свистом падают вниз. Сияющий звездопад не прекращается до тех пор, пока на небе не остается ни одной звезды. Они разбиваются о твердый мрамор, ломая свои хрупкие лучи. Вся дорога усыпана их осколками.
Поверхность воды гладкая, словно зеркало, и, едва сдерживая дыхание, ты всматриваешься в свое отражение. Поразительно, но оттуда на тебя смотрит другой человек. Он замечает твое удивление и улыбается.
– Раэн…
– Виасто, – произносит призрак женщины, и по воде проходит рябь. – Виасто, – повторяет она и протягивает руку.
– Постой, не исчезай! Постой!
Ты всматриваешься в темную глубину, но там только отражение неба. Его синева пуста. Вода успокаивается, и в последний миг на ее поверхности, отливая серебром, проступает тонкий узор. Однако рисунок неполный, в нем не хватает завершающего штриха.
– Виасто… – шепчет ветер, ласково касаясь твоего лба.
– Где ты? Поговори со мной…
Колодец рассыпается миллионами брызг. Они разлетаются, сверкая на солнце, и драгоценными камнями падают на холодный мрамор.
Мастер рун очнулся, едва подавив крик разочарования. Несколько минут он сидел, пытаясь понять, что произошло. Память возвращалась неохотно.
Что означает этот странный сон? Он снова видел Раэн. Ее образ никак не отпускает его. Он рядом с любимой и во сне, и наяву. В неясных иллюзорных видениях она снова оживает для него.
Франц выбрался из гамака и пошел на кухню напиться воды. По полке, звеня посудой, пробежал домовой. Его быстрый топот затих где-то в углу за вениками. Мужчина, не обращая на него внимания, налил полный ковш воды и вздохнул. В доме было темно, мерцали только угольки в печке, и он не мог видеть своего отражения в ковше.
– Ну, вот… Ты уже начинаешь верить в чудеса, – пробормотал он.
Другой домовой, греющийся в печи, громко чихнул, взметнув облако сажи. В углу послышался довольный хохот.
Франц покачал головой. Если в доме Рика и Дайны подобные вещи происходили постоянно, то неудивительно, что односельчане заподозрили ее в колдовстве. Сейчас людям на каждом шагу мерещатся прислужники темных сил. Достаточно малой искры, чтобы вспыхнуло пламя недоверия и ненависти.
