Добрый Лич - Власть триединства
— Клянусь перед ликом Всевышнего, что так оно и будет, Отче. Резко остановившись, Святейший повернулся к инквизитору и посмотрел ему прямо в глаза. Его суровое, покрытое морщинами лицо будто окаменело и, промедлив секунду, Иоран заговорил, взвешивая каждое слово:
— Ты выберешь из числа своих помощников лучшего и поручишь ему командование святым воинством. Сам же останешься в Святом Городе до середины седьмого месяца сего года. Чтобы ни случилось в святых землях, чтобы ни случилось на западе, востоке или юге — ты будешь ждать здесь. Когда придет время, тебя посетят мистики из ордена Первой Крови и объяснят суть твоего задания. Ты понял меня, Адриан Горт, старший инквизитор святых земель, слуга Всевышнего? Едва не скрипя зубами, инквизитор, не отводя взгляда, смотрел в два голубых омута глаз Святейшего Отца. В его душе боролось два желания: желание выжигать скверну вместе со святым воинством и желание неотступно следовать воле Всевышнего и посланника Его на земле. Всю свою жизнь Адриан ждал этого, ждал возможности раз и навсегда очистить святые земли от заразы колдовства и вот, когда ему выпала такая возможность, Святейший приказывает ему остаться вдалеке от битвы, битвы всей его жизни…
— Ты понял меня, Адриан? — с нажимом повторил Святейший. Вздохнув, инквизитор отвел взгляд и кивнул.
— Я понял вас, Отче. Я все сделаю как велено.
— Отлично, сын мой. — мягко улыбнулся Святейший, похлопав инквизитора по плечу. — Не тревожься, придет время, и ты все узнаешь, все поймешь. А теперь нам пора, возвращайся к работе. Один из монахов приложил ладонь к ничем не примечательному участку стены и прошептал короткую молитву. Вспыхнувшее на кончиках его пальцев благословение тут же впиталось в камень. Послышался скрежет, и часть стены отъехала в сторону, открыв потайную дверь. Святейший кивнул на прощание Адриану и вошел в тускло освещенное зево ведущего под землю тоннеля. Когда последний из монахов закрыл за собой потайную дверь, инквизитор развернулся и зашагал прочь, сухо бросив в пустоту коридора:
— Даже и не сомневайтесь, Отче. Я все узнаю.
Когда солнце над Святым Городом уже катиться к закату, в Урвише лишь начинается послеобеденная суета. Брусчатые мостовые, каменные стены домов, башен и особняков остывают, после интенсивного поглощения дармовой солнечной энергии. Нанесенные на камень колдовские символы и вплетенные в сам материал заклинания накапливают энергию, позволяя большей части жителей Урвиша частично компенсировать низкие природные способности. Поглотители солнечной энергии — самые дешевые во всем Проклятом Графстве, поэтому-то колдуны малой силы стоически и без нареканий переносят даже самые знойные месяцы в году… Так или иначе, непривычная для западных лесов жара уже сошла на нет. Колдуны всех мастей снова принимаются за рутинную работу, пополнив накопители порядочным запасом энергии. На улицах появляются бесчисленные адепты, дар которых измеряется всего лишь парой-тройкой простейших магических трюков, на рабочие места по всему городу возвращаются ремесленники, в некотором роде, средний класс всех колдунов — небольшой силы, но владеющие специальными, профильными заклинаниями. По улицам так же бродят заклинатели — колдуны не из слабых, но со своими собственными понятиями о чистоте силы, устройстве мира и всей вселенной… Таких в городе не слишком много, они выполняют самую разную работу, часто за границами Графства, поэтому и собираются больше в портовых городишках на побережье Стылого Моря, да селениях у восточных границ западных лесов.
Кроме наводняющих улицы города адептов, ремесленников в их мастерских и редких заклинателей, на улицах Урвиша изредка можно встретить мастеров. Вот, это настоящие колдуны — прохожие сами расступаются перед ними, учуяв пылающую силой ауру. Хотя, такие редко ходят на своих двух или ездят верхом на обычных лошадях — мастера предпочитают созданных, выращенных, оживленных слуг, дорогостоящие артефакты, а чаще всего собственные, колдовские крылья. Мастера — элита среди всего колдовского братства, их совсем немного, но каждый стоит сотни адептов и десятков ремесленников… Выше стоят искусники, но этих и вовсе не увидишь среди бела дня — слишком важные птицы, пусть по силе и слабее многих мастеров. Знать Проклятого Графства, владельцы многих мастерских, расположенных ближе к побережью полей, шахт на северо-востоке леса, злачных заведений и прочего, что может приносить деньги. Если бы их гонор и набитые кошельки соответствовали силе — искусники на равных противостояли грандмастерам… Грандмастер Шурт вот уже несколько минут с наслаждением наблюдающий за ритмом жизни Урвиша глазами сотен, тысяч колдунов, мрачно улыбнулся. Да, если бы это только было правдой, Кругу не пришлось бы влезать во все это. Если бы подавляющая часть колдунов Графства не являлась слабосильными фокусниками, живущими за счет артефактов и сделок, если бы прибывающих из святых земель заклинателей было больше, а искусники назывались знатью не только из-за набитых деньгами карманов… Что было бы тогда? Изменило бы это саму суть колдунов? Помешало бы это тому приснопамятному Кругу заключить сделку, которая на самом деле совсем не нравилась великому телепату?.. Возможно, но реальность такова, что силу невозможно делить бесконечно, а энергия — лишь топливо для дара. Как бы не нравилась Шурту та, старая, темная и рискованная сделка, но он не исключал варианта, что она была оправдана. Как бы он поступил на месте тогдашних грандмастеров, как бы он поступил на месте того же Румиуса, заметив, что его искусство чахнет?..
— Шурт. — холодно окликнул телепата грандмастер Гуали.
Открыв глаза, мужчина еще раз взглянул на суетящийся Урвиш, теперь уже из окна Башни Круга, и повернулся к собравшимся в небольшом зале колдунам.
— Опять блуждал в чужих умах, мой друг? — тихо спросил грандмастер Гарольд — дряхлый старик, с посеревшей из-за темного колдовства кожей и совершенно черными, словно два уголька глазами.
По привычке потянувшись к его разуму ментальным щупальцем, Шурт тут же одернул себя — запертые в теле старого демонолога бесы отлично защищали хозяина от телепатии. Вот только в последние годы становилось все сложнее с точностью сказать — говорит с тобой сам Гарольд или одно из бесчисленных порождений Бездны от лица хозяина…
— Скорее, замечтался. — проведя ладонью по подбородку, ответил телепат.
— Маласса говорила мне, что когда все закончиться, ты собираешься уйти в… Путешествие. — заметил устроившийся в кресле по правую руку от Гарольда грандмастер Кавак. Бледнокожий, светловолосый и худой, с маленькими мутными глазами и нестираемой насмешливой улыбочкой, он говорил на редкость неприятным, липким и вкрадчивым голосом. Сканировать Кавака тоже не следовало даже пробовать — вокруг его мысленного духа все время кружились облака Тьмы, скрывающие не то что мысли, а само сознание грандмастера. Шурт иногда задумывался о том, а существует ли все еще настоящий Кавак или его место заняла извечная Тьма, подражающая человеческому существу? Бросив мрачный взгляд на светловолосого колдуна, телепат в который раз отмел эти мысли. Нет, если бы Кавака окончательно поглотила Тьма, которой он якобы управляет, все Проклятое Графство узнало бы об этом в тот же миг. Настоящая Тьма не способна подражать человеческому разуму, она может только пожирать и разрушать.
