Галина Бахмайер - Огонь джинна
Наверное, начинает сказываться перемена места. В Хогвартсе парни и девушки ведут себя совершенно иначе, чем в Турции. Они не страшатся осуждения окружающих, не боятся ошибиться, встречаются и расходятся. Каждый ищет свою половинку… А она?
Девушка бросила взгляд на жениха, увлеченно перебиравшего разложенные на прилавке письменные принадлежности. Он ведь и есть ее половинка, верно? Она знала это всегда, ее судьба была предопределена задолго до рождения…
Устав, парочка зашла в "Три метлы" выпить горячего чая, но их заказ явно не вдохновил мадам Розмерту.
— Может, сливочного пива? — уточнила она.
— Нет, нет, — быстро отозвался Селим, испуганно покосившись на невесту — а вдруг она подумает, что он собирается пить спиртное? — Только чай.
— Как угодно, — мадам Розмерта пожала плечами и отошла.
Халифа хихикнула.
— А я бы попробовала… — и прикусила язык. Селим возмущенно посмотрел на нее, и девушка добавила: — Я пошутила…
Обхватив горячую чашку ладонями, она задумалась.
"Мы боимся ошибиться, и потому позволяем другим распоряжаться нашей жизнью…
Родителям, джиннам, наставникам, традициям… — и тут же ахнула, — нельзя так думать! Каждому предначертана своя судьба. В этом наше счастье. И мы не в силах ничего изменить…" Вдруг все поплыло у нее перед глазами и отчего-то привиделись круги на темной воде… Откуда это? Халифа мучительно пыталась вспомнить… и словно услышала скрипучий голос старого дива…
"…счастье будет в твоих руках… ты сама изменишь свою жизнь…" Червячок сомнения стал жутким, зубастым червячищем.
"…ты увидишь свет… и под ним — свое счастье…" Какой свет имел в виду старый Кур? Девушка взглянула на Селима. За его спиной маячил темный угол таверны. Ей вдруг стало страшно. Будущая жизнь привиделась таким же пыльным, темным тупиком.
— Что с тобой, Халифа? Ты так побледнела…
— Ничего… я просто устала. Давай вернемся в школу.
На свежем воздухе наваждение рассеялось, и девушка даже посмеялась над своими страхами. Настроение снова поднялось, и она дала волю ногам, побежав по усыпанной опавшими листьями тропинке. Селим широко улыбнулся и погнался за ней, невольно поглядывая на мелькавшие из-под мантии ножки. Хохоча, они обогнали нескольких профессоров. Глядя на веселящуюся молодежь, Флитвик и Росток радостно заулыбались, а вечно угрюмый Снейп буркнул что-то вроде "ох уж эти турки…".
Халифа лишь фыркнула на своего декана.
Селим догнал ее и слегка коснулся плеча:
— Поймал!
Халифа остановилась, пытаясь отдышаться. Вот она, разница в воспитании — англичанин на его месте схватил бы свою девушку, стиснул в объятиях… Она смутилась. Что за бесстыдные мысли? Неужели ей и правда хочется, чтобы он ее так касался?
Ну… хочется…
А зачем?
Чтобы узнать…
Узнать что?
Девушка вспомнила восторженный шепот Сарины: "Марат взял меня за руку… Меня будто огнем обожгло…" Она ждала огня… Искала его…
Пока молодые люди стояли друг напротив друга, переводя дыхание, позади раздался топот. Их нагнали двое третьекурсников Слизерина и вдруг один, свистнув, сдернул хиджаб Халифы и помчался с ним прочь, хохоча, как дурак.
Девушка ахнула и схватилась за голову. Селим бросил ошалевший взгляд на ее тщательно уложенные косы и, взревев, помчался за обидчиком. Мигом догнав его, он отобрал платок и как следует врезал обидчику невесты в челюсть.
— Мистер Баранди! — раздался позади зловещий голос. Снейп грозно смотрел на райвенкловца, посмевшего обидеть его студента. — Кто вам позволил бить младших?
Селим распрямил плечи, сердито глядя на зельевара.
— Он оскорбил мою невесту! В Турции его бы за это…
— Вы не в Турции, мистер Баранди, вы в Хогсмиде. Двадцать баллов с Райвенкло.
— Не стоит, Северус, — примирительно сказала профессор Росток. — Может, по их меркам это и правда серьезное оскорбление. И потом — мы не в школе. Сами разберутся.
Снейп злобно зыркнул на парня и пошел дальше.
Селим вернулся к Халифе. Та смотрела на него, затаив дыхание. Он подрался, поспорил с наставником! Из-за нее! Не подозревая об этом, в ту минуту Селим здорово вырос в ее глазах.
Протянув невесте платок, юноша не мог удержаться и не взглянуть на ее косы.
Впервые он видел свою взрослую невесту с непокрытой головой. Халифа решила схитрить — не взяла платок и ждала… Селим робко подошел ближе и, подняв руки, сам расправил над ней хиджаб. Их лица оказались совсем близко… Он посмотрел ей в глаза, перевел взгляд на губы и, накрыв волосы платком, коснулся рукой ее щеки…
Ничего не произошло. Никакого огня… Халифа подавила разочарованный вздох.
Но Селим, очевидно, почувствовал что-то совсем иное — его пальцы задрожали, глаза заблестели, дыхание стало хриплым и сбивчивым. Жадно уставившись на девичьи губы, он невольно потянулся к ним. Халифа вспыхнула.
— Ч-что ты делаешь? — прошептала она, запинаясь.
— Я… ничего… — парень словно очнулся. Он отдернул руки и отступил назад.
Халифа кое-как повязала хиджаб и быстро зашагала к школе. Ей вдруг захотелось кричать, топать ногами, плакать. Захотелось ударить Селима. Но что именно ее расстроило, она не могла понять.
Понурый юноша смущенно плелся следом. Его не покидало странное ощущение — будто он провалил какой-то важный экзамен.
* * *В воскресенье из Турции вернулась сова, доставив письма от Лейлы и из дома и посылку со сладостями. На радостях Халифа тут же принялась угощать всех желающих.
— Мм… объедение… — промычал Гойл, облизывая пальцы.
— Слишком сладко, — возразила Панси. — Много не съешь. Растолстеть можно.
Халифа рассеянно кивнула, угощая Зуми его обожаемой халвой. При той жизни, которую они здесь вели, просиживая за книгами по несколько часов кряду, калорийная еда и впрямь могла стать проблемой. Она и сама уже заметила, что начинает терять форму. Недавно, поднимаясь на Астрономическую башню, почувствовала, что устала и задыхается. Да и вчерашняя пробежка с Селимом заставила попотеть. И это было всего лишь первым тревожным сигналом. Раньше она бы промчалась по всем лестницам бегом, даже не запыхавшись. Раньше, в Эль-Муфди, они упражнялись и танцевали почти каждый день. Раньше…
Нет, так больше не может продолжаться.
Халифа уже несколько раз доставала свою одежду для танцев — и убирала обратно, зная, что соседки по спальне не поймут ее. Они не стеснялись высмеивать все, что было связано с ее жизнью в Турции. А танцевать по ночам в гостиной она не отваживалась, боясь, что увидят мальчики. Простые выходы, конечно, можно танцевать и в мантии, но так ей придется восстанавливать форму очень и очень долго.
