Трой Деннинг - Чародейка
– Твоя дочь теперь пленница Титхиана, – произнес жрец, наставляя на него свой протазан. – Если ты попытаешься причинить ей вред, я убью…
Он не успел договорить, так как вверх молниеносно изметнулась нога Хайара, и ее мощный удар пришелся прямо в грудь жреца, отшвырнув его назад. Пока тот пытался сохранить равновесие, около уха Хайара мелькнул костяной клинок Фенеона, вонзившийся в шею тирянина.
У Хайара не было времени на размышление о том, насколько близок был его отец к убийству собственного сына, промахнись он хоть немного. Не успел тирянин испустить дух, как: Хайар бросился на полуэльфа, охранявшего Раин. Тот начал было поворачивать свой протазан, чтобы отбить нападение, но, видя, что Раин все еще крепко сжимает в руке предмет спора, заколебался. Секундное замешательство стоило ему жизни. Стальные пальцы Хайара с силой ударили в горло полуэльфа. Полуэльф выронил свое оружие и медленно повалился на пол, держась обеими руками за горло.
Когда второй жрец упал, торговец вином попытался скрыться. Раин кинулась вслед за ним. Догнав его, она вонзила кинжал ему в спину. Толстяк упал, обливаясь кровью. Предсмертный крик замер у него на губах.
На улице раздались крики ужаса. Зрители были потрясены. Толпа мгновенно рассыпалась во все стороны. Мужчины и женщины бросились бежать, опасаясь, что сумасшедшие зльфы теперь возьмутся за них. Раздавались крики:
– Убийство! Позовите царскую стражу!
Раин захлопнула дверь лавки, а Хайар перерубил похищенным протазаном шесты, на которых держался тент, укрепленный над прилавком. Деревянные ставни с громким стуком упали вниз, скрыв элыров от любопытных взглядов.
Раин взглянула на отщ. Тот стоял посреди комнаты, крепко сжимая меч, и пристально смотрел на дочь.
– Тада, ты действительно собирался убить меня? – тихо спросила она.
Фенеон в ответ громко выругался и протянул свободную руку со словами:
– А теперь отдай мне этот проклятый кинжал.
3. Танцовщицы каравана
Сквозь звуки мелодии, выводимой волынкаками, послышалась какая-то странная трель, напоминаюнощая звук манка для птиц. Она была почти неотличима от от основной мелодии. Но звук этот мгновенно разрушил всвсе очарование музыки и вывел колдунью из состояния экстаза, в который она впала. Когда Садира прекратила двигаться и покачивать плечами в такт музыке, ей удалоссь остановить свой затуманенный алкоголем взгляд на лице ближайшего к ней музыканта.
– Т-ты с-слышал э-то? – с трудом вьговорила колдунья. Ее речь была едва слышна и тонула а в звуках лихого ритма, отбиваемого им руками на барабане.
– Танцуй! – скомандовал он, не поднимая глаз от барабана.
– Больше не буду, – возразила она, стараянясь избавиться от п:ьянящего воздействия музыки, все еще звучавшей у нее в ушах. – Что-то здесь неладно. Мы можем оказаться в опасности.
Барабандшик, никааль с покрытым пылью панцирем и копной черных волос, завертел своей удлиненной головой, поиворачивая ее под самым немыслимькым углом, чтобы узкие слуховые щели, расположенные в задней части головы, могли поймать посторонние звуки. Не услышав нничего необычного, никааль повторил свою команду:
– Танцуй!
Садира отошла от широкого круга танцующихих, состоявшего из женщин, принадлежащих к различньпым расам. Среди них были никаали, тарики, карлики и и даже одна-две чистокровные представительницы челоковеческой расы. Все они кружились и скакали, каждая на свой манер, вокруг яркого пламени костра, от которого исходил кисловатый запах горящего помета инексов. Мужчины стояли вокруг, образуя как бы второе кольцо. Одни из них играли на музыкальных инструментах, другие просто наблюдали за танцующими. Глаза их горели вожделением, со всех сторон сыпались непристойные замечания. Танцующие женщины были одеты по-ниобе-нэйски. Все они обмотали вокруг бедер яркие ткани, перебросив один конец одеяния по диагонали через плечо, закрывая груди. Впервые увидев подобный наряд, Садира решила, что вся конструкция может в любой момент развязаться. Но время шло, бешеный темп танца не спадал, а все продолжало держаться на своих местах, несмотря даже на самые дикие прыжки и вращения танцующих.
Выбравшись из круга танцующих, Садира повернулась, чтобы повнимательнее осмотреть походный лагерь каравана. Она хотела во что бы то ни стало отыскать источник, издававший ту запавшую ей в память трель, которая вывела ее из состояния экстаза. Караван устроил стоянку на развалинах рухнувшей башни. В центре находилась круглая площадка, наполовину занесенная песком и освещенная желтоватым светом двух атхасских лун. Площадку со всех сторон окружали остатки стен, которые местами достигали высоты в несколько метров. На стенах были выставлены часовые, которые внимательно наблюдали за тем, что происходит в темной пустыне. Часовые вели себя спокойно, и Садира сделала вывод, что за стенами не происходит ничего такого, что могло бы насторожить. Поэтому она начала уже думать, что, может быть, злополучная трель ей просто послышалась.
Надеясь, что она снова услышит трель, если отойдет подальше от танцующих, колдунья подобрала с земли свою трость и решительно направилась к бочонку, находившемуся в двух десятках метров от нее. Около него стоял старшина каравана Милон, привлекательный на вид мужчина со смуглой кожей, ухоженной бородой и веселой улыбкой. Рядом с ним находилась Оза, женщина-мул, его правая рука, старшая вожатая каравана. Своим внешним видом она очень напоминала Рикуса. Она обладала таким же могучим телосложением и так же, как он, была полностью лишена волосяного покрова. У нее было широкое скуластое лицо с тонкими губами, серыми глазами, взгляд которых поражал своей загадочностью, и голова, вся иссеченная шрамами. Это говорило о том, что она в течение многих лет участвовала в гладиаторских поединках. По бокам ее головы, там, где полагалось быть ушам, виднелись отверстия, окруженные шишками со следами выжженного клейма.
Старшина наполнил кружку и протянул ее колдунье.
– Ты прекрасно танцевала, Лорели, – сказал он, называя Садиру тем именем, которым она назвалась, присоединяясь к каравану.
– Было бы странно, если бы я танцевала плохо, попав сюда, – ответила девушка-полуэльф, заметив, что женщина-мул следит за движением ее губ. – Музыканты божественно играют на своих инструментах. То, что они играют, не простая музыка.
– Их музыка обладает волшебной силой, – согласился старшина, бесстрастно улыбаясь. – И я очень рад, что она пришлась тебе по душе. Большинство пассажиров обычно не понимают ее. Они думают, что женщины танцуют, чтобы доставить наслаждение мужчинам, а на самом деле они делают это ради собственного удовольствия.
