Кейт Якоби - Голос демона
— Слушаюсь, милорд. — Мике пришлось согнать с лица улыбку, выходя из комнаты, но внутри, где никто этого не мог увидеть, он ликовал.
Маргарет была в покоях на вершине башни, как и сказал Мика. Войдя, Роберт постарался, не дрогнув встретить взгляд матери. Как только он появился в дверях, три прислужницы, окружавшие Маргарет, встали, сложив руки и потупив глаза.
— Пожалуйста, оставьте нас. — Голос Роберта прозвучал более резко, чем ему хотелось бы, но исправлять это было поздно. Женщины медленно вышли, и Роберт закрыл за ними дверь.
Маргарет была облачена в черные траурные одежды и стискивала в руках триум, который Тревор подарил ей на день рождения перед самым нашествием Селара. Даже не выражение лица матери, а именно этот жест заставил Роберта заколебаться.
— Рада видеть, что ты вернулся невредимым, Роберт, — тихо и холодно сказала Маргарет, — но если не возражаешь, я предпочла бы не разговаривать с тобой сегодня, ведь ты только что привез домой Финлея.
— Мне очень жаль, матушка, — начал он, делая шаг к матери и протягивая ей руку. Маргарет попятилась, и Роберт поспешил объяснить: — Однако то, что мне нужно тебе сказать, не может ждать до завтра.
— Нет, Роберт. — Голос Маргарет превратился в шепот. — Я не желаю знать, что произошло или чем вы занимались в горах. В письме леди Дженнифер говорится, что он упал… — Маргарет решительно подняла голову. — Но все, что имеет значение, — это что мой сын мертв. И ты должен был за ним присматривать.
Голос изменил, матери Роберта, но глаз она не опустила. Этот взгляд вонзился ему в сердце, как нож. Если бы она знала, насколько он виноват на самом деле, насколько он подвел своих родителей… Со времени смерти отца единственным утешением матери была церковь. Один намек на то, что ее сыновья колдуны, заставит Маргарет возненавидеть его.
Роберт медленно, чтобы снова не оскорбить мать, двинулся вперед и остановился так близко, чтобы сказанные шепотом слова не были слышны прислужницам, дожидающимся за дверью.
— Я знаю, что ты винишь меня, матушка. Я и, правда, виноват. Но я не могу позволить тебе страдать и дальше. Финлей…
— Нет! — выкрикнула Маргарет, отворачиваясь, но Роберт схватил ее за руки и крепко сжал.
— Матушка, Финлей жив.
Долгое мгновение она просто смотрела на него широко раскрытыми глазами, полными недоверия и ужаса. Сначала она не поняла… Когда же поняла, то медленно склонилась на плечо Роберта. Он крепко ее обнял. Когда Маргарет снова подняла глаза на сына, в них читался вопрос.
— Где он?
— В безопасности, матушка. В безопасности.
— Тогда почему… Почему сказали, что он погиб? Я… — Голос Маргарет оборвался. Она неожиданно почувствовала сомнение, сомнение в том, что может верить Роберту, и сделала шаг назад. — Расскажи мне, что случилось.
— Мне очень жаль, но больше я не могу тебе ничего сказать. Я просто не мог вынести твоих страданий, зная, что Финлей жив.
— Значит, все это нужно сохранить в тайне? От всех? Навсегда?
— Да. По крайней мере, до тех пор, пока вернуться не станет безопасно.
— И когда же это случится?
— Не знаю. Возможно, никогда.
Губы Маргарет сжались, гнев вытеснил остальные чувства.
— Почему ты не рассказываешь мне всего? Твой отец доверял мне полностью. Почему я не заслужила такого же уважения от собственного сына?
Она точно знала, где его самое уязвимое место, знала, как нанести рану такую же болезненную, как ее собственная. Она ждала ответа, полная решимости не сдвинуться с места, пока его не услышит.
— Я… — начал Роберт, потом покачал головой. Признание давалось ему тяжелее, чем он ожидал. Даже если бы он мог открыть матери всю правду, даже если бы смог после этого наложить на нее Печать и защитить при помощи аярна, что она скажет ему, узнав о колдовстве? Все ее верования обратятся против сына. Часть души Маргарет все еще оставалась в монастыре Святой Хилари, все еще стремилась к монашеству. Сможет ли он жить, зная, что мать его ненавидит?
И все время, пока они разговаривают, гильдийцы приближаются к Данлорну, готовые раздавить гнездо колдунов.
— Сядь, матушка. — Роберт подвел Маргарет к скамье у окна и сам сел рядом. — Я понимаю, какой кажется тебе вся эта история, но умоляю: доверься мне. Я не открываю тебе всей правды, потому что знать ее тебе опасно.
Не этот ли довод он приводил и Дженн?
— Мне не хочется причинять тебе боль, матушка, и это вовсе не значит, что я тебе не доверяю. Ты заслуживаешь доверия, но я не желаю рисковать твоей жизнью, открыв тебе тайну. Я просто хочу, чтобы ты знала: Финлей жив и находится в безопасности может быть, в большей безопасности, чем когда-либо раньше. Умоляю тебя: не расспрашивай меня больше.
Маргарет ответила ему твердым взглядом.
— Я верю тому, что ты сказал. Но этого недостаточно.
— Матушка, если бы я мог…
— То рассказал бы? Сомневаюсь, — с горечью перебила его Маргарет. — Ты всегда слишком хорошо умел держать свои дела в секрете, не считаясь с вредом, который тем самым причинял себе. Но не тревожься: я никому ничего не скажу. Ты же мой сын.
Что он мог на это ответить? Веру матери в себя он разрушил…
Роберт встал и отдернул занавеси. Окно смотрело на юг, и отсюда не было видно приближающихся гильдийцев. Перед Робертом расстилалась бескрайняя зеленая равнина.
— Не думаю, что кому-нибудь из нас станет легче, если я пообещаю со временем все тебе рассказать. Боюсь, мне не удалось бы сдержать обещание.
— А ты свое слово никогда не нарушаешь, верно? — ответила Маргарет, уже полностью овладевшая собой.
Нарушить слово? Нет… только в том, чего никто никогда не заметит.
— Ты должна притвориться, что по-прежнему скорбишь, матушка.
— Это не будет притворством.
Роберт отвернулся от окна и отодвинулся от матери, понимая, что лишается возникшей только что между ними близости.
— Сюда очень скоро пожалуют гильдийцы расследовать слухи о колдовстве, возникшие в связи со смертью Финлея. Хотя правды в них и нет, мы должны по-прежнему делать вид, что Финлей погиб, не только ради его безопасности, но и нашей собственной. Должно быть, они захотят поговорить с тобой. Я попытаюсь этому воспрепятствовать, но у меня может не оказаться выбора.
— Они ничего от меня не добьются, Роберт. Уж это-то я могу тебе обещать. Наверное, нам придется сделать вид, что мы хороним Финлея? Когда все закончится, я на несколько дней вернусь в монастырь.
Роберт уже двинулся к двери, но помедлил.
— Но ты потом приедешь обратно?
Маргарет не ответила. Она повернулась спиной к сыну и, глядя в окно, сжала в руках триум.
