Ирина Булгакова - Черный завет
Доната задышала ровнее, боясь вспугнуть собственное счастье.
– Убедительная просьба…
Она едва сдержалась, чтобы не крикнуть: «Проси, чего хочешь!»
– Держись от реки подальше. Потом искупаешься, если так неймется. Дня через три пути деревенька будет – Здравинка называется. Там и помоешься. Опухоль до того времени сойдет. Тебе же в люди пока нельзя показываться, с таким-то лицом. Хотя… Может, как раз наоборот. Сочтут за убогую, денежку станут подавать. Разбогатеешь…
Она с улыбкой – насколько позволяла опухоль, огненными шарами давившая лицо – слушала. Да хоть бы вообще не умолкал ни на мгновенье. Век бы слушала.
Доната шумно вздохнула. Ей надо подумать.
Откуда взялась эта черная сволочь? Даже ребенок знает: человек с демоном в одном теле не живут.
Доната сама сначала приняла ее за демона. Но кто же поверит, что демон тихой мышкой прячется где-нибудь… в руке или ноге, ждет своего часа, чтобы явиться хозяину тела.
Демон может завладеть человеческим телом, если его призывают специальным магическим обрядом. Так, по крайней мере, говорила мать. Или есть на земле места, где тонкая преграда отделяет мир демонов от нашего? Иными словами, можно подцепить эту гадость и случайно. Попадая в человеческое тело, демон тотчас пожирает душу и остается один. Счастливый и довольный. Только чаще всего недолго. Как бы ни вел себя одержимый демоном, рано или поздно его обнаруживают. Как бы он не был силен – вяжут по рукам и ногам и на костер. Все. Тут и сказке конец. Остались от нашего демона кожа да кости. Потому что без тела демону жить в нашем мире никак не возможно.
Если она и вправду подцепила эту гадость – черного демона, вряд ли пришлось бы ей рассуждать в этом привычном и любимом теле.
Что остается? Черная тварь врала ей беззастенчивым образом – трудно от демонов ждать застенчивости, как и правды.
И самое интересное. Кому-то, или чему-то – тоже сбрасывать со счетов не стоит – надо, чтобы Доната двигалась в противоположную от Бритоля сторону. В сторону разрушенного города колдунов, куда ее вела мать.
Как хорошо, что Ладимир вернулся. И опухших глаз не жалко. Разве совсем чуть-чуть.
– Ты в Бритоль идти не передумала? – вдруг услышала она вопрос, и внутри все сжалось. Горло мгновенно перехватило, а в опухших глазах болезненно забился ток крови.
– Нет! Я иду в Бритоль! – пересиливая себя, крикнула Доната. И долгое, долгое время ждала, что ее разорвет пополам. Но ничего страшного не произошло.
Кроме недовольного возгласа Ладимира.
– И незачем так орать. В Бритоль, так в Бритоль, – с этими словами он положил ей на глаза заново смоченную тряпицу.
7
На третий день пути они вышли к деревне. Опухоль на глазах к тому времени спала, и Ладимир довольно правдоподобно уверял, что синяки на смуглом лице незаметны.
Доната с трудом сдерживала сильно бьющееся сердце. Как только она разглядела с пригорка массивную изгородь на подходе к деревне, как воздух стремительно улетучился из легких. Стоило представить себе, как они ходят туда-сюда, все эти мальчики, девочки, парни, старики, подобострастно ведомые – в преддверии близкой Истины – под локоток, становилось тошно. До такой степени, что хоть разворачивайся и беги без оглядки. И всюду ей представлялись угрюмые, злобные, дышащие ненавистью лица. Для которых было одно «святое» – будущая Истина. Она только сдерживала их в узде, не позволяя диким страстям вырваться наружу. Она – и больше ничего для них не имело значения.
Ее настроение невольно передалось Ладимиру. Он дружески сжал ее плечо и ободряюще улыбнулся. Доната не сдержала искреннюю ухмылку. А всему виной был его внешний вид.
Дело было позавчера, на вечерней стоянке. Им несказанно повезло, Ладимир выудил из норы кролика. Тот не делал попыток бежать: то ли глупый был без меры, то ли ослеп от старости. Так или иначе, он вскоре ужарился на костре и стал вполне съедобным на вкус.
Потом Ладимир вдруг поднялся, и на ходу вытирая жирные руки о сорванный лист лопуха, достал из котомки нож и протянул его Донате. Та вздрогнула от неожиданности.
– Режь, – приказал он и некоторое время Доната дотошно разглядывала его с ног до головы, недоумевая по поводу странного приказа. – Что тут непонятного? – он нетерпеливо переминался с ноги на ногу, как племенной жеребец, застоявшийся в конюшне. – Что ты на меня так смотришь? Что еще у меня можно резать? Волосы, волосы режь.
Объяснение ничего не объяснило. И она продолжала таращить глаза, полные искреннего удивления.
– Зачем?
– Хочу, – просто ответил он. – Надоело. В дороге мешают. Да и перед кем красоваться? Девок все равно рядом нет.
И вот теперь, на подходе к деревне, Доната не смогла удержать радостной ухмылки. Короткая стрижка сделала его лицо старше, как будто наложила печаль вопроса, что он мучительно хотел решить.
Деревня встретила Донату приветливо. Никто не спешил плюнуть вслед, бросить камнем в лицо или, брызгая слюной, выкрикнуть обидные слова. Настороженно оглядывая всех, кто попадался им на пути, Доната нашла в себе силы если не успокоиться, то во всяком случае затаиться.
Ладимир напротив, оживился, и повел ее прямо к постоялому двору, носящему броское название «Три весельчака».
Неизвестно, кого имел в виду тот, кто называл заведение, но Донату с Ладимиром встретило хмурое лицо хозяина. Черные брови сошлись у переносицы. По всему было видно: чтобы сменить выражение лица, тому пришлось приложить бы массу усилий.
– Доброго здоровья, хозяин, – честь по чести поздоровался Ладимир и Доната поддакнула.
– И вам не хворать, путники, – тот ответил на приветствие густым басом и задержал на Донате тяжелый, под стать голосу, взгляд.
– Мы издалека идем с сестрой, – начал Ладимир и Доната, чтобы удержаться от удивленного возгласа, поспешно отвела глаза в сторону. Хорош брат с сестрой! Он – белолицый, русоволосый, она – смуглая, с черными волосами.
Хозяин, по всей видимости, тоже так решил. Вот он смешка и не сдержал, только счел нужным выдать его за не вовремя одолевший кашель. Не обращая внимания, Ладимир споро продолжал:
– Хотели бы остановиться на ночь. Комнаты свободные имеются?
– Комнаты имеются, – покладисто подтвердил хозяин. – Время еще не ярмарочное – чего ж им не иметься? Только вот за спрос денег не берут, а постой – денег стоит.
– Понятно. Сколько попросишь, хозяин?
– Вы, как брат с сестрой, одну комнату на двоих попросите, или…
– Чего нам, брату с сестрой, церемониться? Одну на двоих и попросим, – бойко ответил Ладимир, не утруждая себя ответом на вопрос: что именно подумал о них хозяин.
