Алекс Джиллиан - В поисках Авалона
— Куда мы едем? — спросила она, чувствуя, что напряжение становится гнетущим и раздражающим для обоих.
— Лайза, наверно, говорила вам, что от родителей ей досталась квартира на Пикадилли Серкус? — буднично спросил Крейн, не поворачивая головы. Джейн была благодарна ему за это. — Квартирка небольшая, но зато с видом на площадь. И окно очень большое. — продолжил Джон, не дождавшись ее ответа. — Всего две комнатки, кухня и душевая кабина. Даже ванной нет. Сейчас квартира пустует. Раньше там жила Лили с престарелой теткой, которая привезла сюда ее и Роуз после смерти родителей из Эдинбурга.
— Роуз ее сестра? — не сдержала удивленного возгласа Дженни. Не может быть, что стольких дней, проведенных вместе, Лили могла скрыть от нее такую важную информацию.
— Да. Вы не знали? — озадаченно спросил Крейн. — Рози старшая. Ей достался от родителей старинный особняк в Эдинбурге, в котором она не пожелала оставаться, и приличный счет в банке, Лайзе повезло меньше. Может, это и оттолкнуло их друг от друга.
Джейн была все еще сильно удивлена скрытностью Лили. Сколько еще ее подруга не договорила ей? И только сейчас Дженни осознала, что ничегошеньки не знает о Лайзе Кристен. Ей известна только Лили, веселая бунтарка, сбежавшая из дома без гроша в кармане, и по известным только ей причинам ненавидящая своего кузена, который на первый взгляд кажется не таким уж и плохим. Лили, болтающая без умолку обо всякой ерунде, но не о себе самой. Но и сама Джейн…. Много ли она рассказала Лили о своей прошлой жизни? Только вот Джейн-то рассказывать было почти нечего. Ни сестер, ни братьев. Скучная монотонная жизнь, трагическая гибель матери, о которой девушка старалась не вспоминать, да предсмертный бред бабушки, и сейчас наводящий на нее дрожь.
— Лили ничего о себе не рассказывала. — сухо проговорила Джейн. — Мы вчера были с ней на Пикадилли Серкус, но она и словом не обмолвилась, что жила неподалеку когда-то.
— Это так похоже на Лайзу. Она — прекрасная актриса. И ее любимое занятие создавать образы и играть их. Даже я, проведя с ней под одной крышей целый год, не смог узнать ее настоящую. — в голосе Джонатана вдруг послышалась нежность и легкая грусть. Болезненный укол в сердце заставил Дженни вздрогнуть. Неужели она ревнует?
— Но вы не обижайтесь на нее, Джейн. Лили — хорошая девушка. И я знаю, что ей дорога ваша дружба. Иначе она не настояла бы на том, чтобы я отвез вас в ее квартиру. Когда мы с ней уладим все юридические вопросы, Лайза приедет к вам, и вы обо всем поговорите.
— А Роуз… Она тоже жила с Лили, до того, как они обе поселились у вас? И почему они решили жить у вас? — этот вопрос мучил Джейн, и она не могла не задать его. Все эта история казалась ей какой-то неправдоподобной, фальшивой изначально. И Лили и Крейн что-то скрывали.
— Вы любопытны, Джейн. — Джонатан улыбнулся, как всегда, одними губами. Взгляд его оставался холодным и сосредоточенным. — Но я отвечу. Девушки осиротели три года назад. Их привезла сюда их двоюродная или троюродная тетка. Она не могла стать их опекуном в силу своего возраста, а единственным оставшимся родственником был я. У меня здесь бизнес, и оставить его, чтобы уехать в Эдинбург, приглядывать за юными кузинами, я, разумеется, не мог. Я сразу предложил девочками жить в моем доме, где хватило бы места всем, но они мне не особо доверяли на первых порах, и решили поселиться в квартире их покойной матери. Она жила в Лондоне, до того, как вышла замуж за их отца и уехала с ним в южную Шотландию. Роуз закончила колледж, и я устроил ее к себе на работу, и вскоре решила, что мой дом ей нравится больше, чем тесная квартирка, которую приходиться делить с сестрой и занудливой теткой. Роуз обладает достаточными средствами, чтобы не работать и купить собственный особняк, не хуже моего, но…. Мне сложно рассказывать о ней. Скоро вы сами ее узнаете, и все поймете. Роуз не обыкновенный человек. И мы с ней хорошо ладим. По-моему, Лайзу это задевает. Всегда задевало. Родители обделили ее с наследством, я обделил своим вниманием, но это ее мнение. Лили дорога мне не меньше, чем Рози. Просто она, как маленький ежик. Когда умерла ее тетка, я буквально силком приволок ее в свой дом.
— Зачем? — удивилась Джейн.
— Я не мог позволить молодой несовершеннолетней девушке жить одной. Я, как опекун, был обязан оградить ее от опасностей, которые могут подстерегать юную шотландку.
— Как это трогательно. — не без иронии заметила Дженни. Ей мало верилось в благородность порывов Джонатана Крейна. Она ни на миг не поверила его словам о долге, обязанностях. Лили не сбежала бы от него, будь он так кристально честен. Весь облик Крейна кричит о том, что он далеко не джентльмен. Но Джейн была уверена, что ей будет сложно узнать правду о том, как далеко он зашел в своих отношениях с кузинами. Возможно, разлад между родными сестрами объясняется вовсе не денежной стороной, а ревностью, судя по тому, что говорила ему Лили вчера перед отелем. Хотя, кто знает, может, она ошибается в нем….
Он замолчал, и остаток дороги они провели в тягостном молчании. Джейн смотрела на него, не в силах совладать с собой, а он на трассу. И все это время она не думала о нем и его взаимоотношениях с Лили и Роуз. Было что-то магическое в том магнетизме, которым обладал Джон Крейн. Красивый и в тоже время излучающий опасность. Она вдруг вспомнила, как в детстве ездила с мамой в Гластонбери. Там они посетили музей старинного оружия. И хотя Дженни была еще слишком мала, чтобы понять истинную ценность тех экспонатов, выставленных в музее, она пришла в неописуемый восторг, разглядывая древние мечи, сабли, клинки, кинжалы, пики, ножи и арбалеты. В центре зала на подставке под стеклянным колпаком была выставлена главная ценность музея. Это был сравнительно небольшой кинжал. С острым блестящим, но кротким лезвием, в котором отражались огни ламп, освещающих зал музея. Ему было не меньше тысячи лет, но точный возраст неизвестен, как гласила табличка. Дженни словно зачарованная, прилипла к стеклу, разделяющему ее и прекрасное смертоносное оружие. У клинка была изумительной красоты рукоятка, отделанная белым и желтым золотом, с переплетениями платины. Драгоценные камни сверкали каким-то магическим древним огнем. Но больше всего поразила Джейн золотая голова льва, венчающая рукоятку древнего экспоната. Усталый ленивый хищник, изображенный в профиль, казался живым, благодаря изумрудам, которые служили ему глазами. Да, почти такие же изумруды были у волка на перстне Крейна. Но лев, украшавший, или охранявший кинжал, не был воплощением агрессии или жесткости. Это был обманчиво-спокойный зверь, почти уснувший, но не потерявший от этого своей опасной силы. Именно эта замурованная в золоте красота, предназначенная убивать, и потрясла маленькую Дженни Браун. Но она не думала о том, сколько крови стекло когда-то давно по этому сверкающему лезвию, и сколько душ оставило этот мир, пронзенными в самое сердце спящим до времени львом. Она просто любовалась древним экспонатом, покоренная его жестокой красотой. Мама с трудом увела ее тогда из музея. По пути домой, в Пилтон, она казалась раздраженной и задумчивой. С тех пор они ни разу не ездили в Гластонбери вдвоем, а через два года Элис уехала в Лондон….
