Евгений Лукин - Секондхендж
- Во как надо! - приплясывая, вопил неподалеку от Ефрема Нехорошева некий баклужинский обыватель средних лет. - Еще хлестче, чем тогда в кафешке! Это, я понимаю, Президент! Всю правду-матку в двух словах! По-нашенски! А чего рассусоливать?..
Огромный серо-серебристый джип двинулся в сторону города, и толпа подалась за ним. У подножия мегалитического столба остались цепенеть Платон Кудесов, кувшиннорылый товарищ Викентий и сам Ефрем.
- А ведь лопухнулись мы с вами, голуби, - удрученно молвил старый колдун.
- Думаешь? - тревожно спросил Платон.
- Да, иногда, - машинально съязвил тот, глядя на бурлящий людской отлив, из которого всплывала временами серебристая крыша джипа. - А хорошо бы почаще...
- Не понимаю, - несколько раздраженно сказал Викентий. - Так он разочаровался в политике или нет?
- Разочаровался, - буркнул чародей. - А толку? Вот если бы народ в нем разочаровался - другое дело! Но весь народ-то на капище не загонишь...
- Ты хочешь сказать... - с запинкой заговорил Платон, - что он даже не подаст в отставку?..
- Какая разница? Подаст, не подаст... Кто у него эту отставку примет?
- Но этого же не скроешь! Он же молчать не будет!
- Так он и сейчас не молчал...
Платон Кудесов ошалело потряс львиной своей гривой.
- Нет, позволь... Как вообще можно президентствовать, если у тебя аура промыта в корень? Колтуны разошлись, узелки распустились...
- Завьют, заплетут, припудрят... - ворчливо утешил колдун. - Вон их сколько, парикмахеров! Целое Баклужино... Да уж, попал так попал...
Крякнул, насупился, потом запустил руку в глубокий карман шубейки и достал на свет божий все ту же многострадальную поллитровку.
- Вы, голуби, как хотите, а я, пожалуй, хлебну...
