Вад Капустин - Орки плачут ночью
Вид меча снова заставил усмехнуться. В роли великого героя Конана со сверкающим мечом Севка чувствовал бы себя настоящим идиотом. Выбора особого не оставалось. Гости, напряженно следившие за церемонией, несколько разочарованно вздохнули, когда Мясоедов решительно взял в руки кинжал и, вложив в ножны, закрепил на поясе джинсов. Однако Норр казался довольным.
-Жаль, конечно, что ты не выбрал топор, но хорошо, что и не меч – у нас таких не любят. Мы, гномы, делаем лучшие мечи, но это не наше оружие. А вот твой клинок – реликвия семьи. На его рукояти надписи Древних, и, говорят, он всегда возвращается к владельцам. Давно его никто не выбирал. Хороший знак.
Изменившийся гномский вид полуорка порадовал гостеприимного хозяина, и тот предложил выпить за дружбу народов. Тост показался актуальным, и Севка не стал отказываться. Потом выпили еще и еще.
Потом постоянно подходили какие-то бородатые рожи, швыряли на пол перед тетками подарки новобрачным и твердили приветствия. С ними тоже приходилось пить. Среди подарков бывший ударник «Крантов» машинально отметил кое-что интересное. Музыкальный инструмент, кажется, бубен, равнодушно брошенный на ковер дарителем, приманчиво звякнул колокольцами. Наверное, Ларс все-таки ошибался насчет музыки! Рука дернулась вслед, но Севка не успел дотянуться до дорогого подарка. И бубен быстро исчез под грудой новых подношений. Картинка запечатлелась в памяти, но почти сразу ускользнула, стертая новыми пестрыми впечатлениями.
Мясоедов устало прикрыл глаза. Все казалось жизнерадостно-кошмарным утомительным бредом, как будто он всю ночь играл в шумном кабаке, а потом накурился какой-то дряни и не может отличить сон от реальности. Пусть. Надо держаться до конца.
Но Ларс не ошибся. В зале царил невероятный шум, но при этом полное отсутствие музыки просто поражало. Многочисленные гости, не соблюдая очередности, громко орали какие-то тосты. Заметнее всех был жених, один из племянников вождя, коротышка по имени Зефт. Разряженный как павлин, он все время норовил взобраться на стол и произнести очередной визгливый спич. Остальные гномы ритмично скандировали рифмованные слоганы, очевидно, традиционные пожелания новобрачным, в которые никто не вслушивался. Но никто и не пел. Потом Севка отметил, что под ритмичное хлопанье гостей молодые гномы пытаются сплясать какой-то горский танец.
Буйные пляски коротконогих бородачей сначала производили скорее комическое впечатление, чем героическое, которого танцоры, по-видимому, добивались. Однако затем гномы взяли в руки топоры, и второй танец получился действительно жутковатым и опасным. Потом к Севке снова подошел Норр с кубком браги, чтобы познакомить с какими-то новыми родственниками. Мясоедову запомнился только один, уже знакомый по орочьему лагерю гномский наблюдатель Совета. Запомнился вовсе не потому, что встречался раньше, а потому, что очень уж резанули слух последние слова Норра.
-Мой любимый племянник Блор, – с пьяным радушием сказал старый гном. – Отличный славный парень – наблюдатель Совета. Можешь доверять ему во всем.
Не слишком приятная физиономия Блора расплылась в довольной улыбке. Одним глотком опустошив кубок за здоровье новобрачных, молодой наблюдатель поспешил присоединиться к участникам боевого танца.
-Первый претендент на владычество, если с Дорой случится непредвиденное несчастье, в котором никого нельзя будет обвинить, – бесстрастно, но намного тише добавил Норр, глядя вслед «любимому племяннику». – Приходится подозревать всех. Потому и рад, что отправляю.
Севка не стал задавать лишних вопросов. Слова были произнесены и заняли свое место в нужных ячейках памяти. Все остальное, смешавшись, не надолго задержалось в замутненном алкоголем сознании.
Пару раз Севка перехватил острые жала враждебных взглядов. Гномы. Завидуют, наверное, его неожиданной дружбе с владыкой. Эльфы, незнакомые, но тоже смотрят не особо приветливо. Этих-то сюда чего принесло? Потом его осенило: наблюдатели, следят, чтоб он не сбежал.
-А вот и наша небольшая проблема, и твое второе условие, – тихо пробормотал старый гном, подводя Севку к незнакомой гномской девице. – Племянница моя, познакомься. Девчонка наделала тут глупостей, отправляю к тетке в Светлолесье. Возьмешь ее с собой, присмотришь до места. И главное, следи, чтобы не сбежала. Все остальное – на твое усмотрение, – Норр подтолкнул парня в бок и игриво подмигнул. Девушка резко повернулась, и Севка уставился на неожиданную попутчицу.
-Всеволод, – заплетающимся языком выдавил он.
-Стина, – бойкая девица, по-гномски невысокая, но стройная, с хищным выражением на смазливом личике, которое Мясоедов без колебаний назвал бы порочным, широко улыбнулась и кокетливо повела плечиками, беззастенчиво заигрывая с парнем.
Троюродная сестра Дорианы по имени Стина, от которой так стремился избавиться старый Норр, ничуть не напоминала знакомую полугномку. Визгливый хрипловатый смех и весь вид молодой гномки с потерянным взглядом, «девушки из плохой компании», почему-то вызывал мысли о ребятах с длинными ножами, шныряющих темными ночами в поисках добычи. А узкая смуглая рука с длинными пальцами и плетеным красным браслетиком на запястье казалась достаточно сильной, чтобы причинить боль. Короче, девчонка вызывала мысли об итальянской мафии, крестных отцах и российских братках.
-«Надо же, я и не подозревал, что и здесь такие есть, – размышлял Севка, следуя за гномским владыкой в отдельный кабинет для подписания договора. – Еще и среди гномов. Гномка – киллер-герл!» Девица грозила стать серьезной обузой, но выхода не было, пришлось согласиться и на второе условие. Договор был подписан.
Как только Норр неторопливо, с достоинством, как и подобает почтенному гному, удалился, из-за тяжелой зеленой занавеси, скрывающей потайную дверь, выскользнула Дориана.
Услышав звук шагов, Севка оглянулся и вопросительно посмотрел на гномскую принцессу, не зная, как себя вести – сейчас, после всего услышанного и данных Норру клятв, ему было не до светской болтовни. Несколько мгновений толстушка молчала, бледнея и краснея. Смотреть на это было мучительно, но не успел Севка хоть что-то сказать, чтобы успокоить девушку, как она все же решилась и, в очередной раз залившись румянцем, заговорила первой, глядя попеременно то куда-то в пол, то в сторону выхода, как будто хотела сбежать, не дожидаясь ответа:
-Ты завтра уезжаешь, – это был не вопрос, а утверждение, и Севка лишь слегка пожал плечами. Но Дориана хотела узнать совсем другое и свой вопрос все-таки задала.
-Скажи, я тебе и в самом деле нравлюсь? Хоть чуточку, – запинаясь и робея, произнесла она, и, наконец, подняла взгляд, глядя прямо в глаза Мясоедову.
