Валерий Иващенко - Месть Проклятых
Крылышки вздрогнули, легонько встрепенулись. И легко вспорхнув с ладони, прямо в воздухе малышка отвесила такой замечательный реверанс, будто из одежды на ней был не один лишь венок из крохотных белых цветов на бёдрах, а как минимум шелковое платье. И вообще, она сама себе королева - куда там расфуфыренной маркизе Рекамье на ежегодном дворянском балу!
- Можно называть феечкой или Мири - своим позволительно, - затарахтела малышка, осматриваясь. - Но только не фенечкой, как этот жутко вредный Защитник.
Мирдль только глазами хлопала, глядя на это чудо и слушая её трескотню. Но феечка уже затеребила её, потащила куда-то в сторону.
По пути попался Айлекс, который безмятежно спал, положив голову на колени задумчивой нимфы в короткой цветочной тунике. А та легонько гладила его волосы и тихо пела что-то такое, от чего Мирдль тотчас же настолько захотелось спать, что она даже зевнула. Но неугомонная Мири уже тащила её дальше, дальше - туда, где на толстой ветви замшелого могучего дуба сидела дриада. Женщина едва не поперхнулась зевком, когда увидела, чем та занята.
А та просто расчёсывала длинные зеленоватые волосы, свесив их набок и при этом смотрела вдаль с такой меланхолично-поэтической мордашкой, что прямо отропь брала. Да причём вовсе не гребнем рачёсывала - в руке прелестницы обретался небольшой ёжик и она колючей спинкой его выглаживала густые длинные лохмы. Изумлённая Мирдль даже заметила, как тот забавно дёргает лапками и в возмущении подрагивает чёрным носом на конце вытянутой мордочки. Но дриада тотчас же спрыгнула в траву и своей странной, текучей походкой скользнула ближе. Прислушавшись к её ворчанию насчёт всяких тут неумех, так и норовящих устроить на голове то ли копну сена, то ли вообще воронье гнездо, женщина запустила пятерню в макушку и обнаружила, что её гордость - русые и красивые волосы - и в самом деле сбились в некое чёрт-знает-что. То ли с ветрами чересчур расшалилась ночью, то ли малышка-феечка имеет привычку ворочаться во сне - но в зеркало сейчас и впрямь лучше не смотреться. Так что, к поднявшейся вокруг своей персоны суете Мирдль отнеслась в общем-то благосклонно.
Для начала её тщательно расчесали всё тем же многострадальным ёжиком, что укоризненно глазел на неё и в сомнении фыркал на пол-леса. Затем Мири притащила кажущуюся неподъёмной при её размерах охапку ромашек - и вдобавку вчерашнюю корочку чёрного хлеба. Заварив этакую диковинную смесь в котелке, что уже вскипятил проснувшийся Айлекс, дриада бесцеремонно сунула туда Мирдль - прямо головой в крутой кипяток, представляете?
Против ожидания, молодая женщина не обожглась. Зато опрометчиво так нюхнула пахнущего ржаным хлебом и ромашками пара, что чихалось ей потом долго и в своё удовольствие. Затем её, бедолашную и обтекающую духмяным отваром, раздели совсем (они что тут, помешанные на нудизме?) и натёрли чем-то до ойканья жёстким и слегка щипучим. Потом опять кормили какими-то травками - и вот Мирдль уже вновь ощутила себя козой и на полном серьёзе раздумывала, не пора ли ей начать мекать... вот тут-то и началось.
Дриада уложила её прямо на тускло светящийся даже в свете солнца знак. И не замедливший появиться ветер устроил настоящую бурю - омывшую всю Мирдль изнутри. И когда она, пошатываясь и ощущая себя выдраенной до скрипа пустой бутылкой, кое-как поднялась на ноги, Мири немного смилостивилась и вернула ей одну только часть одежды. Едва прикрыть попку и гм... к ней прилагающееся. Причём, они оказались девственно чистые и пахнущие горьковато-свежей зеленью луговых трав.
И пока она задумчиво облачалась, волосы уже оказались высушены... спасибо тебе, горячий южный ветер.
Снова омовение кипящим отваром и расчёсывание философски сложившим лапки грустным ёжиком, ещё несколько непонятных щекотательно-ароматных процедур. Мирдль попробовала было втихомолку возмутиться - но вездесуще порхающая феечка тотчас шикнула ей в ухо:
- Не сейчас... - и жрица живенько захлопнула рот, стоически перенося все тяготы - непонятно чего и неизвестно зачем.
Наконец, финальное омовение в ледяной воде бьющего из-под камня ключа, последнее причёсывание в отчаянии закатившим глазёнки многострадальным животным, и живой вихрь из лесной живности понёс Мирдль в сторону. И не успела она толком проморгаться от этой суеты и мельтешения в глазах, как Мири уже нетерпеливо защебетала в ухо:
- Ну, и как ты себе?
Мирдль уловила несомненный намёк на зеркало и пошире раскрыла глаза в поисках оного. Ага, прямо в воздухе? - а говорят, чудес не бывает... Она взглянула на своё отражение - и глаза её в изумлении распахнулись ну просто на пол-лица. Из зеркала на неё взирало донельзя удивлённое стройное существо несомненно лесного облика. В одних трусишках и едва прикрывающем грудь венке из одуванчиков - и жутко симпатичное. При одном только взгляде на свою смуглую кожу женщине захотелось её тотчас же погладить.
Ум-м-м... мечта, а не шкурка. Шёлк и атлас - и в то же время она живая. Только, девица напротив оказалась светловолосой, со слегка отливающими старой бронзой локонами. Ухватив прядь, Мирдль скосила глаза - всё верно. Деликатно заглянула себе в трусишки... угу, так и есть - блондинка с легчайшей прозеленью. Интересно, надолго ли? Но при таком загаре смотрится просто отпад - интересно, святые сёстры сейчас узнали бы её?
При воспоминании об оставшемся где-то далеко монастыре - куда дальше просто расстояния - женщина немного взгрустнула. По привычке пробормотала над собой незабываемо вечный вариант популярной "Отче наш" - но порхающая над плечом Мири даже не почесалась. Да и её, Мирдль, гром тоже не разразил. Стало быть, Хранитель не гневается?
Да уж, тут есть над чем подумать... особенно запомнился Мирдль прощальный взгляд той юной нимфы. Ещё с вечера она выглядела неуверенной, робкой и безнадёжно наивной девчонкой. Но нынче утром... она поёжилась, вспомнив взор спокойной, уверенной в себе личности. Женщины... хм-м, неужели для того, чтобы осознать себя ею, достаточно всего лишь покувыркаться с парнем? Не-ет, дорогие мои, что-то не всё так просто тут... Мирдль вспомнила, как содрогнулась встретив этот взгляд, перед которым она на миг ощутила себя жалкой пылинкой. Как нимфа затем с лёгкой улыбкой опустила ресницы, поприветствовала её, назвав сестрой. А затем, идя прямо на неё, вдруг вся пошла зеленоватыми огоньками, буквально на глазах тая, растворяясь - становясь бестелесной.
И сквозь остолбеневшую Мирдль прошла даже не тень - словно лёгкий порыв прохладного ветерка. И обернувшись, жрица обнаружила, что рядом с нею никого нет. Это что ж выходит - та спряталась? Хм-м, это тоже надо обдумать...
