Илья Новак - Битва Деревьев
— Знаю язык мохов, — проворчал Бран, — но плохо.
— «Гхар жургых», — сказал Эльхант. — Это выкрикнул желтый, перед тем как я убил его.
— Жургых — жург. Так мохи величают своих кабанов. Гхар… нет, не ведаю.
Кентавры называли орков мохами, потому что те вели свой род от мха на ветвях Высокого Древа. С происхождением самих кентавров дело оставалось неясным. Они полагали, что являются корой Древа, хотя друиды утверждали, что кентавры — лишь завядшие побеги на его ветвях.
Эльхант шел искоса разглядывая могучую грудь Брана, широкие плечи, низкий лоб и приплюснутый нос… Во всех кентаврах присутствовало нечто необузданное, как в Орхаре на поле боя, — только солдат становился таким лишь во время сражения, а четвероногие были такими всегда. Спину Брана покрывала забрызганная темной кровью орков и кабанов кольчужная попона, широкую грудь перехлестывал ремень ножен, а в рыжий хвост были вплетены разноцветные кожаные шнурки. От кентавра шел сильный дух пота и крови. Эльхант заметил, что с самого их появления перед воротами краннога Лана старается держаться от четвероногих — и в особенности от Брана — на некотором расстоянии. Их любвеобильность не знала границ и превосходила даже их свирепость в бою. Вряд ли Лана опасалась, что кто-то из кентавров начнет заигрывать с нею, скорее амазонке были неприятны взгляды, которые они кидали в ее сторону.
— Как вы попали в кранног? — спросил Септанта.
— Малым отрядом скакали, — проворчал Бран. — Из долины Вольных. У нас появились мохи, навалились толпой с Огненного Предела. А с Предела Тверди, от гор, мракобестии пришли. Разом напали — будто в сговоре.
— Орки и мертвоживые заодно?.. — начал Орхар, и кентавр воскликнул:
— Разом! Не знаю, сговорились — нет, но похоже на то. Мы прослышали, что и в ваших владениях нечисто, и поскакали к воеводе. Думали совет с ним держать… — он замолчал, хмурясь.
— Просить помощи, — произнес наконец Септанта.
— Да! — рявкнул Бран и вдруг заржал, словно обычный конь. — Просить помощи у Монфора! И у друидов. Ваши седобородые могут спасти всех нас! Или не помогали четвероногие туатам остроухих, когда те с мохами сражались? Следопыты, на окраине Шепчущего леса встреченные, сказали, где нынче воевода. Поскакали мы туда, но в дороге мохи напали на отряд. Двоим, самым молодым и быстроногим, я велел скакать дальше. Прорвались они и к лагерю помчались. А мы отступили к кранногу. Мохов слишком много было, нас же менее двух дюжин. Горты в кранног нас приняли, но мохи и туда за нами пришли. А дальше вы видели. Эльхант молчал, обдумывая услышанное. Неужели тот, кто правит мракобестиями, сумел объединиться с орками? Это казалось невероятным: слишком уж дикий они народ. Зеленокожие и друг с другом договориться неспособны, только Горак смог тогда… Но если так — кто правитель мракобестии? И есть ли такой вообще? — Воевода мертвоживых… — произнес Эльхант так громко, что идущие впереди эльфы и часть кентавров оглянулись. — Лана!
Амазонка посмотрела на Брана, который, раздувая ноздри, пристально глядел на нее, провела ладонью по лицу и подошла ближе.
— Что тебе, агач? — проворчала она.
— Воевода Монфор говорил что-то о повелителе мракобестий?
Она покачала головой.
— Мы считаем, ими никто не правит. Они появляются с разных сторон, беспорядочно…
Бран всхрапнул, привстав на дыбы и махнув передними ногами.
— На долину Вольных они напали разом с орками!
— Случай.
— Не похоже было.
— Может, у них и нет воеводы, — произнес Эль-хант. — Но все это и вправду кажется слишком…
— Думай о том, как выполнить приказ Монфора! — отрезала Лана и пошла вперед.
— Но это важно, — возразил агач, обращаясь и к ней, и к Руану с Браном. — У мракобестий есть повелитель. Кто-то правит ими, и нам важно узнать — кто он. А еще… — агач замолчал, с легким удивлением глядя на Брана, который невесть с чего пришел в возбуждение — он сопел и тряс головой.
— Что? — спросил Септанта. Ушедшая было вперед Лана вновь вернулась, Руан тоже приблизился к ним.
— Горак, — вдруг произнес Бран. — Не хотел говорить…
— Чушь! — фыркнула Лана, отворачиваясь.
— Чушь? Может, и чушь, тонконогая! Да только его видели те, чьим словам я верю больше твоих!
Пританцовывающий вокруг юный кентавр заржал, преданно глядя на вождя.
Септанта увидел, как ладонь амазонки легла на меч, шагнул в сторону, чтобы оказаться между нею и Браном, но Лана не стала доставать оружие.
— И кто же его видел? — насмешливо спросила она.
— Воины.
— Ага… значит, ты веришь упившимся вина жеребцам, которым со страху мерещатся призраки? Что же, это разумно, верь и дальше, рыжий.
После таких слов Эльхант ожидал, что теперь за меч схватится Бран. Вождь сверкнул глазами на Лану, разинул рот — и вдруг захохотал, хлопая себя ладонями по брюху. Жеребчик недоуменно поглядел на него и тоже начал хихикать, размахивая куцым хвостом, будто метелкой.
— Твой язык остер, — признал наконец Бран, вытирая ладонью губы, — как и твой меч. Но ты вместе со всеми ними… — он указал на идущих впереди эльфов из отряда Эльханта… — помогла четвероногим в кранногах. Да, тонконогая, я стыжусь этого, но я говорю тебе: мы боимся хана. Горак — ужас нашего народа. И я прощаю твою насмешку. Ведь ты — женщина. Суть — кобылица.
— Ну так что? — взвилась Лана.
Юный жеребец, склонив голову к уху вождя, что-то тихо произнес, и тот, успокоившийся было, вновь расхохотался. Покрасневшая Лана переводила взгляд с одного на другого.
— И что с того, что я — женщина?! — повысила она голос, так и не дождавшись ответа. — Я обучалась у амазонок, слышал о таких, жеребец? И владею мечом лучше, чем большинство из тех мужей, что идут с нами. Или ты не веришь мне? — Клинок ее оружия на треть высунулся из ножен.
— Верю! — Бран поднял руки в примирительном жесте. Он теперь казался серьезным и вежливым, но Септанта видел, что кентавр едва сдерживает смех. — Клянусь своим хвостом — верю! Ты хорошая воительница. Да мне и нет нужды просто верить — я знаю! Ведь я видел, как ты сражалась у озера…
— Тогда в чем дело? — спросила она, вдвигая меч обратно, и вождь продолжал:
— Не думай, что среди моего племени — лишь дикие жеребцы, не знающие ничего, кроме доброй попойки, хорошей драки и игр с молодыми кобылицами на лугу. Среди нас есть и мудрые. Их немного, но даже ваши друиды, бывает, советуются с ними. Старый Фол давно поведал всем, в чем отличие между нами, тонконогая!
Теперь большинство эльфов прислушивалось к разговору — те, что шли впереди, повернули головы, а кентавры приотстали, чтобы оказаться рядом с Браном. Юный жеребец носился вокруг, все еще хихикая.
