Андрей Сухин - превратности судьбы - превратности любви
- Будешь завтракать? - спросил я ее. Ирина кивнула.
- Наверно лучше нам позавтракать на свежем воздухе?
Ирина снова согласилась со мной.
"Надо же и не спорит!" - слегка удивился я про себя.
- Иди на лужайку. Я сейчас всё принесу! А как там Света?
- Она ещё поспит! Так она сказала.
- Тогда я тебя покормлю...- и отправился готовить завтрак во второй раз за сегодняшнее утро.
Ирину надо было покормить, как следует, чтобы закрепить наметившуюся в отношении меня благожелательность. Семга, буженина, оливки, вчерашний жареный окунь, отнюдь не ставший из-за этого менее вкусным, и хлебцы. Белое мартини и два бокала. Немного алкоголя в борьбе с похмельем не повредит!
После бокала мартини, который Ирина растянула на весь завтрак, она стала выглядеть более живой, энергичной и ещё более привлекательной. Этому, несомненно, способствовало то, что даже намека на лифчик под тонкой маечкой у Ирины не было. Ее длинные толстые соски рельефно обрисовывались под маечкой и казалось вот-вот проткнут сдерживавшую их ткань и вылезут наружу. В общем, вид был крайне провокационный, и я, как человек, который день уже только облизывавшийся и пускавший слюнки каждый раз, когда мне на глаза попадались соблазнительные фигурки моих девушек, банально не выдержал такого зрелища. Я встал с кресла, взял бутылку мартини и, подойдя вплотную к сидящей в плетёном кресле Ирине, стал изображать заботливого кавалера, то есть наполнил ее опустевший бокал мартини.
Ирина лицемерно пискнула нечто вроде.
- Мне хватит! С утра я не пью, - но при этом, подняв голову вверх, глядела на меня, призывно улыбаясь, так мне показалось, по крайней мере.
И вот глядя на разнежившуюся на утреннем солнышке, сытую и избавившуюся от похмельных мук Ирину, одетую лишь в эту тонкую маечку и почти ничего не скрывавшие чисто символические шортики у меня, я не стал более раздумывать. Я решительно наклонился и поцеловал Ирину в губы. Протеста не последовало. И тогда я занялся поцелуями всерьез. Похмельные муки похмельными муками, а губы Ирины были уже подкрашены, что чувствовалось на вкус. Она даже успела воспользоваться духами, поскольку мой нос уловил слабый пряно-сладковатый запах исходящий от нее. Осмелев, я крепко обнял Ирину, почти приподняв ее над креслом, по-прежнему не прерывая поцелуя. Великолепно! За время вынужденного воздержания, я уже и забыл насколько это здорово обнимать и целовать Ирину. И вот тут я совершил роковую ошибку. Я вообразил, что окончательно прощен и могу позволить себе нечто большее, чем простой, хотя и долгий поцелуй. Моя рука скользнула к округлой, мягкой груди Ирины увенчанной твердым соском. В принципе тут тоже не было ничего такого, чего мы с ней не проделывали за эти три счастливых месяца нашего знакомства. Но, во-первых, я ещё не был окончательно прощен, (я был только на пути к этому) а во-вторых, я, увлекшись, каюсь, чересчур сильно ущипнул девушку за, вызывающе нагло, с моей точки зрения, торчавший сосок. Я сразу понял, что переборщил, поскольку Ирина пронзительно взвизгнула и моментально уперлась своими ручками мне в грудь, пытаясь оттолкнуть меня. Вот тут бы мне смириться, и отойти с извинениями, но я потерял голову (целых два дня без женщины! а я уже привык к хорошему!) и продолжал удерживать Ирину. Да мало того, так решил ещё раз сдавить ее такой сладостно-твердый сосок!
То, что случилось потом, я помню только фрагментарно. Сильный удар в грудь, да такой сильный, что мне показалось, что у меня затрещали ребра, словно не Ирину я ущипнул за грудь, а какого-нибудь В. Кличко. По крайней мере, по силе удар казался вполне сопоставимым. В следующий момент я осознал, что лежу на травке, уткнувшись в нее лицом. Грудь болит, едва могу дышать. В глазах темно. Наконец проморгался, вдохнул-выдохнул несколько раз и поднял голову.
Я лежал на лужайке, метрах в пяти-шести от стола с закусками. Рядом со столом два кресла одно пустое, мое, а в другом сидит Ирина. Глаза у нее круглые и размером с пятирублевку. Вид изумленно-потрясенный. Полежав ещё некоторое время на травке, вставать мне категорически не хотелось, организм был решительно против, я волевым усилием заставил себя сначала встать на четвереньки, и только после этого стал подниматься в полный рост. Конечно, выражение `в полный рост` немного не соответствовало правде жизни. Моя скрюченная фигура на подгибающихся ногах выглядела короче, самое малое на треть. Я растирал руками свою нывшую от сотрясения грудь. При этом пальцы дрожали у меня так, словно я был алкоголиком со стажем и обзавелся нехилым тремором. С трудом, распрямившись, я сделал пару шагов в направлении стола. Ирина за это время поднялась на ноги, но выглядела по-прежнему потрясенной.
- Ш...ш...то эт... бы...ло? - Каркающим голосом спросил я. Ирина словно ждала этого вопроса.
- Не знаю! Ничего не знаю, я просто захотела оттолкнуть тебя, подняла руки... Вот так, - она показала как, выставив в моем направлении раскрытые ладони. - И что-то произошло...
- сказала она уже менее возбужденно и более задумчиво. - Словно прохладная струя скользнула к моим рукам из груди ... Вот я снова чувствую это... Вот она... эта струя и гораздо прохладнее, чем раньше...
Моя интуиция взревела, если так можно сказать об интуиции, предчувствуя неприятности, инстинкт самосохранения даже успел отдать приказ ногам, смыться отсюда поскорей, демонстрируя хорошую реакцию, но вот всё ещё дрожащие и подгибающиеся ноги этот приказ не выполнили. А в следующее мгновение я получил удар в корпус, которому бы позавидовал уже и сам В. Кличко. Мои ноги, просаботировавшие приказ подсознания, плавно и, как мне показалось, довольно медленно оторвались от лужайки. Я, словно вдруг став птичкой, отправился в полет и даже на некоторое время испытал чувство легкости во всём организме. Вот только рожденный ползать летать не может, притяжение земли взяло свое и я после недолгого полета вверх, резко устремился вниз. К счастью летел я ногами вперед и приземлился я или правильнее сказать приводнился так же, как и летел. Видимо это и спасло меня от перелома шеи или чего-нибудь ещё. Уйдя под воду, я ненадолго от удара потерял ориентировку: куда всплывать, где верх, где низ. Несколько томительных секунд я соображал.
"Ага, вот пузырьки вокруг меня потянулись все в одном направлении. Да и солнце просвечивало сквозь прозрачную воду...", - я сделал несколько торопливых судорожных махов руками и всплыл. Оказалось, я и погрузился-то неглубоко, но те, кто терял ориентировку в воде, поймут меня. Там счет идет на секунды выбрал неверное направление, занырнул поглубже, вместо того, чтобы вынырнуть и всё, дело труба, особенно если вода ледяная. Но к моему счастью вода была вполне ничего. Светило солнце, и вынырнув на поверхность, я закрутил головой.
