Андрэ Нортон - Грифон торжествует. Проклятие Зарстора
Наперерез нам направлялся всадник. И хотя до него было ещё далековато, я не мог ошибиться в солнечном блеске, отразившемся от его доспехов. Конь его не походил на моих — он не обладал такой длинной шеей.
Всадник скакал с уверенностью человека, который знал, куда он направляется. За охотника я его принять не мог… хотя он мог оказаться преступником, скрывавшимся от закона в этом безлюдном краю. Или же… может быть, именно его-то я и искал! Вытащив меч из ножен, я направился на открытый участок земли, желая, чтобы меня заметили, несмотря на возможный риск.
Разумеется, его конь был породистее моих, выращенных в пустыне кляч, так как, хотя и казалось, что всадник скачет неспешной рысью, он неумолимо удалялся от меня. Похоже, всадник и не замечал, что я следую за ним.
Чуть впереди него завиднелась группа деревьев. Я хотел догнать его до того, как он исчезнет их тени. Если меня и ждут неприятности, то хотелось бы встретиться с ними на открытом пространстве. Поэтому я заставил своего коня ускорить бег, хотя он фыркал и гневно дёргал поводья.
Незнакомец уже почти достиг тени деревьев, когда разъярённый зверь, на котором я ехал, начал активно протестовать против нашего преследования. Издав резкий вопль, он встал на дыбы и заколотил копытами по воздуху. Остальные две лошади тоже воспользовались этим моментом, чтобы потянуть назад свои поводья. Я был вынужден поспешно остановиться.
Мои лошади продолжали со злобой брыкаться и лягаться, пытаясь наброситься друг на друга. Я же изо всех сил пытался взять контроль над ними. И тут внезапно, перекрывая создаваемый ими шум, раздался свист, повелительный, как приказ.
И сразу лошади оказались на земле, стоя на всех четырёх ногах. Хотя глаза их безумно вращались, пена струёй капала на землю, а копыта стучали о землю, теперь все три лошади стояли, словно пригвождённые к земле, как те деревья поблизости.
Крепко натянув поводья, я оглянулся вокруг.
Всадник, которою я преследовал, наконец повернулся и теперь направлялся ко мне ровной рысью. Его конь и в самом деле был другим. Такой же огромный, как и жеребцы из нижних долин, он обладал странно испещрённой крапинками шкурой, подобной которой я никогда не видел: оттенки серовато-коричневого цвета накладывались друг на друга таким образом, что не проглядывалось никакого чёткого рисунка.
Попона на коне не была вышитой, скорее, это была шкура какого-то зверя серебристо-серого цвета, в пятнышках. Когда он подъехал поближе, я признал выдубленную шкуру снежного кота, одного из самых редких и тем не менее опасных зверей, водившихся в Долинах.
На самом всаднике были доспехи того же серебристо-серого цвета. Его лицо было наполовину скрыто под забралом шлема, увенчанного фигуркой великолепно вырезанной крадущейся кошки. Глазами ей служили драгоценные камни жёлтого цвета, и из-за оптической иллюзии, создаваемой солнцем, они, казалось, мерцали, словно кошка была живой и просто отдыхала на выступе, с любопытством следя за мной.
Незнакомец подъехал совсем близко ко мне, прежде чем осадил своего коня. Мои лошади покрылись потом, в глазах их сквозило безумие, так что создавалось впечатление, что ими полностью овладел ужас. Однако незнакомец, насколько я мог видеть, не подавал никаких признаков к нападению. Его меч по-прежнему покоился в ножнах, а на эфесе также красовалась кошачья голова; портупея была из меха, а на пряжке был выдавлен оскал рычащей кошки.
И хотя он остановился на некотором расстоянии от меня, я ясно видел эти кошачьи головы. Они будто давали понять, что являются знаком Дома какого-то клана.
Некоторое время мы молча разглядывали друг друга, не двигаясь с места. Теперь я более чётко разглядел его черты. Он был юн, может, моего возраста. Гладкое лицо, и это не казалось странным, потому что у многих жителей Долин к тому времени, когда миновал срок половины их жизни, вырастала лишь небольшая, а то и совсем куцая бородка.
Кожа коричневого цвета, а глаза слегка вытянутые, под прямыми бровями. Чем больше я изучал его, тем больше во мне росла уверенность, что я нашёл того, для кого Пустыня, или места, вроде неё, являются родным домом. Он не был жителем Долин. Снаряжение превосходного качества, великолепный конь. И кроме того, хотя он и казался на вид человеком, всё же мне не было нужды ощущать того лёгкого тепла от своего браслета, чтобы понять, что он владеет какого-то рода Могуществом.
Незнакомец также внимательно рассматривал меня. Я был уверен, что он не пропустил вида моих копыт в специально сделанных для меня стременах. Знал ли он о ком-нибудь из моего рода? Да и есть ли они вообще — эти мои родичи — или я просто неудачный гибрид, и потому в глазах любого с чистой кровью — просто лишь ошибка создателя, как считали в Долинах?
Я понимал, что бессмысленно приближаться к нему. Было ясно, что моих трёх лошадей охватил ужас: они дрожали, пена собиралась в уголках их пастей.
И поскольку незнакомец не вытаскивал свой стальной меч — наверное, я казался ему таким беспомощным, несерьёзным противником, что ему этого и не требовалось для защиты — должен ли я посчитать его соблюдающим нейтралитет? Но иного выбора не было: Я должен был сделать то, что должен.
Воспользовавшись случаем, я отпустил поводья и протянул вперёд ладони. Шёлковая сеть моей кольчуги слегка съехала с запястья, и в солнечном свете ярким голубым светом вспыхнул браслет. Станет ли это моей верительной грамотой, чем-то таким, что даст мне признание в этом мире? Оставалось только дождаться ответа незнакомца.
Глава 5 Джойсан
Едва рассвело, мои спутники поднялись. Туман исчез, как и охранявшая нас звезда. Джервон дал каждому коню немного зерна и провёл к горному ручейку, чтобы они утолили жажду, в то время как мы раскрыли сумки с припасами и принялись за еду.
Погрузив на пони сумки и оседлав коней, мы отправились прочь от этих стен, следуя по едва заметной тропе, когда-то бывшей дорогой, быть может, такой древней, что даже холмы, вдоль которых она тянулась, должны были бы позабыть о ней.
Нас вёл Джервон, следуя на запад мимо холмов, туда, где не было видно никаких признаков, что кто-либо до нас посещал эти места, если не считать одной полуразвалившейся хижины, вроде тех, что строят летом собиратели трав для заготовки фуража. Но те дни мирного сбора трав давно миновали. Мы не встречали никого, никакой живности, если не считать горных куропаток, одной или двух, которые, закудахтав, едва успели убраться из-под самых копыт лошадей, да ещё однажды промелькнула снежная кошка, высокомерно взиравшая на нас с такого высоченного выступа, что я удивилась, как же туда смогло добраться это презирающее опасность создание.
