Сергей Бадей - Вольный полет
— Я научусь.
Вот тут я могу поверить. Если Семен за что-то брался, то можно прямо сказать, копал на полную. Помню, однажды он сказал, что выучит фарси. Это такой язык, если кто не знает. Я уже не говорю, что там пишут не слева на право, а наоборот. Дело было на дружеской посиделке, мы изрядно потеплели, и заявление Семена было воспринято, как шутка. Каково же было наше удивление, когда он пришел с симпозиума по спелеологии с каким-то иранцем, очень бодро общаясь с ним. И что самое главное, иранец его понимал! И это за год!
Всех примеров я приводить не буду, но в упорство Семена я верю.
— Сема, да не расстраивайся ты так! Ты же эльф! Прикинь, все девчонки будут от тебя без ума. Они почему-то обожают западать на эльфов.
— Ты-то откуда знаешь? — удивился Сема.
— Э-э-э…, читал, — выкрутился я.
— Эх, Влад, — мечтательно заговорил Семен. — Какие девочки мне прическу делали! Хочешь, познакомлю?
— Да ладно! — отозвался я, довольный, что смог отвлечь Семена от печальных мыслей. — Я для них грубый варвар. Они даже не посмотрят в мою сторону.
— Это для них экзотика, — поучающее сказал Семен. — Уж ты поверь мне, женщины на экзотику очень падки.
— Что же они там, на Земле, не очень активно падали? — подколол я друга.
— А там ты не был экзотичен, — парировал Семен. — Разве можно рассказывать при первой встрече о преимуществах Фокс профешинал шесть ноль перед тем же фоксом, но версии пять ноль?
— Гляди ты, какие мы слова знаем? — откровенно удивился я. — Откуда дровишки?
— Я стенограмму вел, — ехидно улыбнулся Семен.
— Ладно. Хватит отвлекаться! Я тут, пока мечем размахивал, проголодаться успел. Как тут на счет поесть? Не в курсе?
— Совершенно случайно, в курсе, — Семен поднялся и направился к выходу. — Варваром ты был, варваром и остался! В первую очередь думаешь о том, как бы брюхо набить.
Я, посмеиваясь, и довольный, что у Семена улучшилось настроение, двинулся за ним.
— Ну, рассказывай остроухий, чему тебя обучали?
Я сыто откинулся на спинку плетеного кресла. Жизнь снова приобрела смысл и играла всей радугой своих красок. Оптимизм, подкормленный недурственным обедом (хотя, судя по времени, это был уже ужин), поднял голову и победил уныние и неверие в собственные силы.
— Вот уж не знаю, — Семен хитро прищурился на меня. — А, вдруг, это нельзя рассказывать? Я забыл их об этом спросить. Может это наша национальная эльфийская тайна.
— Все ясно! — я с отвращением взглянул на этого перебежчика. — Продался ты Сема, продался со всеми потрохами. Продал идеалы святой дружбы, а также, свободу распространения информации, вкупе с ней. И кто ты после этого?
— Сиротинушка горемычная, — жалобно проныл Семен, и, резко изменив тон, добавил:
— А за остроухого, можешь схлопотать по своему уху. Расист несчастный!
— Правда глаза колет?
— Нет, режет.
Хорошо! Порция непременной пикировки получена. Теперь можно и о теме. Сема, как раз и собирался к этой теме приступить. Он облокотился на столик, за которым мы сидели, и доверительно наклонился ко мне.
— Ну, хорошо, расскажу. Они мне не говорили, что это секретная информация. Значит, о ней можно рассказывать.
Сема немного помолчал, собираясь с мыслями.
— По сути, это церемония, которая у них проводится, когда эльфа признают совершеннолетним и переводят в полноправные члены эльфийской общины. Это очень важное мероприятие в жизни каждого эльфа.
Семен со значением посмотрел на меня. Мол, каково?
Я отреагировал сытым цыканьем зубом и кивнул головой. Типа оценил, продолжай.
— Конечно, испытания, которые необходимо пройти новому члену, проводится не будут. Этому всему мне еще предстоит обучаться. Но вся остальная церемония будет проведена в полном объеме.
Семен провел рукой по своему ежику из косичек и бусинок.
— Это многовековая традиция. Весь ритуал надлежит строго выполнять и действовать точно по протоколу. Вот этому меня и обучали. Потом будут торжественная трапеза, песни и дискотека.
— Фейверк намечается? — деловито спросил я.
— Не знаю. А зачем тебе?
— Я не уверен, что меня допустят на эту церемонию, но должен же я знать, когда ты станешь настоящим эльфом.
— Когда они запоют, то можешь быть уверен: свершилось! — с неожиданной тоской, пробурчал Семен, поникнув головой.
— Да, ладно тебе страдать! Это еще не конец света. Может быть, это даже хорошо и принесет пользу.
— Какую и кому! — поднял голову Семен.
— Тебе, нам! Какая разница? Став полноправным членом этого эльфятника, ты получишь определенную свободу выбора и действия. А это, согласись, не мало.
— А также обязанности и долг, — добавил Семен, — которые, могут существенно ограничить эту самую свободу выбора и действия.
— Могут, — кивнул головой я. — Но нам еще здесь предстоит пробыть немало. Обучимся, тогда и будем посмотреть, что, да как.
Затянувшееся молчание друга, заставило взглянуть меня на него. Семен завороженным взглядом провожал стройную и очень привлекательную эльфиечку. Да, как бы это не стало проблемой! Хотя, я и себя поймал на том, что с не меньшим удовольствием рассматриваю девушку. Может, согласиться на знакомство, предложенное Семеном?
Глава 11
Мармиэль только искоса посмотрел на меня, когда мы с Семеном заявились к нему в гости. Надо сразу брать быка за рога, а в нашем случае — эльфа за уши.
— Приветствую тебя, Великий Мармиэль! — рявкнул я.
Эльф поморщился.
— Можно обойтись и без Великого, — небрежно ответил он. — Мне хватит и просто светлого.
— Прости, света я случайно не заметил, — покаялся я.
— Странно, что Орантоэль еще не приходил с жалобой на твою наглость, — флегматично заметил Мармиэль.
— А что, должен был? — поинтересовался я, присаживаясь к столу.
— А вот мне кому жаловаться? — возмутился Мармиэль.
— Вон, ему, — ткнул я пальцем в сторону Семена.
— А поможет? — с надеждой спросил Мармиэль.
— Вряд ли, — честно ответил я, — но можно попробовать.
Мармиэль повернулся к Семену:
— Семенэль, присаживайся. Что привело тебя ко мне?
Мармиэль подозрительно взглянул на меня и добавил:
— Или кто?
Семен вздохнул, прошел к креслу, выращенному тут же Мармиэлем, и легко на него присел.
— Я хотел спросить. Можно ли моему другу поприсутствовать не Церемонии?
Мармиэль очень недоверчиво посмотрел на меня.
— А твой друг нам там ничего не устроит? Церемония, за всю нашу историю, ни разу не была сорвана. Я не хотел бы, чтобы эта Церемония вошла в историю, как первая, которая была сорванной.
