Маргарет Уэйс - Стражи утраченной магии
Не будучи еще воином, Джессан тем не менее наверняка был обучен воинскому искусству. Все тревинисы, мужчины и женщины, с детства учились этому. Джессан был одет в кожаные штаны. Грудь и руки оставались обнаженными, если не считать удивительно красивого серебряного ожерелья с бирюзой на шее и массивного серебряного браслета. Связки шкур на плече уже не было, зато из кармана штанов торчал меховой сверток, в котором наверняка лежали выторгованные им наконечники для стрел.
— Теперь мы идем в Храм, — на ломаном эльдерском языке сказал Джессан.
— Я знаю тамошнего врачевателя, — предложил свои услуги Вольфрам. — Если хотите, я пойду вместе с вами и помогу вам объясниться с ним.
— Сами справимся, — ответил Джессан.
Он небрежно кивнул и опустил руку на плечо своего друга. Вольфрам понял, что Джессан не только защищает Башэ, но и верховодит им.
Джессан повернулся и двинулся к Храму. Пеквей не стал сетовать, а послушно пошел вместе с другом, видимо, привыкнув идти туда, куда его вел тревинис. Однако прежде чем уйти, Башэ благодарно улыбнулся Вольфраму и помахал рукой.
Дворф поскреб подбородок. Хоть какое-то разнообразие среди утренней скуки. Он уже собирался пойти и потратить последний медяк на кружку скверного эля, как вдруг ощутил жжение в руке. Давно уже у него не было этого ощущения. Поначалу Вольфрам решил, что его укусила какая-то букашка, а он сам не заметил, как расчесал место укуса. Но жжение усиливалось, и все сомнения дворфа рассеялись. Теперь руку саднило так, словно он обжегся о пламя свечи.
Вольфрам оглянулся но сторонам. Никто не обращал на него ни малейшего внимания. Впрочем, упади он замертво посреди улицы, это тоже прошло бы незамеченным. Раздумывая об этом, Вольфрам добрался до тени, отбрасываемой повозкой эльфа. Там он остановился, закатал длинный рукав своей домотканой рубахи и внимательно осмотрел браслет, что был надет у него на запястье.
Браслет был серебряным, с пятью самоцветами: рубином, жадеитом, сапфиром, жемчугом и ониксом. Каждый из камней светился и своим теплом нагревал серебро, успевшее стать достаточно горячим. Вольфрам изумленно смотрел на браслет. Браслет долго молчал; пожалуй, несколько лет. Вольфрам уже начал подумывать, что, быть может, утратил благосклонность монахов. Теперь же ему было приятно думать, что у него все еще есть возможность получить неплохую прибыль. Соблюдая определенную последовательность, он дотронулся до всех пяти камней, и жжение сразу прекратилось.
Вольфрам вопросительно посмотрел на повозку эльфа, но не получил от браслета никаких подтверждений. Удивляясь, что же заставило браслет нагреться, дворф огляделся по сторонам. Едва в поле его зрения попали фигуры обоих юношей, браслет вновь стал горячим.
— Так, так, — пробормотал дворф.
Он опустил рукав и поспешил вслед за Джессаном и Башэ.
Вывеска, намалеванная сусальным золотом и повешенная над входом в Храм Врачевания, была украшена символами, означающими, что данное заведение является настоящим Храмом Врачевания, находящимся в руках членов Церкви, которые прошли обучение в Храме Магов в Новом Виннингэле. По мнению Вольфрама, «Почтенный Маг», сидевший на пороге и обмахивавшийся листом слоновьего уха, возможно, и побывал в Новом Виннингэле и даже видел величественный Храм Магов, но на этом его причастность к Церкви и кончалась. Вольфрам не сомневался, что этот малый — всего-навсего бродячий чародей.
Худощавый и ничем не примечательный человек, выдававший себя за мага, с нескрываемым интересом следил за приближением обоих юношей. Убедившись, что они направляются к нему, он вскочил на ноги и заговорил прежде, чем пришедшие успели раскрыть рот.
— Меня зовут брат Элиас. Нет таких болезней, которые я не мог бы вылечить.
Врачеватель честными глазами взглянул на Джессана, затем на Башэ.
— Что вас беспокоит? Лихорадка? Кашель? Сердцебиение? Рвота? У меня есть лекарства от всего. Разрешите пощупать ваш пульс.
Он протянул руку к Джессану, удостоившему его холодным взглядом.
— Мы не больны, — сказал Джессан, затем, указав на Башэ, добавил: — Он хочет купить снадобья.
Башэ извлек две серебряные монеты, вырученные у эльфа за ожерелье.
Брата Элиаса несказанно раздосадовало, что никто из пришедших не страдает никакой болезнью, лечение которой заняло бы немало времени и потребовало бы изрядных денег. Однако серебро, блеснувшее в руках Башэ, заставило его оживиться.
— Узнаю коллегу, — сказал он, не спуская глаз с монет.
Со всей учтивостью, на какую он только был способен, брат Элиас повел юношей внутрь своего ветхого «храма».
Брат Элиас именовал себя врачевателем, однако местные жители считали его просто торговцем разными зельями. Единственной похвалой в его адрес было то, что он до сих пор никого еще не отравил.
Вольфрам тоже направился к Храму. Обойдя его сбоку, он уселся на корточки в тени строения. Тень выглядела более прочной, нежели сам Храм. Вольфрам удобно устроился прямо под дыркой, которая служила окном.
Отсюда ему было слышно все, о чем говорили внутри. Дворф надеялся, что пеквей столь же сведущ в снадобьях, как и в камнях. В противном случае брат Элиас оберет его дочиста.
Брат Элиас начал с расхваливания своего лучшего товара — приворотного зелья, обещая, что от него предмет страсти сам упадет в объятия или прямо в постель. При этих словах коротышка засмеялся, а молодой тревинис счел их оскорбительными. Держа нос по ветру, брат Элиас, как говорят, поменял лошадей на переправе и предложил мазь, способную исцелить любую боевую рану, будь то от стрелы, попавшей в горло, или от копья, ударившего в живот. При этом, если верить врачевателю, не оставалось никаких рубцов и шрамов. Рассказ о мази вызвал больший интерес, во всяком случае, у тревиниса. Но здесь вмешался пеквей.
— Дай мне понюхать твою мазь, — попросил Башэ.
Вольфрам слышал, как пеквей шумно принюхивается, затем коротышка сказал Джессану по-тирнивски:
— Обычный медвежий жир, и только.
Вслед за этими словами послышалось шарканье ног, звон металла и холодный от злости голос Джессана:
— Да ты просто вор! Сейчас ты у меня останешься без ушей.
Брат Элиас жалобно заскулил и, судя по звукам, упал, привалившись к стене, отчего та угрожающе пошатнулась.
— Не делай этого, Джессан, — обратился к другу Башэ. — У него есть кое-какие стоящие снадобья, которые мне нужны, а ему нужны уши, чтобы это услышать.
Потом коротышка с удивительной для него суровостью добавил:
— Тебе лучше обождать у входа.
Услышав шаги Джессана, Вольфрам вскочил и поспешил удалиться. Отойдя на достаточное расстояние, он обернулся. Джессан, мрачный и покрасневший от гнева, встал у двери Храма в боевую стойку. Он оберегал своего друга с таким же рвением и решимостью, как если бы ему поручили стеречь королевскую казну.
