Светлана Дениженко - Потерянные во времени
Он опустил руки, и его плечи безвольно опали, показывая, какую тяжелую ношу держат на себе. Венера смотрела на мужа и не узнавала его. Он сильно изменился с тех пор, как исчезла их девочка. Появилось больше седины и не только на висках, а лицо исчертили морщинки. Его глаза, они почти утратили искры счастья и едва заметно тлели чуть живой надеждой.
— Маркус, — она нежно провела рукой по его взлохмаченным волосам, — посмотри на меня.
Он нехотя повернулся к ней. Надежда угасала в нем, Венера это видела и спешила на помощь, пока еще не слишком поздно.
— Нельзя опускать руки, милый, слышишь? НЕЛЬЗЯ!
Маркус не ответил. Встал, покачиваясь, оперся на плечо брата, отвернулся от жены и, опустив голову, рассматривая пыль, произнес с болью:
— Всё. Соу больше…
— Нет! Маркус — замолчи! — Венера подбежала к нему, развернула лицо мужа к себе двумя руками и, заглядывая в почти застывшую душу, закричала срывающимся голосом:
— Не смей! Даже думать — не смей! Моя девочка вернется. Я найду её, сама! Слышишь! Если ты настолько слаб… Я сама буду искать нашу дочь!
Маркус вздрогнул от этих слов, словно от пощечины. Обнял Венеру, крепко прижал её к себе и, покрывая поцелуями её лицо и волосы, робко шептал:
— Прости, прости меня, прости!
Только сейчас до него дошло, что он чуть было, не потерял…
Слово, сгоряча брошенное на ветер, могло погубить самое дорогое, что есть в его жизни.
Глава 5
Поляна пестрела разноцветьем, воздух заполнял его грудь терпким запахом цветов. Генри улыбался, щурясь от прыгающих вокруг солнечных лучей. Соу играла сорванной ромашкой, забавно морщила носик, нюхала цветок, а потом предлагала тоже самое сделать Генри и Луре. Искристые лучики счастья прыгали на курносом носу Луры, а смешинки прятались в уголках глаз. Девчонка беззаботно смеялась проделкам Соу. Генри нравился ее смех — легкий, светлый, звонкий, словно маленький колокольчик.
Они шли уже несколько часов, солнце стояло высоко. Поляна открылась для Генри внезапно, Лура засмеялась, когда увидела изумление на его лице. Они шли лесом, по едва заметной тропинке пробираясь между буреломов и густой травы и вдруг — огромное, на сколько хватает глаз, поле, покрытое ковром цветов, мягкое и теплое, приветливо растелилось им под ноги. Он никогда раньше не видел ничего подобного. Сад, лес, река, вот, пожалуй, — все, что он знал.
Небо ясное, прозрачное, кажется, протяни руку и тебя унесет ввысь, словно ты умеешь летать. Хорошо. Генри почти забыл: где он и для чего идет мимо этого ковра жизни? Бабочки то и дело порхали с цветка на цветок; время от времени взлетала потревоженная птица.
— Сейчас будет небольшой пролесок, а там уже — рукой подать! — сказала Лура, когда они почти пересекли поляну.
— Я думаю, нужно немного отдохнуть. Малышка устала, хочет есть, да и нам с тобой не помешает подкрепиться, — предложил Генри. Возражений не последовало, и они уютно устроились на краю живописного ковра. На свежем воздухе появляется зверский аппетит, и не только у взрослых, Соу ела за обе щечки ржаную булку, запивая ее молоком, как будто это самое вкусное, что только есть на свете.
Генри слишком поздно её заметил, серая тень пролетела мимо и набросилась на Луру. Та только вскрикнула удивленно и, опрокинувшись на спину, с силой вцепившись зверю в загривок, покатилась с ним по траве, приминая её за собой.
Генри схватил нож Луры, который остался лежать на их полотенце, расстеленном под трапезу, и приготовился нанести удар по зверю, но это сложно было сделать — Лура и тварь слились в один живой клубок, ему оставалось только ждать.
Через мгновенье клубок распался. Рысь (а это была именно она) отступила от девчонки и Лура, заметив намерения Генри, подскочила на ноги, загородила её собой:
— Нет, Генри! Не надо! Это Ками.
Он рассеянно смотрел то на девчонку, то на рысь, затем, немного успокоившись, спросил:
— Ками?
— Да. Мы с ней друзья, — потрепала Лура кошку по загривку, та ласково замурчала в ответ.
— Предупреждать надо, — пробурчал Генри, переводя дух.
Девчонка присела, обняла рысь, та улеглась ковром у её ног.
— Кама, Камочка! Как я рада тебе! Куда ты так пропала, а? Совсем обо мне забыла.
Рысь щурилась, казалось, улыбалась от ласки, но её янтарные глаза ловили каждое движение Генри.
— Расскажешь о ней?
Девчонка обернулась, пожала плечами:
— А что тут рассказывать. Рысь, она друг. Мы с ней вместе выросли, а потом она ушла в лес. Иногда встречаемся вот так, как сегодня. Всегда неожиданно выпрыгивает на меня, погостит и снова уходит к себе. Кам, будешь хлеб? — угостила она кошку, отламывая от своего куска. Та понюхала и взяла из рук девчонки хлеб. Видно было, что кошка не голодна, ест из уважения к девчонке. Медленно облизнулась, ласково собрала крошки с протянутой ладони.
— Ха! Щикотно! — засмеялась Лура, чмокнув рысь в розовый нос.
— А еще тут рыси водятся? — спросил Генри, понимая, что это должно быть не та, с которой он встретился вчера у озера. Вряд ли бы обиженная тварь вела себя благодушно в его присутствии.
— Конечно. Но они на людей не нападают. Не зачем, еды хватает в лесу — зверья много. А почему ты спрашиваешь?
— Вчера встретился с одной у озера, до тебя приходила.
— И?
— Как видишь, остался цел, а вот ей немного досталось от меня.
— Ты дрался с рысью? Голыми руками?
— Ну, не совсем голыми…
— У тебя был нож?
— Не то, чтобы нож. Так, подпалил ей немного хвост.
— Ты, — глаза девчонки расширились от удивления, — маг?
Генри уже был не рад, что рассказал Луре про рысь. Её реакция немного смутила его.
— Не самый сильный, Лура, скорее — начинающий.
— Ух, ты! Покажешь что-нибудь этакое? Я не умею магические штучки делать, это, наверное, очень здорово: р-раз — молния в руке; два — и магический луч! — затараторила она, возбужденно прыгая вокруг него и размахивая руками.
— При случае — увидишь! — резко охладил эмоции девчонки. Сам же обеспокоено озирался по сторонам, высматривал Соу среди травы, он всегда старался держать её в поле зрения. Теперь он понимал, что быть отцом очень нелегко и не осуждал больше мистера Кроуса, что тот не усыновил его в свое время. Его господин попросту на тот момент еще не был готов взять на себя все заботы о нем. Сейчас, когда у Генри появилась ответственность за жизнь девочки, он сумел понять и простить. Кроха между тем, подобралась к рыси (когда только успела), и уютно устроившись сбоку, сладко зевала, готовясь ко сну. Убедившись, что с ней все в порядке, Генри повернулся к Луре. Она, что-то напевая, собирала в рюкзак полотенце, бутылочку и остатки хлеба. Вдруг — пригодится, а если нет, то можно потом скормить бродячим собакам или птицам. То, что девчонка по-особенному относится к хлебу, он заметил еще с вечера. Когда Лура, украдкой, со стола таверны смела к себе в карман хлебные крошки, а потом, высыпала их за окно каким-то пичугам, Генри удивился, но не подал вида. Сейчас же решил спросить:
