Таня Хафф - Камень огня
Даже сейчас, спустя шесть лет, Чандра не могла вспоминать о том времени без содрогания. Как раз тогда в ней обнаружились способности к чародейству, и она с головой ушла в занятия, прячась от отца и от собственной неспособности помочь ему. Учебники, трактаты, обретенные знания становились баррикадами между нею и отцом. Если в его сердце нет места для нее, и она не оставит в своем сердце места для него. Магическая сила заменила ей отцовскую любовь и то внимание, которое Чандра раньше уделяла ему, она теперь отдавала силе.
В конце концов, ее отец вполне довольствуется своим умелым правлением. Что ж, пусть будет так!
Он взял надушенную льняную салфетку, лежавшую у его тарелки, и вытер пропитанные яблочным соком руки. «Когда же он перейдет к делу?» Чандре хотелось забарабанить пальцами по лакированному столу, но она сдержалась. Отец не спеша отложил салфетку. Слуга убрал низкие столики и внес чашки со сладким кофе. Прежде чем сделать первый глоточек, Чандра подержала его во рту, жмурясь от наслаждения. Страсть к этому густому, пряному напитку осталась единственной слабостью, которую она разделяла со своим отцом, и хотя Чандра знала, что это глупо — чародей должен отгораживаться от таких уз, — она не могла заставить себя разорвать последнее звено.
Лорд Этман Балин откинулся на диванные подушки и поднес к губам тонкую фарфоровую чашку. Затем посмотрел на дочь. Вот она глотнула, и блаженством осветилось ее лицо. Увидев это, лорд Балин спросил себя, не слишком ли поздно искать ту маленькую девочку, которую он потерял. Ах, как все было просто, пока Одна Внизу не забрала его возлюбленную Матрику! Они втроем жили в том идеальном мире, и Чандра была веселым, счастливым, распахнутым настежь ребенком. Лорд Балин не узнавал ту Чандру в этой молчаливой, замкнутой девушке, которая наблюдает за всем, что он делает, с холодным неодобрением. Ребенок не мог тогда осознать, что он чувствовал, когда его Матрику оторвали от него. А когда лорд Балин наконец был способен объяснить, девушка не захотела слушать. Он вздохнул, и коричнево-красная рябь пробежала по поверхности напитка. Больно, что дочь не желает понимать его.
Оставалось надеяться лишь на ее здравомыслие. Однако лорд Балин опасался, что девушка не сознает, чего ждут от нее как единственной дочери правящего дома. Поэтому сегодня вечером они ужинали одни.
— Прибыл посланец от короля Джаффара.
Чандра промолчала.
— Он одобряет брачный союз между тобою и своим третьим сыном, Дарвишем.
Девушка нисколько не удивилась. Остров, которым правит ее отец, невелик, зато лежит на торговом пути между материком и Сизали — более крупным островом короля Джаффара. Со времен ее прадеда поддерживались добрые отношения с Сизали, и, разумеется, имело смысл подыскать для нее мужа среди сыновей Джаффара, укрепляя этот союз.
Была только одна проблема.
— Я не собираюсь выходить замуж за этого Дарвиша, отец. Я предупредила тебя, еще когда ты отправлял то предложение. Для всех было бы лучше, если б ты поверил мне тогда.
— Это хорошая партия.
— Я знаю, отец. — С этим Чандра никогда не спорила. Факты неопровержимы: этот союз выгоден обеим странам, и сам по себе принц Дарвиш вроде бы не урод и не на полпути к Одной Внизу. — Я — Чародей Девяти. Я вообще не собираюсь выходить замуж. Никогда. — Она была свидетелем брака ее отца: несколько лет счастья — и едва ли не полный крах. С ней этого не случится.
— Значит, ты хочешь, чтобы наследовал твой кузен…
— Нет, я не хочу, чтобы наследовал Кезин. — Девушка терпеть не могла, когда отец начинал говорить этим жалобным тоном. — Кезин — неотесанный чурбан. У него нет даже тех мозгов, что Девять дали свиньям. — «И ты заговорил о нем лишь для того, чтобы склонить меня на этот брак. Ну нет, это грязный прием, и он не сработает!»
— Кезин станет наследником, если мой род не продолжится, — высокомерно, как показалось Чандре, заметил отец, уверенный, что перехитрил ее. — Так как он уже имеет детей, у тебя должен быть и муж, и наследник еще до того, как я умру. — Лорд Балин победно раскинул руки, красные и желтые рукава траурных мантий, которые он все еще носил, зловеще затрепетали. — Ты — мой единственный ребенок.
— Это не моя вина! — огрызнулась Чандра, отставляя чашку. — Ты не старик. — Она поднялась. — У тебя вполне могут быть еще дети.
— Еще дети…
Боль на его лице вогнала нож в сердце Чандры, но девушка только стиснула зубы. Отец должен научиться смотреть правде в глаза. Он должен стать сильным, как она.
— Ты не понимаешь, — тихо произнес лорд Балин.
Чандра сопоставила этого человека с отцом, которого помнила, и удивилась, как он мог так пасть духом. Почему отец так упорно стремится утонуть в своей боли? У Чандры заполыхали уши. Было неловко видеть его столь слабым.
— Чандра, — голос отца вдруг стал умоляющим, — ты — все, что осталось у меня от твоей матери. Я хочу, чтобы ты наследовала все. Ты не должна позволить Кезину все разрушить.
— Я не должна позволить Кезину все разрушить?
Остальные слова застряли в ее горле, грозя задушить. «Это не я провела годы в слезах и стенаниях! Это не я едва свожу концы с концами, не желая хоть что-то делать!» Но не было смысла говорить это — отец никогда не прислушивался к фактам, он только начинал волноваться и ломать руки.
Девушка поклонилась с достоинством, перебросила косу за спину и вышла из комнаты.
«А досаднее всего то, — думала она по дороге в свою башню, — что я не могу позволить Кезину наследовать, — он действительно разрушит все». При мысли о Кезине, живущем в ее доме, скачущем на ее лошадях, пытающемся править ее народом, ей стало дурно. Кузен не был плохим человеком, но он не умел править. Чандра знала, отец воспринял ее молчаливый уход как согласие, а не как протест против его слабости. Отец давно ее не понимает. Вопреки ее желанию он продолжает развивать эти свадебные планы. Значит, ей придется найти другое решение.
— … всегда решение, Чандра. — Образ Раджит в чаше с водой задрожал. Ее голос то затихал, то усиливался. Чтобы общаться таким способом, нужна синхронная концентрация обоих чародеев, а мысли Раджит, очевидно, были заняты другим. — …не желаешь, чтобы кузен наследовал, а твой отец отказывается иметь еще детей… долг перед страной, но поскольку… едва шестнадцать, попроси отца… можно отложить на несколько лет.
— Раджит, ты не понимаешь.
Нечего сказать — удачное время выбрал брат Раджит для вызова чародейки на дом, чтобы помочь ему выиграть войну! Как раз тогда, когда Чандра больше всего нуждалась в ней. Девушка приподнялась немного над чашей и заявила:
— Я — Чародей Девяти. Я никогда не выйду замуж.
