Василий Гавриленко - Смотрящая в бездну
Девушка, судя по всему, не разделяла такую любовь к астрономии и поспешно прервала своего спутника:
– Лезь скорее в дыру. Сам же о времени говорил.
– Лезь, лезь, – недовольно пробурчал мужской голос. – Ну, если только она там!
Соня поняла, что речь идет о той самой дыре, в которой она сидит и, более того, о ней самой. Что делать? Страх сковал ее, как тогда, перед красными глазами упырьи.
Послышался шум и недовольное бормотание. Не дожидаясь, пока ее обнаружат, Соня выскочила из дыры и побежала прочь.
Ей повезло: похоже, хижина была дырявой, как швейцарский сыр, и парочка нашла вход в нее с противоположной стороны. Соню они не увидели.
Но – какая жалость! – сухая ветка попалась беглянке под ногу и выстрелила громче пистолета.
– Уходит. Стой, тварь!
Сердце упало в пятки, бежать стало намного трудней.
Луна мелькала между деревьями. Соня бежала по колена в молочно-белом тумане. Она пыталась бежать быстрее, но ноги, как в дурном сне, были ватные.
– Убью!
Девочке казалось, что огненное, как у дракона, дыхание преследователя сжигает ей волосы. Только бы не упасть.
– Догони ее, – доносился издалека голос девушки.
– Стой! – голос преследователя бил прямо в уши.
«Только не упасть!»
– А-а-а! – зацепившись за утонувшую в тумане корягу, Соня с размаху полетела на землю. Падение ошеломило ее, и девочка не смогла сразу подняться. Секунда промедления – и поздно. Оглянувшись, девочка вскрикнула – черный силуэт, четко очерченный лунным светом, вырос перед ее глазами. Дрожа, Соня смотрела на него.
– Д-дядечка, простите, пощадите, – пролепетала она, хотя что прощать, было не понятно.
«Дядечка» ничего не ответил, просто неподвижно нависал над своей жертвой. Соня видела только его глаза – два красных уголька горели в темноте. Вдруг он резко дернулся и закричал. От этого крика волосы на голове девочки зашевелились – в нем слышались злоба, боль и даже отчаяние.
Луна ускользнула от преследующих ее туч и осветила преследователя. К ужасу девочки, это был не человек, у него не было лица, а был бесформенный комок, похожий на кусок пластилина. Но вот невидимые руки принялись лепить: появился подбородок, затем покрытые рыжеватой шерстью уши, рот, полный острых зубов. Из рукавов ветровки выползли когтистые лапы.
Оборотень! Соня вспомнила героя многочисленных школьных страшилок. Вот он, перед ней.
Оборотень тоскливо взвыл, задрав морду. Соня вскочила на ноги и, не дожидаясь, пока пластилиновый человек окончательно озвереет, побежала. Вслед ей понеслись вой и крики. Не оглядываться! Не надо оглядываться, это происходит не с ней, она просто вышла на пробежку по лесу.
Как ни странно, ни оборотень, ни его подружка не стали преследовать Соню. Она отбежала уже так далеко, что позволила себе немного перевести дух. Остановившись, девочка присела на поваленное бурей дерево, жадно хватая ртом воздух. Комары атаковали ее со всех сторон, Соня вяло отмахивалась от них, дрожа от страха и холода, а неподалеку надсадно кричала ночная птица…
Дверь Соне открыла Анжела. Лишь взглянув на мать, девочка поняла, что снисхождения ждать не стоит. Глаза Анжелы воспалились, покраснели. Соне стало не по себе: понятно, из-за кого плакала мама в тот счастливый день, когда Рики заговорил. Он был тут же и, надув щеки, глядел на сестру.
Соня стояла, понурившись, растерянная, растрепанная, исцарапанная. Через порванную кофту на коже видны были следы комариных укусов.
– Соня!
В этом крике было столько радости, что в это мгновение хватило бы на всех жителей Земли. Она бросилась к дочери и сжала в объятиях, счастливые слезы хлынули из глаз. Но через мгновение она оттолкнула Соню и крикнула:
– Где ты была?
Соня молчала.
– Где ты была, я тебя спрашиваю?!
Соня зарыдала. Она плакала не от боли, не от страха перед оборотнями и упырями, а от жалости к своей матери, к маленькому брату, который, она знала, тоже страдал и волновался за нее, даже от жалости к отцу. Ну и, конечно, к самой себе.
Соня закрыла лицо руками, и влажные струйки потекли по испачканным пальцам. Она чувствовала на своей голове мамины руки и слышала ее взволнованный голос:
– Соня, милая, что с тобой? Ну, прости меня, не плачь!
Девочке показалось, что груз величиной с пирамиду свалился с ее плеч и разлетелся на куски. Она сидела на полу в объятиях мамы, ощущая легкость и покой. Ничего не хотелось: только сидеть вот так до конца жизни.
Анжела, напротив, находилась в смятении, она чувствовала: что-то тревожит ее дочь, ее маленькую Соню. Анжела ощущала эту боль каждой клеточкой своего тела, всем своим естеством, но не могла понять, где источник этой боли, от чего или от кого исходит угроза родному, испуганному существу:
– Соня, что с тобой? Расскажи мне.
– Все хорошо, мама, – Соня поднялась с колен, вытерла слезы и улыбнулась. Улыбка получилась жалкой. «Бум!» – что-то грохнулось на пол.
– Что это?
Анжела подняла книгу. Удивительно, но девочка не потеряла ее до сих пор, крепко сжимая в левой руке.
– Я нашла это в лесу.
Анжела повертела книгу, безрезультатно попробовала открыть.
– Наверно, корешок проржавел, – сказала Соня.
– Ну, ладно, – Анжела вернула книгу дочери. – Пойдем, я покормлю тебя.
Соня вспомнила, что сегодня маковой росинки во рту не держала.
– Сначала умойся.
Анжела была верна себе. Девочка посмотрела в зеркало и рассмеялась. Индеец Джо, собственной персоной, в полной боевой раскраске!
В коридоре, рядом с умывальником, Соня увидела помятое ведро с торчащими из него рыбьими чешуйчатыми хвостами.
– А где отец? – крикнула она.
– Тебя искать пошел, – Анжела уже гремела посудой на кухне. Соне стало не по себе: как-то прореагирует Фил? Наверняка он будет очень зол. А вдруг он натолкнется на оборотня? Хотя кто-кто, а Фил вряд ли испугается какого-то волка, пусть даже на человеческих ногах.
Соня умывалась, когда на веранде раздались тяжелые шаги и в дом вошел Фил. Черный, как грозовая туча, брови сведены, желваки так и ходят на лице. Увидев дочь целой и невредимой, он на мгновение просветлел, но тут же нахмурился снова.
Повесив на крючок свой замызганный плащ, Фил повернулся к Соне.
– Где – ты – шлялась? – рявкнул Маршал, чеканя слова, как генерал армии. Сердце Сони тоскливо заныло. Крутящийся под ногами Рики испугался и захныкал.
В коридор стремительно вошла Анжела и прошептала что-то Филу на ухо. Фил нахмурился и, молча стащив со своих усталых ног тяжелые грязные сапоги, пошел к лестнице. Уже поднимаясь по ступенькам, он обернулся и сказал:
