Ф. Каст - Богиня по ошибке
«Во что, черт возьми, я вляпалась?»
— Мы поклялись на ближайший год уважать друг друга. Потому я прощаю пренебрежение, проявленное вами по отношению ко мне, когда вы отказывались встречаться со мной в течение всей помолвки, возвращали мои подарки и вынудили приехать сюда для окончательного завершения нашей договоренности,— говорил он тихо, но сердито.
Не знаю, кто он там — конь или не конь,— но я не собиралась терпеть издевательства с его стороны.
- Я, в свою очередь, прощаю неуважение, которое вы проявляете сейчас, критикуя меня в храме моей Богини в день заключения брака.
«Вот тебе!»
Ему пришлось низко наклонить голову, чтобы расслышать мой шепот. Он явно удивился и резко остановился на секунду.
- А ведь вы правы, леди Рианнон. Я не уважаю наши клятвы и себя самого, если позволяю себе такое. Простите меня за проявленную грубость.— Он так и впился и меня своими темными глазами.
Мне пришлось прокашляться, прежде чем пропищать слова прощения.
Он все равно проявлял недовольство, но теперь оно скорее относилось к нему самому, чем ко мне. Во всяком случае, мой ответ, кажется, его удовлетворил, потому что он снова последовал за Аланной, ведя меня с собой.
Моя приближенная как раз дошла до очередных арочных дверей. Да, по бокам здесь тоже стояли два умопомрачительных охранника. Рианнон, конечно же, умела набирать мускулистых ребят. Потом мы вошли в огромный банкетный зал. Ну и ну! Такого я еще не видала.
Ладно. Пусть сон, но даже для меня это было чересчур.
Там стояли по крайней мере две дюжины больших низких кушеток. С одной стороны каждая чуть-чуть приподнята в виде удобного подлокотника, слегка напоминая старомодный шезлонг. Рядом с изогнутым краем кушеток находились низкие мраморные стойки. На каждой я увидела по золотому кубку. Бесконечная вереница прелестных нимфоподобных молодых женщин скользила от кушетки к кушетке, наполняя кубки красным вином. Я чуть слюну не пустила.
«Если это сон, то пусть он будет крутым и порочным».
Аланна подвела нас к двум кушеткам странного вида, выставленным голова к голове в самом центре зала. Стойка у них была одна на двоих. Остальные кушетки размещались по вытянутому кругу.
— Присоединимся к трапезе, миледи?
Я решила, что у меня нет выбора, к тому же внезапно почувствовала, что умираю с голоду. Поэтому я кивнула и приблизилась к обманчиво удобному обеденному орудию пыток. Сами посудите. От него так и несло Древним Римом. Те парни с их высказываниями типа «Тот, кто правит Римом, правит миром» возлежали во время трапез, обжирались, после чего блевали. Они даже не смогли придумать обеденный стол. Без шуток.
«Ладно, так я хотя бы буду выглядеть стройнее...»
Не успел мой зад опуститься на кушетку, как все засмущались, словно я вышла из тубзика с приставшей к каблуку туалетной бумагой.
«Господи, умоляю, пусть Аланна догадается, что происходит неправильно».
Я грациозно приподнялась, поймала ее за рукав, притянула к себе и зашептала:
— Что я делаю не так?
Она заулыбалась, заприседала, словно я сделала что-то правильное. Хотя было ясно, что дело обстояло как раз наоборот.
— Леди Рианнон просит, чтобы вы простили ее за потерю голоса. Она в отчаянии, что не способна благословить собственный свадебный пир, но голос пока ее не слушается.
Все так же улыбаясь, она начала помогать мне снова возлечь. Так, кажется, говорится?
— А почему она не может прошептать тебе свое благословение, чтобы ты повторила ее слова, как уже делала раньше?
В голосе моего новоиспеченного муженька явно прозвучал вызов. Этот мистер Эд, оказывается, настоящая заноза в заднице. А еще он кусается! Наверное, решил, что имеет дело с какой-то тупоголовой замшелой жрицей.
Смею утверждать, что он ошибался. Мое лицо невольно расплылось в улыбке.
Я вновь жестом остановила Аланну, чтобы она не вмешивалась, а сама зашептала ей на ухо:
— Повторяй за мной.
— Миледи! — В ее возгласе послышалась тревога, граничащая с паникой.
Совершенно очевидно, что она не осознавала, с кем имеет дело. Любой преподаватель старших классов зарабатывает себе на жизнь, борясь с мракобесием на ежедневной или ежечасной, в зависимости от того, кого недавно исключили, а кого нет, основе. Нам действительно удается уничтожать невежество и смотреть в будущее посреди хаоса. Это все пустяки. Принимать мгновенные решения — для меня норма. Скажу даже больше. Я нахожу в этом удовольствие.
— Доверься мне,— незаметно подмигнула я ей, и она склонила голову в знак согласия, хотя и неохотно.
— Вы правы, что указали, где мое место, лорд Клан-Финтан. Прошу прощения. Я повторю благословение миледи по этому радостному случаю.
Опять придется выступить. Я знала, что однажды мне пригодятся все эти курсы лекций по европейской литературе, правда, считала, что это произойдет на какой-нибудь телевизионной викторине.
Эффектно изогнувшись и продемонстрировав при этом большое декольте, я зашептала Аланне строки из древнеирландского благословения, выученного когда-то наизусть для очередного бесполезного урока.
В данном случае оно как раз оказалось уместным:
— Желаю, чтобы у вас всегда были...
— Желаю, чтобы у вас всегда были,— эхом вторила мне Аланна своим сладким голоском, пока я произносила древнее благословение, улыбаясь восхищенной аудитории, которая уважительно притихла.
— Стены от ветра...
— Стены от ветра...
— И крыша от дождя...
— И крыша от дождя...
— И кружка чая у камина...— Тут я на секунду запаниковала, надеясь, что они пьют чай.
— И кружка чая у камина...— Сплошные улыбки, видимо, они все-таки пьют чай.
— Повод посмеяться...
— Повод посмеяться... Пришел черед последнего удара.
Я повернулась к своему новоиспеченному и краткосрочному муженьку, прошептала финальную строчку, глядя прямо на него, и очень порадовалась, увидев, как от удивления округлились его глаза, когда Аланна повторила заключительный пассаж:
— И ваши любимые рядом с вами, а также все, чего ни пожелает ваше сердце!
Кентавры отреагировали громкими криками «салют!» Клан-Финтан, клянусь, цинично скривился и проговорил одними губами:
— Шах и мат.
Как когда-то мудро сказал мой любимый препод в колледже: «Не вздумайте задирать тех, кто выбрал литературу своей профессией. Они хранят в своих головах много бесполезного дерьма и время от времени позволяют себе что-то выудить из него, чтобы припечатать вас как следует».
Сияющее лицо Аланны свидетельствовало о моей полной победе. С подносов, внесенных, скажем так, более плотной на вид прислугой — наверное, от нимф нельзя ожидать, что они одновременно справятся и с легкими прозрачными тканями, и с тяжелыми блюдами,— шел такой аромат, что сразу ударил мне в голову. Перед глазами все закружилось.
