Татьяна Нартова - Ловящая время
— Уговорила, — вздохнула я, — только как я залезу на него?
Девушка слегка стукнула пятками бока коакля, заставляя его лечь на землю. Умный зверь повиновался, растягиваясь на земле. Теперь он напомнил мне верблюда, только без горбов. Я осторожно села впереди Клен, почти у самой шеи зверя. Девушка тихонько щелкнула языком, и коакль плавно поднялся с земли. При этом я чуть снова не заорала, не зная, за что мне держаться.
— Держись за шерсть. Она у него густая и длинная, не вырвешь, — подсказала девушка, — ну, поехали!
Зверь словно понимал каждое слово человека. Он развернулся в сторону леса, осторожно переступая своими длинными лапами и оттолкнувшись, поскакал в лес. Я только судорожно прикусила губу, сильней вцепляясь в густой волосяной покров. И только после нескольких толчков поняла, что Клен говорила правду. Коакль словно летел над землей, при каждом касании пружиня на лапах. Мы с веселыми вскриками пронеслись по лесной тропинке. Прямо на нас летели деревья, а под лапами зверя убегала дорога, еще не протоптанная до каменного состояния людьми. Ветер смахивал надоедливые волосы с лица, свистел свою бесконечную песню свободы. Ели стали редеть, уступая место золотистым березам и краснолистным осинкам. В высоте закричала какая-то хищная птица. Коакль, словно совсем не уставал, продолжая нестись по лесу. Клен сзади меня восторженно переливчато закричала. Я подхватила ее клич, разнесшийся по лесу, отражаясь, словно от каждого листа, веточки, травинки. Я чувствовала себя парящей над землей. Теперь мне уже было все равно, что подумает обо мне Клен, и обе мы восторженно кричали, смеялись. Девушка неожиданно вцепилась в меня, звучно чмокая в щеку. Я рассмеялась, и, не оставаясь в долгу, вернула поцелуй. Коакль между тем разогнался, сильно отталкиваясь от земли и перескакивая поваленный ствол дерева. Я только испуганно-весело заорала, чувствуя, как захватывает дух. Ощутила, как теплые солнечные лучи гладят меня по открытым, зудящим ногам, голове, рукам. Необычная лошадка вылетела с разбега на высокий склон и, замедляя с каждым шагом темп, через несколько минут вовсе остановилась.
Я заворожено огляделась. Склон уходил полого прямо к небольшому озерцу с песчаным берегом. Весь он был покрыт зеленой травой вперемешку с жесткими стеблями цветущего чабреца. Маленькие сиреневые цветочки его, собранные в кисточки, издавали сладкий, манящий аромат. Коакль устало осел на землю и я тут же соскочила с его спины вслед за Клен. Девушка быстро скинула свои туфли, бросаясь вниз по склону.
— Мелитриса, пошли, озеро — прелесть! — я с сомнением покосилась на торчащие стебли чабреца, на свои изнеженные ноги горожанки.
"Черт с ними, с ногами! Ведь так хочется просто хоть иногда пройтись по земле!" — подумалось мне. Теперь и я скинула туфли, на бегу хватая Клен за руку. Обе мы бежали к воде, утопая босыми ногами в траве, чувствуя сотни легких уколов и прикосновения земли. Девушка первой забежала в воду, бултыхая ногами и поднимая тучу водяных брызг.
— Я думаю, что можно насобирать здесь чабреца, — предложила я, осторожно садясь на корточки и пробуя воду ладонью.
— Наберем! Чай из чабреца такой вкусный! — восхищенно протянула Клен. Глаза у нее горели, щеки раскраснелись, и вся она выглядела безумной, ненормальной, но жутко довольной. Я вдруг засмеялась, повинуясь какому-то странному, пьянящему чувству безграничной радости, единения с природой и подругой.
— Только никому не рассказывай, что мы с тобой творили, а то нас поймут неправильно! — быстро предупредила я.
— Терт может и не поймет, — беспечно махнула рукой девушка, — а вот Ирсиан и сам не против пошалить и посмеяться. Он — сущий ребенок, такой светлый, наивный.
— Но ведь любишь ты Тертена, — парировала я. Клен пожала плечами, топая ногой по воде и кружась вокруг оси.
— Я обоих люблю. Только каждого по-своему. Тертен для меня умный, красивый настоящий мужчина, с которым можно поговорить о серьезных вещах. Я его люблю, ну… как любят мужчин. А Ирсиан — это самый лучший в мире человек. Я его люблю как друга, как брата, как личность! Чувствуешь разницу, Мелитриса?
— Чувствую, — весело откликнулась я, неожиданно брызгая водой в Клен. Девушка наигранно возмущенно уперла руки в бока.
— Ты что, биться со мной решила?
— Принимаешь бой? — весело откликнулась я.
— Принимаю! — заорала девушка, в отместку кидаясь на меня и начиная щекотать. Ха! Я никогда не боялась щекотки. И сейчас только легко шлепала подружку по рукам и брызгалась водой. Девушка резко нагнулась, хватая меня за лодыжку. Я потеряла равновесие и со всей дури села прямо в воду. Клен ехидно ухмыльнулась, весело прыгая и крича, — Победа!
Я медленно поднялась с земли, показывая девушке язык. Она скорчила в ответ гримасу.
— Ладно, пошли чай собирать, — предложила я. Клен первая поскакала вверх по склону, я поспешила за ней, пытаясь обогнать ее. Девушка просто так не сдалась, разгоняясь еще сильнее. Зато, когда мы достигли вершины, я просто наклонилась вперед. Пытаясь отдышаться, а Клен, как подкошенная, упала на землю.
А потом мы рвали чабрец. Складывать его было некуда, и мы просто бросали его в одну охапку. Коакль словно дожидался нас, безмятежно пощипывая душистую траву.
— Если туда еще зверобоя добавить и мяты, то будет не чай, а сказка, — предложила Клен.
— Где же ты возьмешь их? — удивилась я, в двадцатый, наверно, раз внюхиваясь в аромат сорванной травы. Рвать чабрец трудно. Жесткие стебли никак не хотят ни рваться, ни ломаться, предпочитая просто гнуться, но не сдаваясь. Поэтому почти половина нашего букета была вырвана с корнем.
— У Ирсиана всегда с собой куча травок. Он и зверобой возит и мяту. Маг одним словом — таскает половину имущества на всякий случай, — улыбнулась девушка.
— Слушай, а этот ваш преступник, почему его сразу не поймали? — спросила я. Все-таки приключения, приключениями, но и о цели надо поподробнее узнать. Вряд ли Тертен мне все выложит на золотом блюдечке. А вот подружка может, тем более, что лучшего момента для подобных разговоров могло просто не представиться.
— Потому что не сразу узнали о смерти министра и его жены. После свадьбы они пошли в отведенную им комнату. Гости их проводили и пошли праздновать дальше. Даже если кто-то и прошел к ним — никто этого не заметил, все были навеселе.
— А охрана? Разве государственных деятелей не должны были охранять? — удивилась я, дергая с корнем очередной стебель.
— Это и самое странное в этой истории. Министр в последний момент отказался от охраны, категорично запретив кому-либо из военных и телохранителей появляться на свадьбе. Хотя, вроде, человек он был крайне подозрительный и предусмотрительный. Мы до сих пор не можем понять, почему он это сделал. Он сказал, что не хочет превращать свою свадьбу в слежку. Сказал, что хочет расслабиться, развлечься, как нормальный человек. Вот и развлекся.
