Лорел Гамильтон - Божественные проступки
Все мы встали и осторожно последовали за феей-крошкой. Люси приблизилась ко мне и прошептала:
- Какой вред она реально может нанести?
- Достаточный, чтобы сорвать дверь с петель, - сказала я.
- А мои люди между нею и дверью, - сказала Люси.
- Да, - сказала я.
- Дерьмо.
Я согласилась.
ГЛАВА 8
Голос проникал через дверь, высокий и музыкальный; даже просто его звучание заставило меня начать улыбаться.
- Сладкая Горечь, дитя мое, не бойся. Твоя добрая фея здесь.
Сладкая Горечь снова нырнула к полу.
- Гилда, - неуверенно произнесла она. Звуки пчел исчезали вместе с ароматом летней медвяной травы.
- Да, дорогуша, это Гилда. Успокойся и хороший полицейский пропустит меня.
Сладкая Горечь опустилась перед удивленными Райтом и О'Брайан. Маленькая фея рассмеялась, и оба офицера улыбнулись вместе с ней. Феи-крошки были нашими самыми маленькими людьми, но у некоторых из них был гламор, способный конкурировать с сидхе, хотя большинство моих мужчин никогда не признаются в этом.
Я хотела помочь Гилде пройти через эту дверь. Я поглядела на детективов, чтобы убедиться, что гламор действует на них, но этого не было. Они выглядели озадаченными, как будто они слышали песню, но она была слишком далеко, чтобы понять слова. Я тоже слышала песню, как музыкальную шкатулку, или звон колокольчиков, или бубенчиков, или... Я с трудом экранировалась от принуждения и оттолкнула песню. Я не хотела улыбаться как дура или помогать Гилде пройти через эту дверь.
Сладкая Горечь снова рассмеялась, ей нервно вторил напарник Люси, как будто он знал, что не должен был.
- Ты опять забыл свой античарм? - Спросила Люси.
Он пожал плечами.
Она забралась в карман и вручила ему маленький тканевый мешочек.
- Я захватила запасной. - Она взглянула на меня, проверяя, не обиделась ли я.
- Иногда даже я ношу защиту, - сказала я. Добавив уже про себя: "Но обычно только среди моих родственников".
Люси кинула мне легкую улыбку благодарности.
Я шепнула Дойлу и Холоду:
- Вы чувствуете принуждение Гилды?
- Да, - сказал Холод.
- Оно нацелено только на фейри, - сказал Дойл, - но ей не хватает точности, чтобы нацелиться только на Сладкую Горечь.
Я оглянулась на Роберта. Казалось, с ним было все в порядке, но он подошел к нам ближе, когда я посмотрела на него.
- Ты же знаешь, что брауни - фейри отшельники, Принцесса. Нас так легко не возьмешь такими вещами.
Я кивнула. Я действительно это знала, но его исправленная пластикой внешность заставляла меня думать о Роберте не как о чистокровном брауни.
- Но только потому, что я могу сопротивляться этому, не означает, что я не чувствую, - сказал он и вздрогнул. - Она конечно мерзость, но она у нас шишка.
Я была немного поражена использованием им слова "мерзость". Оно означало людей, которые столкнулись с дикой магией и были изменены на что-то чудовищное. Я встретила Гилду и "чудовищная" было не то слово, которым стоило бы ее описывать. Но я встречалась с ней только однажды, кратко, в дни, когда все в Лос-Анджелесе думали, что я была просто человеком с примесью крови фейри. Я была не достаточно важной или достаточно опасной для нее, чтобы интересоваться мной тогда.
Детективы двинулись за перегородку. Роберт сделал приглашающий жест, пропуская нас вперед. Я взглянула на него, и он шепнул:
- Она ведет себя, как королева. А я хочу ясности в том, какую королеву я бы выбрал.
Я шепнула в ответ:
- Я не королева.
- Я знаю, что ты и высокий, черный, красивый отказались от всего этого ради любви. - Он усмехнулся и было что-то от старого брауни в этой усмешке, будь там меньше прекрасных зубов и будь его лицо менее красиво, но это все еще был хитрый взгляд брауни.
Это вызвало у меня улыбку в ответ.
- Было явное доказательство, что сама богиня спустилась и короновала вас обоих.
- Не преувеличивай, - сказала я. - Была магия волшебной страны и Богини, но не было никакой физической материализации Богини.
Он отмахнулся.
- Ты вдаешься в тонкости, Мерри, если тебя все еще можно так называть, или ты предпочитаешь Мередит?
- Мерри вполне подойдет.
Он усмехнулся, взглянув на моих двоих мужчин, которые были сосредоточены на дальней двери и ее скором открытии.
- В последний раз, когда я видел этих двоих, они были сторожевыми псами королевы. - Он посмотрел на меня проницательными карими глазами. - Некоторые люди тянутся к власти, Мерри, и некоторые женщины - больше королевы без короны, чем другие с нею.
Как по команде дверь открылась и Гилда, Добрая фея Лос-Анджелеса, ворвалась в комнату.
ГЛАВА 9
Гилда вошла видением из света, кружев и блесток. Ее длинное до пола платье, казалось, было усеяно алмазами, которые ловили свет так, словно она двигалась в кругу искрящегося белого света. Само платье было светло-голубым, но алмазных брызг было так много, что они полностью скрывали под собой светло-голубое платье, создавалось впечатление, что платье было сделано из движущегося света. Платье казалось мне слишком роскошным, но соответствовало тому, что было на ней надето - корона из хрусталя и стекла в белокурых волосах и палочка длиной в два фута со звездой на конце.
Она походила на волшебную добрую фею из фильмов, когда-то она была костюмером в 40-ых годах, поэтому, когда дикая магия нашла ее и выполнила ее желание, одежда осталась для нее важна. Никто не знал правду о том, как она получила магию. За прошедшие годы она рассказала далеко не одну версию. Каждая версия была все более и более героической. Последняя история была о спасении детей из горящего автомобиля, кажется.
Она махнула палочкой по комнате, как королева скипетром. Но когда палочка показала на нас, не было привычного покалывания магии. Что бы ни было в Гилде иллюзией, палочка была реальной. Это было мастерство фейри, но кроме этого никто ничего не смог бы сказать, откуда появилась палочка. Волшебные палочки очень редко у нас встречаются, потому что мы не нуждались в подобных вещах.
Когда исполнилось желание Гилды, она не поняла, что почти все, что она захотела, подчеркивало ее фальшивость. Ее волшебство было достаточно реальным, но способ его проявления был сказочным, но не магией волшебной страны.
- Подойди ко мне, маленькая, - сказала она, и Сладкая Горечь полетела к ней. Какое бы ни было заклинание принуждения в ее голосе, но оно было сильным. Сладкая Горечь скрылась в ее золотых локонах, потерявшись в слепящем свете. Гилда повернулась, словно собиралась выйти из комнаты.
