Виталий Башун - Господин Целитель
Я смотрел на Весану и удивлялся. Она изменилась и не в лучшую сторону буквально за пару месяцев. Она была явно не себе, на грани нервного срыва. Жестокая ревность, страсть, обида на весь мир превратили некогда скромную девушку с лучистыми глазами и ласковым голосом в остервеневшую мегеру с резкими чертами лица и огнем неукротимой ярости в глазах? Многие люди (нельзя сказать, что большинство, но и не малая часть человечества) предпочитают искать причины неудач где угодно, но только не в себе самих. Винят неблагоприятные обстоятельства, происки врагов, чаще всего мнимых, и даже злые намерения своих же друзей, якобы из зависти подстраивающих им всевозможные пакости. Вот и Весана, похоже, вместо того, чтобы сесть и подумать, что она делает не так, предпочла найти виноватого на стороне. Сен на эту роль не годился, так как пришлось бы признать, что он сам охладел к подруге. Оставались мы с Вителлиной. Она понятно – разлучница, а я выходит – сводник, который своим дурным влиянием не дает ситуации выправиться. Таким образом, вполне логично Весана, прихватив подкрепление, способное справиться с лекаришкой, пусть даже прошедшим курс самообороны, вытащила источник своих бед на разбирательство, после которого можно будет также поговорить с певичкой и вернуть любимого на место. К ноге.
– Прости, Весана…
– Я тебя не прощаю и для тебя я не Весана!! – не дала мне договорить девушка.
– Хорошо. Пусть так. Вессараина, послушай меня. Тебе не кажется, что дело не в знакомстве с Вителлиной, а в тебе? Я знаю Сена. Он добрый и мягкий парень, но командовать собой он никому не позволит. Ты, видимо, хотела над ним власти, а он с этим не мог смириться…
– Что ты понимаешь, урод?! Он любил меня, пока ты не свел его с этой… др-р-рянью!! Ты во всем виноват! Так вот! Запомни! Если еще хоть раз я увижу тебя рядом с Сеном, ребята приедут, не пожалеют денег на дорогу, и еще раз тебя поучат! Ты понял?!
– Послушай же…
Договорить мне не дал брат Весаны. Он схватил меня за лацканы пальто и с силой встряхивая сквозь зубы стал мне "внушать":
– Нет, это ты послушай, клистирная трубка! Ты очень обидел мою сестру. Я не знаю, что ты там с ней сделал и знать этого совсем не хочу. Мне это не интересно. Но если она, – он снова с силой меня встряхнул, – будет из-за тебя плакать, – снова встряхнул, – или ты опять как-нибудь ее обидишь…
Такого стерпеть уже я не мог. Баронская ли гордость взыграла – какой-то смерд смеет хватать меня за грудки – или просто возмутило нежелание слушать и слышать, но в ответ я, холодно глядя в глаза братца, твердо сказал:
– Убери! Руки!
– Я сам решу, когда их убрать, а ты слушай, что тебе говорят, и не рыпайся! Понял! Кусок дерьма?!
Дальше мне бы оставалось брякнуться на колени и вылизать его сапоги. Крепкие такие. Добротные. С теплым войлочным верхом и мехом внутри. Вместо ожидаемого испуга и заискивающего лепета на тему: я все понял и больше не буду – я применил простейший прием, которому когда-то давно научился на курсах самообороны. Хоть навык и ушел, но память осталась. Со всех сил я обеими руками ударил сверху по сгибам локтей парня и когда он закономерно присел, добавил коленом в пах. Братец разжал руки и, схватившись ими вместо лацканов моего пальто за пострадавшее место, со стоном рухнул на колени и скрючился у моих ног.
Порадоваться победе я не успел. Ошеломляющий удар в ухо отбросил меня в сугроб возле какого-то забора. Оглушенный и почти ничего не соображающий, я хотел подняться, но ноги стали ватными, руки не слушались, в голове все кружилось и расплывалось. Да мне и не дали ни секунды придти в себя. Град тяжелых ударов руками и ногами практически выбил из меня дух. Я ничего не мог поделать. До боевых аспектов гимнастики Финь Ю мы еще не дошли, магия заблокирована, гвардейцы… ну, я уже об этом говорил.
Пальто с меховым воротником превратилось в лоскутки, камзол и рубашка трещали по всем швам, и все это безобразие сверху обильно поливалось, словно острым томатным соусом, моей кровью. Сознание тупо фиксировало, как при обычной диагностике: сломано три ребра, отбиты почки, повреждена печень, разорвана селезенка, сломан нос, сотрясение мозга…
Где-то далеко, за гранью этого мира я слышал истерический крик Весаны:
– Буга прекрати! Буга, не надо!! Что же ты делаешь?! Остановись!
– Он Голта ударил!! Это подлый прием – бить по я…цам! У нас за такаое вообще бошку отрывают!!
В кровавом тумане я еще увидел, как Весана повисла на разъяренном медведе, Буге, крича ему, чтобы немедленно прекратил.
Мир расплывался перед глазами и казался картонными декорациями, размалеванными дрожащими руками пьяницы-художника. На фоне бездарно сделанного театрального задника высветилась фигура Буги, отдирающего от себя девушку и одновременно пытающегося пнуть меня, ну, хоть еще один разочек. А я даже рукой шевельнуть не в состоянии. Вдруг рядом с борющимися фигурами материализовался Финь Ю – без сомнения у меня начался бред – сделал неуловимое движение, и бык вместе с девушкой рухнул, как подкошенный.
Вскоре мое состояние ухудшилось, сознание поплыло, мне в бреду опять показалось, что надо мной склонился учитель и что-то настойчиво проговорил. А дальше… "тьма приняла его в свои уютные объятия".
Глава 5
Опять этот сон. Почему сон? Непонятно. Я знаю, что это сон и знаю, что происходящее мне не снится.
– Хватит думать. Мозги сломаешь.
Мой учитель Финь Ю стоял передо мной в серой безликой пустоте… стоял или висел, в пустоте или в тумане? Непонятно. Пустота это или туман, а может – вода и мы на дне булькаем что-то друг другу по-рыбьи, а воображение переводит в привычные символы речи? Это НИЧТО колышется, плывет или клубится, а может и вовсе струится. А может это у меня со зрением непорядок. Да и как выглядит пустота? Может она как-то выглядеть? А если никак не выглядит, то, как понять, что она – пустота?
В голову лезла всякая чушь в полнейшем соответствии с моим поганым настроением. Тело было полностью здоровым и даже более того – легкость необычайная, сознание кристально ясное, мышцы налиты силой и… стремительностью молнии. Подозреваю, кто-то из моих старших коллег-целителей постарался. Я-то без магии был обычным среднестатистическим больным и не мог даже царапину толком заживить. Будь душа спокойна, можно было бы запеть что-нибудь утреннее, бодрящее, разудалое, подпрыгнуть молодецки на кровати… отрикошетить от балдахина обратно на перину. Еще раз прыгнуть. Еще отрикошетить… Бред. Перина не гимнастический мостик, а скорее зыбучий песок. С нее не прыгать, а выползать надо, опираясь на крепкий посох. Я прекрасно понимаю аристократию, не желающую рано вставать – кому охота каждое утро по-пластунски преодолевать просторы семейного ложа. Хотя с моей скоростью и реакцией, как я теперь их ощущал, вода (что говорить про перину?) вполне может иметь плотность кирпича, а воздух – густого киселя, если не смолы. Я был необъяснимо, но твердо, уверен в этом. Боевой транс мне теперь точно не нужен, как и специальные узоры-надстройки для управления ускорением и регенерацией. Как и говорил Финь Ю, после слияния скорость восприятия, регенерации, построения узоров и действия будет зависеть только от моего искусства и уровня постижения магии. Всё это замечательно, но как с людьми-то общаться. Я ж помру со скуки, пока собеседник голову повернет, чтобы только осознать мой вопрос. Точнее, помру раньше, выговаривая первое слово вопроса так, чтобы для собеседника фраза не прозвучала воробьиным чириканьем или мышиным писком.
