Марина Ефиминюк - Второй шанс
— Он был нашим дедом. — Хмыкнул Заккери, поддерживая ее.
— Он помог забыть об этом. — Сжала девушка губы. Воспоминания о хмуром старике, не одобрявшем выбранную Лизой жизнь, остались не самые радужные.
Склеп представлял собой огромную круглую комнату. От каменного пола до мраморного потолка по стенам темнели погребальные плиты, испещренные именами, за ними покоились все умершие члены семьи с тех самых пор, когда колдуны пятьсот лет назад выбрали здесь место для Гнезда. Изменялся пейзаж, местность и соседи, мир преображался, много раз перестраивался дом, отдавая дань времени, даже в старинном склепе вместо земляных полов появились камни, но Вестичи никогда не покидали место, застолбленное предками. Его давным-давно выбрала для них Сила.
В глубокой прямоугольной яме на голой земле лежало тело Луки, завернутое в белую простыню. Семья застыла по краям, Вражек встал во главе. Его глаза горели ярко-алым пламенем, делая похожим на злобного демона. Все молчали, ощущая неловкость, и переглядывались, только Аида тихо всхлипывала, прижавшись к сыну. Эмиль придерживал локоть супруги с другой стороны.
— Ты прожила долгую жизнь в этом теле! — Вражек заговорил скрипучим потусторонним голосом, не похожим на его молодецкий басок, и все тревожно вздрогнули. — Отпусти его! Ты можешь выбрать любого из нас, ты можешь отказаться от нас! Мы, дети твои, преклоняем перед тобой колени!
Вся семья тут же рухнула на колени, опустив головы.
— Выйди, верни истинное имя колдуна!
Темное помещение неожиданно залил белый неживой свет, ослепляющий и холодный. Поднялся ветер, взметнул одежды, не давая вдохнуть. Люди прищурились, не шелохнувшись.
Зак чуть скосил глаза и увидел, как над телом деда сверкает неясный силуэт. Душу охватил ужас, он и не понял, как со всей силы сжал во влажной ладони холодные тонкие пальчики Лизы, и та зашипела от боли. Сияние поднялось к потолку, и семья непроизвольно задрала головы. На каждом лице светились расширенные от восхищения глаза, в которых отражался свет. Сила окончательно вышла из умершего Хозяина, чтобы через заветное число дней подарить себя следующему избраннику.
Ее силуэт напоминал обнаженную фигуру прекрасной девушки с длинными растрепанными волосами, из тела вырывались острые лучи, что становилось больно глазам. В душе каждого внезапно загорелось невероятное чувство любви и радости, желания поклоняться. Едва видное лицо улыбалось, а потом девушка вспыхнула и исчезла. В склепе стало невероятно темно, люди моргали, и тот же момент тело Луки охватило жаркое пламя. Огонь уничтожил его за секунды, оставив лишь пепел да запах горелого. Вражек взмахнул руками, заставляя черные хлопья, в какие превратилось тело ведьмака, слететься в погребальную урну. Глаза Вражека потухли, превращаясь в человеческие, семья поднималась с колен. Огненный передал глиняный горшок Эмилю и тихо произнес:
— Его звали Горн.
У Заккери кольнуло сердце, когда он нечаянно услышал истинное имя, произнесенное вслух, ведь в течение жизни его скрывали даже от близких.
Когда семья поднялась наверх, то казалось, толпа не сдвинулась с места. Глаза всех жадно горели от ощущения витающей и пока свободной силы семьи Вестичей. Процессия медленно двинулась к дому, и снова ее возглавлял Эмиль.
— Ты мне чуть пальцы не сломал! — Недовольно ворчала Лиза, сжимая и разжимая кулак.
— Извини. — Пробормотал Зак.
Там, в темноте склепа, ему улыбалась сила — юная девушка, и она была прекрасна.
— Он красив. — Донесся до них с Лизой сдавленный шепоток.
— Да они все красивы. У них столько колдовской силы, что ее видно невооруженным глазом. — Неизвестные гостьи взахлеб сплетничали о семье.
— Но ведь он не чистой крови. — Зак тут же напрягся и непроизвольно замедлил шаг. В душе шевельнулась змейка злости.
— Да что ты? — Протянул второй голос.
— Не обращай на них внимания. — Пробормотала Лиза, похлопав брата по согнутой руке. — Они могут болтать, что угодно, но мы то знаем, что ты лучший из нас.
Заккери скрипнул зубами, на высоких скулах вспыхнул яростный румянец.
— Как ты не знаешь этой истории?! — Обрадовалась женщина и перешла на заговорщицкое бормотание. — Когда умер Хозяин Леонисий Вестич, его внук…
— Какой из них?
— Ах, ну, Эмиль, конечно же! Так вот, Эмиль нашел себе какую-то человеческую женщину. Представляешь?
— Да, что ты? — Заохала сплетница.
Молодому человеку показалось, что его медленно и со вкусом обливают помоями. Он хотел прибавить шага, но не мог обогнать бредущего и убитого притворным горем отца.
— Да, да. Представляешь, обычную человеческую женщину. Лука пригрозил, что выставит его из семьи, тот и сдался. — Голос прозвучал в высшей мере ехидно. — Эта девчонка принесла в подоле и исчезла! Думаю, ее Лука… — она выдержала паузу, желая нагнать жуть, — это…
— Да, что ты? — Доверчиво отозвалась испуганная собеседница. — Думаешь, он ее убрал?
— Конечно. — Со знанием темы злословила сплетница. — Ведь мальчишка родился отмеченный силой. Представляешь? Отмеченный! — Повторила женщина по слогам, несообразительной собеседнице. — Он родился колдуном!
Заккери скрипнул зубами, на лице заходили желваки. Правда заключалась в том, что сплетницы не вымолвили и слова неправды. Его появление в Гнезде ознаменовалось смертью матери.
Лиза, внимательно следившая за братом в продолжение всего нечаянно подслушанного разговора, неожиданно резко оглянулась, и голоса тут же смущенно смолкли.
— Имейте совесть! — Прошипела она. — Мы только-только похоронили деда! Его прах еще не успел остыть после погребального костра, а вы уже поливаете помоями его самого и его наследника! Надеюсь, что сила накажет вас!
Она заставила Зака почти взбежать по ступенькам в дом, и от их спин отражалось неловкое молчание.
— Дуры! — Плюнула Лиза. — Если бы могла, выдрала им лохмы, но они слишком омерзительны, чтобы тратить на них энергию!
Заккери прекрасно осознавал, что девушка не испытывала и десятой доли гнева, разыгранного перед случайными свидетелями.
— Ты маленькая злая кошка. — Усмехнулся он, с благодарностью погладив сестру по мягкой бледной щечке. От тщательно сдерживаемой ярости его рука слегка подрагивала, а кривая ухмылка вышла жалкой.
— Извини. Мне, правда, жаль. Эти сплетни за нами вьются всю нашу жизнь. Они никогда не оставят нас в покое!
— Мы просто слишком сильны для них. — Парень окинул презрительным взором толпу гостей — мелких, глупых ведьмаков, гудевших, пьющих вино, злорадно переговаривавшихся.
