Элизабет Кернер - Эхо драконьих крыл
Сегодня я уже услышала больше, чем могло выдержать мое сердце. Я почувствовала головокружение, и мне, чтобы совладать с этим, пришлось навалиться на стол.
— Она сразу же отправилась оттуда прочь, расторгнув узы с Хадроном, но оставив тебя ему, ибо и помыслить не могла о более безопасном месте, Я умолял ее позволить мне ехать с ней и взять тебя с собой, но она не согласилась подвергнуть опасности ни тебя, ни меня. Похоже, она почему-то была убеждена, что в поместье Хадрона ты будешь в безопасности. Долгие годы я сердился на нее за это, я был огорчен и расстроен, но, как бы там ни было, ты до сих пор жива. А о ней я с тех пор ничего не слышал… Вот и вся история.
— Таким образом, девочка моя, — добавил он негромко, — теперь тебе должно быть понятно, почему я никогда раньше не говорил об этом с тобой. Я должен был держать слово, данное Хадрону, а со времени его смерти все ждал подходящего момента. Итак, это все, что я про тебя знаю. Вот какого Джеми видела ты прошлой ночью. Я боялся, что не смогу воскресить его в себе: он так долго не давал о себе знать — но когда я увидел, что тот мерзавец угрожает тебе, я воззвал к нему, и он явился вместе со своим мастерством, — Джеми закашлялся, припал к кружке и выпил все до дна.
Я нисколько не удивилась: на протяжении долгих лет я никогда еще не слышала, чтобы он говорил зараз так много.
Потом уголок его рта искривился в ухмылке, и он произнес негромко:
— Знаешь, а тот здоровенный ублюдок до сих пор, наверное, недоумевает, как же все-таки он встретил смерть прошлой ночью. Он ведь даже ничего не почувствовал.
Между нами опять все наладилось. Я обнаружила, что в ответ на ухмылку Джеми улыбаюсь и сама, гордясь теперь его мастерством, которое спасло нас от неминуемой смерти. Как я могла сердиться на него — ведь он был мне вместо отца, которого я была лишена, — в самом деле, кого же, как не Джеми, могла я считать своим истинным отцом? И если когда-то его ремеслом была смерть, то он сменил его на другое, доброе, и сделал это ради моей матери. Между мной и Джеми всегда была большая любовь — теперь же она сделалась еще искреннее и сильнее, и в ней нашлось место и для моей потерянной матери. Я чувствовала себя теперь намного старше, и мне было стыдно за то, что я так по-детски осуждала его.
— Джеми, я…
— Да ладно, крошка моя Ланен, все хорошо! — он улыбнулся так, как улыбался одной лишь мне. — Я очень рад, что наконец все тебе рассказал. Давно уже следовало сделать это.
— Вот уже десять лет никто не считает меня «крошкой Ланен», — сказала я, улыбаясь ему в ответ. Я переросла Джеми еще в двенадцатилетнем возрасте.
— Ну нет, девочка моя, тут ты ошибаешься. Ты всегда останешься для меня крошкой Ланен, — он потянулся ко мне через стол и на мгновение взял меня за руку. — А теперь, крошка моя, очередь за тобой.
— Какая очередь? — спросила я с искренним недоумением. — Ты же знаешь меня всю жизнь, чего же я могу тебе рассказать?
— Ума не приложу, — ответил он беспечно. — Ты разбудила меня ни свет ни заря в день отъезда, заставила подписать какой-то договор, который я в потемках даже не смог прочесть; ты везешь с собой серебро, которого хватило бы на пару месяцев, и за все время путешествия ты ни словом не обмолвилась об этом. Что же мне, по-твоему, думать? Я усмехнулась.
— Ума не приложу. Сейчас вот меня заботит моя гнедая лошадка: она что-то стала прихрамывать на левую переднюю…
Он перегнулся через стол и легонько шлепнул меня по макушке.
— Противный ребенок, — сказал он с нежностью. — Твоя очередь. У меня в глотке сухо, как в Южной пустыне. Хватит с меня челана. Хочу пива. Пива! — выкрикнул он, и служанка поспешила принести нам новый кувшин.
— А теперь, — произнес он, — рассказывай мне все, пока я буду пить, девочка. С тех пор, как тебе исполнилось пять, я уже знал, что ты не пожалеешь своей правой руки, лишь бы убраться из Хадронстеда, но почему же только сейчас, почему не сразу после смерти Хадрона? Чего ты так долго ждала? И что же все-таки заставило тебя наконец решиться?
В двух словах, насколько это было возможно, я рассказала ему о нелепом предложении Вальфера, и под конец мы вместе смеялись от всей души.
— Ах, Вальфер, юный Вальфер! Он не так уж плох, правда, немного туповат в любых делах, если только они не касаются лошадей.
— Хотела бы я, чтобы и лошадям было так же хорошо, как ему сейчас. Клянусь, Джеми, выдел бы ты его лицо!.. Надеюсь, они с Алисондой счастливы и проявят достаточно любезности, чтобы не вставать тебе поперек дороги.
— Я не против того, чтобы они жили там. Увижу их — и тут же со спокойным сердцем подумаю о тебе. Но ради собственного успокоения мне необходимо знать: куда это ты надумала отправиться?
— Да я и сама не знаю. Прочь, и все тут. Колмар велик — много чего можно в нем повидать.
Он прищурился.
— Не пытайся меня провести, Ланен, Маранова дочерь, слишком хорошо я тебя знаю. Скажи же мне, куда ты собралась и чего ищешь. Ты да я — вот и все, что осталось от нашего семейства, ежели, конечно, не считать, что у Маран есть еще мать, братья и сестры. Я скорее буду следовать за тобою весь остаток дней твоих, чем отпущу тебя без малейшего представления, куда ты направляешься и зачем.
У Маран ведь есть мать, братья и сестры! Моя бабушка, мои дядюшки и тетушки! В душе я тотчас же поклялась, что когда-нибудь я разыщу эту деревушку и найду всю их семью, которой никогда прежде не видела.
Мне понравилось, что Джеми назвал меня Марановой дочерью.
Все же я собралась с духом и поведала Джеми о тайном желании своего сердца — впервые я говорила об этом вслух.
— Я ищу драконов, Джеми. Истинных драконов, что живут на Драконьем острове. С самого детства мечтаю увидеть их, с тех пор, как услышала «Песнь о Крылатых», которую пел тот бард… и во что бы то ни стало осуществлю свою мечту. В ту ночь я слышала их, понимаешь? Слышала шум от их крыльев, и в нем угадывалась дивная мелодия; с тех пор все эти годы я слышала подобное же в своих снах.
— Ас чего ты взяла, что найдется судно, которое отправится туда, где столько кораблей исчезло без следа? С чего ты взяла, что выживешь, когда столько подобных тебе смельчаков погибло? — спросил Джеми серьезно.
Он покачал головой, и в глазах его была грусть; и все же он улыбнулся мне, как и всегда: знал ведь, что я все равно от своего не отступлюсь.
— Что же произойдет, когда ты их отыщешь, Ланен Кайлар? — спросил он негромко.
— Как? Как ты назвал меня? — спросила я, пораженная. Откуда мог он знать это имя, которое я сама для себя выбрала?
— Это твое настоящее имя, что дала тебе твоя мать. Ланен Кайлар — Ланен Скиталица. Порой я недоумеваю: а может, у нее, кроме Дальновидца, где-нибудь припрятан еще и Провидец? Это многое бы объясняло. Готов поклясться: она предвидела, что ты отправишься на поиски приключений, подобно ей самой. Она наверняка знала, что ты станешь дерзкой и неустрашимой, ведь даже совсем крохой ты ничего не боялась. И все же ответь мне. Что произойдет, когда ты отыщешь этих драконов, что так влекут тебя?
