Дэвид Геммел - Яростный клинок
— Хватит, Ван, перестань.
Гованнан ударил противника в глаз. Брызнула кровь, и Конн отшатнулся. Брат Ариан врезал ему в правую скулу. Юноша покачнулся, а потом провел апперкот в лицо Гованнана, за которым последовал обманный удар справа, снова опрокинувший его в траву. Тот медленно, с большим трудом поднялся, преодолевая дрожь в ногах, шагнул к противнику, вновь замахнулся, но повалился вперед. Конн успел подхватить его и мягко опустил на землю. Ариан и Гвидия склонились к брату и принялись промакивать его раны лоскутами льна.
— Ты просто злой задира, — сердито произнесла Ариан. Конна охватил гнев, но он смолчал, поднялся и ушел в лес. Над ним кружился черный ворон.
ГЛАВА 4
Безумно злой Коннавар шел по лесу, ломая на своем пути ветки и топча молодую поросль под ногами. Во всем виновата Ариан! Она намеренно не обращает на него внимания! По меньшей мере это невежливо и сильно злит. А уж когда Гованнан оскорбил Крыло, юношу и вовсе охватила ярость.
Коннавар принялся подниматься наверх узкой оленьей тропой, обходя скальный выступ на пути к водопаду Ригуан. Купание, решил юноша, улучшит настроение. Кровь затекала в глаз, и он зажал рану пальцами. Его внимание привлекло движение у края леса, и Конн увидел, как черная ворона резко полетела к земле, будто сбитая стрелой. Заинтригованный, юноша свернул налево, прокладывая путь через редеющий подлесок.
Старуха, завернутая в зеленый потрепанный платок, сидела на сером плетеном стуле. На коленях у нее лежала рыбацкая сеть, которую она чинила. Конн оглянулся вокруг в поисках дома или хижины, но вокруг не было ничего. Возможно, она живет в одной из пещер, решил он. Странно, что они раньше не встречались.
— Пусть Даан будет милосерден к тебе, — поздоровался юноша.
— Да не улыбнется тебе Таранис, — не поднимая глаз, ответила она сухим хриплым голосом.
Странный ответ, однако Конн был вполне согласен. Кто хочет, чтобы ему улыбнулся бог смерти?
— Принести вам воды, старая женщина?
Она подняла голову, и юноша понял, что никогда не видел глаз темнее. Зрачок и радужная оболочка сливались, напоминая блестящую черную гальку.
— Мне не нужна вода, Коннавар.
— Откуда вы меня знаете?
— Я знаю многое. Чего ты желаешь?
— Не понимаю.
— Понимаешь прекрасно, — упрекнула она, откладывая сеть. — У каждого человека есть тайное желание. Чего желаешь ты?
Конн пожал плечами.
— Быть счастливым, наверное. Иметь много сыновей и несколько прекрасных дочерей. Прожить до старости и увидеть, как растут мои сыновья и сыновья их сыновей.
Старуха презрительно рассмеялась.
— Ты выбрал самые банальные желания. Это не то, к чему стремится твое сердце, Меч Бури.
— Почему я вас раньше не встречал? Где вы живете?
— Неподалеку. А я тебя видела: видела, как ты плаваешь в озере, ныряешь в быстринах и бегаешь по лесу со своим сводным братом. Ты полон жизни, и жребий ждет тебя. Примешь ли ты его вызов?
— Вы ведьма? — спросил он, помолчав.
— Не ведьма, вот это я тебе точно скажу. Открой мне, чего желаешь.
Сзади что-то шевельнулось, и Конн резко обернулся. Там стояла колдунья риганте Ворна. Она держала перед собой скрещенные руки, словно собиралась отвести удар, но смотрела не на него.
Ворна пристально смотрела на старуху.
— Пойдем со мной, Конн, — велела она. — Не отвечай на ее вопросы.
— Ты боишься назвать свое желание, мальчик? — спросила карга, не обращая внимания на колдунью.
Конн и в самом деле боялся, хотя не знал почему, а страх всегда вызывал у него прилив ярости.
— Я ничего не боюсь.
— Конн! Молчи! — предостерегла его ведьма.
— Скажи! — взвизгнула старуха.
— Я желаю славы! — закричал он.
По поляне пронесся холодный ветер, и что-то вспыхнуло перед глазами юноши. Он отступил на шаг, моргая.
— И ты ее получишь, — прошептал голос в его голове.
— Тебе не следовало говорить, — печально покачала головой Ворна.
Конн потер глаза и взглянул в бледное лицо колдуньи. Ее волосы с проседью спутались, плащ был испачкан и истерт. Она выглядела безумно уставшей.
Конн перевел взгляд на старуху. Та исчезла.
Не было ни плетеного стула, ни рыболовной сети. Только старый трухлявый пень и огромная паутина, сверкающая на солнце капельками росы.
Страх перед сверхъестественным охватил его.
— Кто она такая? — прошептал он, пятясь с маленькой поляны.
— Лучше не называть ее имя. Пойдем, Коннавар. Мы поговорим в безопасности.
Ворна жила в пещере примерно в миле от водопада. Внутри было просторно, на полу лежали толстые ковры, на западной стене висели крепко сколоченные полки. Стояла там узкая кровать, застеленная одеялом из овчины, и два стула, сделанные из вяза. По задней стене тек ручеек, собираясь ниже в озерцо, и через три естественных окна в камне проникал свет, так что солнечные лучи пересекались над головой, как золотые потолочные балки.
Конн слегка нервничал, идя следом за ведьмой. Насколько он знал, ни один мужчина племени не был в доме Ворны-колдуньи. Привыкнув к полумраку, юноша разглядел, что на одних полках стояли кувшины и горшочки, на других лежала аккуратно сложенная одежда. Вокруг ни соринки. В углу стояла метла, а у озерца виднелись два ведра и тряпка. Конн огляделся. Ворна опустилась на стул и спросила:
— А ты чего ожидал? Сушеные человеческие головы? Кости?
— Не знаю уж, чего я ждал, — признался юноша, — но явно не этого.
— Садись, Коннавар. Нам надо поговорить. Ты голоден?
— Нет, — быстро ответил он, не желая выяснять, что может держать ведьма на перекус.
— Женщина, которую ты видел, была духом — или богиней сидов, если желаешь. Слушай меня внимательно, и когда угадаешь, кто она, не называй ее имени. Одно это может принести несчастье. Как ты знаешь, есть три богини смерти. Она одна из них. Порой ее видят в облике старухи, порой — вороны. В мире душ она самая слабая из Старших Духов, однако когда речь идет о делах земных, самая злонравная из всех известных мне существ. Я впервые узнала о ее интересе к тебе, когда увидела ворона над домом Вараконна в ночь твоего рождения. Она вызвала молнию, которая сожгла меч, способный спасти твоего отца. Я видела ее вновь, когда твоя мать сказала Руатайну те ужасные и несправедливые слова. Видишь, Коннавар, она приносит несчастье и разбивает сердца. Когда она рядом, темные дела рождаются там, где прежде были только радость и смех. Знаешь ее имя?
Конн кивнул. Все дети риганте знали о Морригу, приносящей ночные кошмары.
— Но почему вы уверены, что это была она? Ворна вздохнула и откинулась на спинку стула.
