Александр Прозоров - Череп епископа
— Вы должны понять меня и не обижаться, барон, — Регина сделала несколько шагов по направлению к дю Тозону. — Я не желаю спустя несколько месяцев оказаться одна в далеком захудалом порту и без единого артига в кошельке. Пусть я не буду стоять на весах, и смотреть, как золото сыплется на противоположную чашу. Пусть его окажется совсем немного, или оно будет выглядеть, как уютный дом с небольшим садом. Но мужчина, который сможет показать мне это королевство, никогда не пожалеет о своем подарке, — юное создание пригасило голос и многообещающе выдохнуло: — Я сделаю все, что угодно, чтобы мой принц никогда не разочаровался в своей принцессе.
— Вы даже не подозреваете, мадам, как близки к тому, чтобы увидеть текущее на чашу золото, — не удержался от полунамека француз.
— Вы это серьезно, барон? — напряглась женщина. — Я должна вам что-то ответить прямо сейчас?
— Но ведь сперва вы наверняка захотите увидеть золото, мадам Регина? Потрогать его руками, взвесить в ладони. Начать хранить его в своем кошельке…
Анри дю Тозон внезапно понял, что и вправду готов пожертвовать своим слитком за право обладать этой женщиной. Ведь герцогство и толпы вассалов далеко не всегда приносят счастье — гораздо чаще оно поселяется в одиноком домике, спрятавшемся посреди уютного сада. Он видит перед собой удивительно красивую и разумную леди, которая знает, чего хочет и чем может за это заплатить. Получив желаемое, она станет ему верной спутницей, которая будет готова всегда в полной мере одарить его страстью, но не станет скандалить из-за посторонних любовниц или его неожиданных отлучек, которая сделается его надежным пристанищем, но не помешает построить пару шалашиков где-нибудь еще.
Заскрипели ступеньки лестницы, из люка показался Болев. Он коротко стрельнул глазами на гостя, на жену: они стояли в разных концах чердака, у обоих серьезное выражение лица, одежда в полном порядке, Впрочем, за короткое время его отсутствия они и не успели бы совершить хоть что-либо серьезное. Купец поднялся наверх, следом за ним поднялся низкорослый, бородатый дедуля в замызганной одежде, с металлическим ведерком, полном мелких черных камешков.
Французский дворянин склонился над товаром, и принялся придирчиво выбирать угольки одного размера, часть которых сразу отнес в жаровню, а часть принялся складывать на железном столике.
— Глядя на вас, барон, — не удержалась женщина, — можно подумать, что это ведерко стало, для вас самым важным предметом в жизни.
— Регина! — одернул ее супруг и повел к люку, но Анри дю Тозон не обиделся:
— Ну что вы, мадам, — поднял он на нее глаза. — Я умею ценить в этой жизни очень многое. Просто в данный момент содержимое этого ведерко слишком важно для всех нас.
И в ответ на многозначительный взгляд спускающейся в люк юной особы неожиданно для себя кивнул.
С этого мгновения алхимик уже не мог думать ни о какой трансмутации. Он гадал, каким образом обставить дело так, чтобы расчетливая дамочка не смогла его обмануть. Временами барон спохватывался, отбрасывал странные идеи и напоминал себе, что портовые девки стоят куда дешевле, а найти их можно сколько угодно — но тут же опровергал эти мысли: заплатив за Регину один раз, он получал возможность пользоваться ей постоянно. К тому же, благовоспитанная дама не шла ни в какое сравнение с затасканными грязными шлюшками. К тому же, ей хотелось иметь уютный домик — значит, его ждет спокойная жизнь в нормальном доме, а не бесконечные переезды из города в город, страх перед святой инквизицией и полицейским дознанием. Он не получит герцогства в дикой Московии, но зато обретет покой где-нибудь в центре Священной Римской империи, вдалеке от пограничных войн, рядом с чертовски симпатичной женщиной.
Нет, ни о какой любви, воспетой менестрелями и пересказанной легендами сейчас речи не шло, но прошедший почти всю Европу, насмотревшийся на сотни лиц, услышавший о тысячах судеб барон Анри дю Тюзон знал: там, где вместо страсти существует расчет, не станет места и предательству, вспышкам ревности, убийству из-за случайного взгляда или зломысленного навета. Нужно лишь позаботиться о том, чтобы у будущей напарницы не возникло желания перехитрить его, обмануть. И по зрелом размышлении получалось так, что им придется… Жениться. Они поженятся под новыми именами, купят дом, он даст Регине достаточно золота, чтобы она не оказалась нищенкой в случае его исчезновения. Она не сможет прогнать его из дома, поскольку он будет считаться ее мужем, он всегда сможет вернуться к ней и лечь в ее постель. Она с золотом в тайнике перестанет беспокоиться о будущем. А для поддержания добрых отношений будет достаточно время от времени делать ей подарки или просто подкидывать монет.
Конечно, она станет изменять ему при каждом удобном случае… Но и он собирается поступать точно так же. Для семьи, построенной на взаимовыгодном расчете, подобные пустяки не смогут стать опасной бедой. В самом худшем случае он всегда может уйти прочь, к странствиям ему не привыкать.
К часу ночи ученый дворянин окончательно решился порвать с наукой и, украв у местного купчишки его жену, поселиться где-нибудь в солнечных Альпах, подальше от войн, приключений и королевских дворов. Рано или поздно каждый должен решиться поставить точку и переменить свою жизнь. Настал и его час. Оставалось только раздобыть еще немного золота и, на прощание, хорошенько запутать следы.
Около половины второго слуги принялись затаскивать на чердак стулья и кресла, а к двум часам ночи появились первые гости. Они имели возможность увидеть внимательно следящего через астролябию за небом дворянина в хорошем бархатном кафтане, жаровню, в которой уже исходили жаром угли и несколько фолиантов, часть которых просто лежало на столе, а два были раскрыты где-то посередине. Анри дю Тозон, время от времени отрываясь от звезд, сверялся с непонятными простым смертным иероглифами, нанесенными на пожелтевшие от времени страницы, иногда делал пометки в лежащих тут и там листках.
Гость из Франции мог легко убедиться, что в дом купца Болева явились не просто горожане, а действительно солидные люди: из одиннадцати гостей четверо носили кордельеры — длинную золотую цепь, используемую вместо пояса; а еще один, одетый в алый баррет и красный гаун, украсил себя тяжелым золотым крестом. Этот мужчина в одежде кардинала, какового в сих захудалых землях отродясь не бывало, особое внимание обращал, как ни странно, не на изящные новейшие научные инструменты, а на древний потертый том в кожаном переплете, готовый вот-вот рассыпаться от ветхости. Пара интересующихся трансмутацией гапсальцев явились вместе с женами — третьей дамой на опыте, к удовольствию барона, оказалась переодевшаяся в тяжелое бархатное платье Регина.
