Екатерина Богданова - Ведьмины приключения, или Как Сита охотилась на директора
— И не называй меня Лизок, это только папе можно.
— Да что вообще происходит? — зашипела уже раздраженно.
Лиза улыбнулась, лукаво на меня глянула и спросила:
— Секреты хранить умеешь? Подожди, не отвечай, сама знаю. Так вот, я — менталистка, — гордо заявила девчонка, перекинула через плечо длинные волосы и начала расчесывать их пальцами.
Было заметно, что Лизка гордится как волосами, так и этим своим таинственным «менталистка».
— Вот темнота! Менталисты — это те, кто мысли читает.
«Ах ты, пигалица! А ну кыш из моей головы!» — возмутилась я мысленно.
— Ну и зря, — выдала девчонка. — Я же могу помочь тебе к дяде поближе подобраться.
Я и рта раскрыть не успела, а она уже ответила:
— Ты забавная и настоящая. Тебе плевать на то, кто мой дядя, он просто нравится тебе как мужчина, а не как выгодная партия.
Вот как с такой можно общаться? Ковыряется у меня в голове как в собственных зубах!
— Ладно, больше не буду. Обещаю, — прошептала Лиза. — А ты меня с привидением в трусах познакомишь?
— Он у меня трусишка, вдруг тебя испугается, — ответила, продвигаясь на четвереньках к выходу.
— Ты куда полезла? Они сейчас расходиться будут. Подожди немного, потом спокойно уйдем, — предложила Лизка, и я уселась на пол, поглядывая на курносую племянницу директора.
Преподаватели действительно засобирались на обед по случаю знакомства и потянулись к выходу, вполголоса обсуждая свои профессиональные дела.
— А-а-а, — простонала Лиза, — надо было сразу уходить! Вон та высокая темненькая тетка сейчас закроет нас тут.
«Так чего остановила меня? Металистка фигова!» — обиделась я на племяшку.
— Я менталистка, — пробурчала девчонка. — Она о ключах только сейчас думать начала.
— И что нам теперь делать? Отсюда есть другой выход? — Как-то не радовала перспектива куковать в конференц-зале, пока кто-нибудь не соблаговолит в следующий раз выступить перед благодарными слушателями.
Почти все ушли, остались только Роман, его братец и та самая женщина, на которую указала Лизавета.
— Елена Аскольдовна, мне необходима ваша консультация… по личному вопросу, — как-то неохотно проговорил Любомирович.
— Слушаю вас, Роман Любомирович, — вежливо проговорила женщина.
— Пройдемте в мой кабинет, там нам никто не помешает, — покосился на ухмыляющегося брата мой дорогой директор.
— Ром, а ты Лизка не видел? — поинтересовался родитель девчонки, стоя в дверях.
— Нет, наверное, с местными знакомится, — пожал плечами Роман и повел преподавательницу к выходу.
Я мысленно взвыла. Вот сейчас они выйдут, дверь запрут, и придется опять бушевать, чтобы выбраться. И не докажешь же потом, что не виновата. А эта вредная девчонка еще и ухохатывается, сидя в паре метров от меня.
Дверь за директором и К° закрылась. Забренчали ключи в замке, и все! Они ушли, а мы остались.
— Ой, не могу! Ну дядя Рома и дает! — Лиза уже хохотала в голос. — Ну вы с ним и учудили.
— У тебя, часом, припадков не бывает? — спросила у неадекватной Ромочкиной племянницы.
— А-ха-ха-ха! — не унималась девчонка. — Ты знаешь, какой предмет преподает эта дамочка? Не знаешь! А я знаю, и о чем дядя у нее спрашивать собирается, тоже знаю! Ха-ха-ха!
— Ну так ты мне расскажи, вместе поржем, — пробурчала, отряхивая колени и тылы от собранной под сиденьями пыли.
— Эта Елена Аскольдовна будет вас ведической физиологии учить. А дядя сейчас собрался расспрашивать у нее про альтернативные способы закрытия источника. Совсем ты запугала бедного моего дядюшку, Кумпарсита, — снова сорвалась на смех Лиза.
— А ты знаешь про этот источник? Как его обычно закрывают? — заинтересовалась я.
Раз девчонка ковыряется в мозгах у кого не лень, то и это должна знать. Но Лиза вдруг густо покраснела и отвернулась.
— Чего молчишь? — поторопила племяшку.
— У дяди спроси. Я ни за что не скажу! — заявила вредная девчонка. — Хватит моей неокрепшей психике и того, что дядя в красках представляет, как будет его тебе закрывать. Я теперь долго в его мысли заглядывать не буду.
— Какая же ты вредная! — воскликнула в сердцах.
— А то, — улыбнулась Лизка. — Ну что? Давай будем выбираться отсюда, если меня папа потеряет, то весь поселок перевернет.
— А меня терять некому, — пожаловалась я.
Но выход искать пошла. Мы обошли все помещение по кругу и наткнулись на еще одну неприметную дверь в углу на сцене. Она тоже оказалась заперта, но замок был старый, и если очень постараться, то может получиться сломать его. Чем мы и занялись — дергали, толкали и пинали несчастную дверку минут десять наверно.
Я разозлилась и с криком: «Чтоб тебя, зараза!» — пнула изо всех сил. Дверь с грохотом упала, и я тоже упала. Правда, без грохота, но с неприличными криками и стонами. Кажется, я сломала палец на ноге.
Лизка бегала вокруг меня и причитала, а я все больше злилась. Опять подул ветер. Э-э-э, нет. Надо успокоиться. Ветер во дворе перед общагой — еще терпимо, а вот в закрытом помещении — это уже никуда не годится. Подышала глубоко, прикрыла глаза и подумала о Романе. Ветер прекратился, стало холодно.
— Ты что творишь? — закричала Лиза. — Совсем со своим источником шизанулась?
Я открыла глаза и обалдела. На сцене, прямо из небольшой тучки под потолком шел снег! Настоящий снег! Крупные красивые снежинки медленно опускались на пол, на меня, на Лизу… и на маленького грязненького домового.
— Ить вас, убогия! — начал ругаться замызганный старичок. — Чаго удумали! А ну кыш отседова, баловницы.
Дедушка появился из той самой так неудачно выбитой двери, и весь его неопрятный вид говорил о том, что он тут хозяин и хулиганить никому не позволит.
А я смотрела то на снег, то на домового и совершенно ничего не понимала. Бред какой-то! Мало того что снег в августе пошел, да еще и в помещении, так еще и домовой этот неизвестно откуда нарисовался. Весь грязный и в паутине. А домовые — самая чистоплотная нечисть из всей известной магмиру!
— Дедушка, а вы как здесь оказались? — спросила осторожно.
— Она меня ешо и обзывать! Самой уже, почитай, как годков семьсоть, а меня дедом кличет! — начал разоряться явно неадекватный старичок.
— Э-э-э, вы что-то путаете… любезный. Мне восемнадцать с хвостиком.
— Ага, во-о-от такенным! — развел ручонки в стороны домовой. — Думаешь, я суть твою ведьминскую не вижу, Мараты поганая! И неча на меня глазом своим грязным блескать. Я для табя не съестной! А местным всем обскажу, изловють и сожгуть!
Домовой показал мне кулак, повернулся к впавшей в ступор Лизке и, посоветовав ей: «Беги, девка», — сам воспользовался своим же советом, скрывшись в темном, забитом всяким хламом чулане. Зря только дверь выбивали.
