Евгения Витушко - Драконий оборотень
— Боюсь, здесь какая-то ошибка… — я недоверчиво покачала головой, надеясь, что оборотень догадается, что это и есть мой ответ на его «заманчивое» предложение.
Тот, однако, не обратил на мое движение никакого внимания, продолжая смотреть спокойно и выжидательно, словно был абсолютно уверен, что я сейчас же пойду собираться. Некоторое время мы молча и неподвижно смотрели друг на друга, словно состязаясь в какой-то нелепой безмолвной дуэли. И внезапно меня осенило. Я медленно, словно во сне повернулась к отцу. Не дрогнув ни единым мускулом на лице, тот сумрачно встретил мой взгляд. Я впилась взглядом в его лицо, с ужасом читая на нем подтверждение собственной догадке и сознавая, что вынесенный мне приговор обжалованию не подлежит.
По-прежнему не отрывая взгляда от моего лица, отец молча склонил голову в едва заметном кивке. Значит, вот оно что!
Мой драгоценный батюшка уже обо всем договорился за моей спиной, радуясь, что появилась, наконец, чудесная возможность сбыть меня с рук — и подальше — и не оставил мне, при этом, ни малейшей возможности выбора. Все было решено заранее. Возражать и сопротивляться теперь попросту не имело смысла — этим можно было добиться лишь того, что из замка меня увезут связанной, словно овцу на ярмарку.
Я неожиданно вздрогнула, будто от холода. Человек, сидящий передо мной на троне, показался мне вдруг совершенно чужим и незнакомым. Ощущение было настолько острым, что меня даже охватила дрожь. А я-то, дурочка, надеялась, что он со временем успокоится и снова станет нормально ко мне относиться… Какая наивность!
Под моим взглядом отец, казалось, немного изменился в лице. Я чувствовала, как волна обиды и гнева поднимается во мне, раскаленной лавой растекаясь по нервам и заставляя руки покрываться гусиной кожей. В моей голове одновременно проносились десятки яростных обвинений в его адрес, но еще больше в этот момент мне захотелось просто испепелить его на месте. Кончики пальцев уже начало ощутимо покалывать, и мне казалось, еще минута — и гнев попросту захлестнет меня с головой. Нет, только не трансформация… только не сейчас!
Это немного остудило мою ярость.
Краем глаза я заметила, что оборотень по-прежнему пристально и немного напряженно наблюдает за мной. Нет уж, истерики он от меня не дождется. С огромным трудом мне удалось отвернуться от Владыки и усилием воли взять себя в руки. Гнев постепенно утихал, утихал, пока не исчез совсем, оставив после себя только тупую ноющую боль где-то в груди. Не знаю, сколько времени прошло, пока я смогла наконец справиться со своим лицом и дыханием, после чего медленно повернулась к остальным.
Оборотни по-прежнему терпеливо ожидали моего ответа — пусть и чисто формального — однако теперь в их взглядах читалось некоторое сочувствие. Подобное проявление непрошенной жалости вызвало во мне сейчас только новый приступ раздражения. Я упрямо отвела глаза и сухо спросила у их главаря:
— И когда же вы планируете свое возвращение… домой?
— Как можно скорее, — мягко, но решительно отозвался среброволосый дарг. — Лучше всего это было бы сделать прямо сейчас… — однако, увидев выражение моего лица, после секундного раздумья добавил, — но, если вам так будет удобнее, думаю, мы сможем задержаться до утра.
До утра! После целой жизни, проведенной в этих стенах у меня неожиданно оказалось в запасе только несколько часов от заката до рассвета. В этом была какая-то горькая ирония.
— Сделайте милость, задержитесь, — довольно холодно произнесла я.
Пожалуй, тон мой был весьма далек от просящего, однако мне и так с трудом удавалось сдерживаться. Казалось, вся злость и гнев, накопившиеся во мне за годы заточения, сейчас вырвутся наружу, словно пробудившийся вулкан.
Среброволосый спокойно кивнул в ответ, словно и не заметив моей неучтивости.
— Надеюсь, мы не злоупотребим вашим гостеприимством? — обернулся он к Владыке.
— Вовсе нет, — спокойно отозвался тот.
Судя по тому, как легко это было сказано, Владыка ожидал, что я захочу задержаться еще, как минимум, на неделю. А тут такой подарок. При этой мысли я с трудом сдержала истерический смешок. Нервы мои, похоже, были уже на пределе.
— В таком случае, господа, до завтра.
Не глядя более ни на кого, я торопливо направилась к выходу, однако, уже в дверях, неожиданно кое о чем вспомнила.
— Минуточку! — я резко остановилась и развернулась, скрестив руки на груди.
— Что такое? — среброволосый оборотень удивленно посмотрел на меня, но я даже не взглянула в его сторону.
— Я хочу, чтобы мне вернули одну вещь, которая мне принадлежит, — решительно заявила я, пристально глядя на Владыку. — Без нее я никуда не поеду.
— Какую еще вещь? — отец удивленно вскинул брови.
— Октрион.
— Нет! — отрезал Владыка, решительно откидываясь на спинку трона. Его взгляд, обращенный ко мне, сразу понизил температуру в зале на несколько градусов.
И без того достаточно взвинченная, я едва не задохнулась от возмущения. Мало того, что эта книга, сама по себе, была весьма ценна, она, к тому же, была подарком матери! От этого ее ценность для меня возрастала еще больше. Я бы ни за что не оставила ее здесь. И уж тем более — ему!.. Я уставилась на Владыку, словно разгневанный василиск. Если бы взглядом можно было прожечь насквозь, от трона не осталось бы даже ножек. Я демонстративно скрестила руки на груди.
— Что ж, в таком случае, я никуда не еду!
Владыка холодно взглянул на меня.
— Даже не надейся на это. Ты связана договором, и не сможешь теперь отказаться.
— Я ни с кем ни о чем не договаривалась!
— Это уже не имеет значения.
— Не для меня, — процедила я сквозь зубы.
Отец проигнорировал мою реплику, сделав вид, что меня здесь уже нет.
— Отдай Октрион, — упрямо повторила я.
— Я сказал — нет!
Один из пришельцев, тот, что с рыжиной в волосах, ткнул другого локтем в бок и едва заметно ухмыльнулся. Похоже, тот факт, что официальный прием плавно превращается в семейную свару, казался ему довольно забавным.
Среброволосый оборотень вежливо кашлянул, вклиниваясь в нашу задушевную беседу.
— Простите великодушно, но Октрион — это…
— Старинный эльфийский сборник заклинаний, — закончила я за него, пытаясь в это время прожечь взглядом дыру в отцовском лбу. — Он принадлежал моей матери, и она оставила его лично мне. Без него я никуда не поеду!
— Если я правильно понял, — задумчиво сказал оборотень. — То этот Октрион, в некотором роде, является для чародейки рабочим инвентарем?
— Именно! — отчеканила я, не сводя глаз с отца. — И если кому-то уж так не терпится избавиться от всякой магической бесовщины в доме, так почему бы не отдать все разом!
