Марьяна Сурикова - Академия жизни
Спустя несколько дней после бала из соседнего королевства приехал Эрин. Он нанес нам визит, и родители даже оставили нас на несколько минут наедине. Я чувствовала себя отчего-то скованно, хотя раньше всегда невероятно радовалась редким появлениям жениха. Возможно, свою роль сыграл тот поцелуй на балконе, о котором я решила промолчать.
— Тебе понравился мой подарок, Виолетта? — спросил Эрин, приблизившись ко мне со спины и положив руки на талию.
— Изумительный подарок. Жаль, что ты не смог присутствовать на празднике. Подарок предназначался именно тебе.
— В моих глазах ты всегда привлекательнее других женщин, — ответил Эрин, развернул меня лицом к себе и коснулся губ легким ласковым поцелуем, пробудившим в душе грусть и нежность.
— Мне пора, — вздохнув, прошептал он.
— Да, понимаю. Как всегда, много дел.
Эрин склонился и поцеловал мою ладонь, а потом нежно сжал тонкие пальчики и ушел.
Жизнь закрутилась в привычном ритме. Гимнастика и верховые прогулки по утрам, холодный душ и легкий завтрак, а затем учеба. Я старательно училась сама, но при этом не менее пристально следила за успеваемостью остальных студентов. Я выделила нескольких человек со всего потока, которым предстояло пройти ряд испытаний. Тех, кто справится со всеми заданиями, мы отберем для предстоящих соревнований.
Среди лучших был и мой партнер по боевой магии Грин Тинкерелло, и казалось, что он вполне мог претендовать на должность капитана нашей команды. Однако все списки согласовывались с куратором, который лично вычеркивал кандидатов и не забывал при этом сделать какое-нибудь гадкое замечание вроде: «Вы и этого сюда включили? Создается ощущение, что вы просто наугад перебираете всех студентов, Виолетта».
Я уже давно уяснила, что спорить и пререкаться с Амиром себе дороже, гораздо больше его злило мое холодное молчание, в такие моменты он обычно называл меня Леттой. Однако наше безмолвное противостояние не влияло на учебный процесс и мои собственные успехи. Ректор несколько раз даже лично выразил благодарность за то, как хорошо я справляюсь с обязанностями старосты.
У меня появилось несколько тайных поклонников, которые оставляли записки с цветами в самых неожиданных местах. Девушки старались подражать мне, и я невольно ввела в академии моду на одежду сиреневых тонов. Кто-то даже предложил изменить черный цвет мантий на сиреневый, но я посчитала, что это будет слишком.
Все шло своим чередом, пока два события не изменили спокойное течение моей жизни. Во-первых, вернулся преподаватель Демиус, здоровый и невредимый, вот только отношение его ко мне изменилось на совершенно противоположное, и вскоре его предмет стал самым нелюбимым из всех. Ритьери задавал самые сложные задания, постоянно искал ошибки в моих ответах, язвил и пытался всячески меня унизить. Я стойко сносила его отношение, делая вид, что меня оно совершенно не волнует. Все обаяние голубоглазого ловеласа отныне предназначалось другим студенткам, и только я стала исключением из правил.
Второе происшествие было косвенно связано с Ритьери, и именно оно сломало наше с куратором хрупкое перемирие.
Случилось все в один из мрачных и хмурых дней, когда за стенами академии шел дождь и завывал пронизывающий ветер, от чего само здание становилось еще более неуютным. После обеда я собиралась отправиться в аудиторию, в которой по расписанию у нас должны были проходить занятия по магическому анализу. Вспомнив, что в прошлый раз не всем хватило магических дощечек, на которых гораздо удобнее составлять различные формулы, я пошла в небольшой чулан, где хранился учебный инвентарь.
Потянув за дверь, обнаружила, что ее заклинило изнутри. К счастью, я тратила все свободное время на изучение дополнительного материала помимо общей учебной программы, а потому легко вспомнила подходящее к этому случаю заклинание. Раздался легкий щелчок, дверь отворилась, а я застыла на месте. Глазам предстало такое, от чего более чувствительная барышня упала бы в обморок.
В полутемном чулане помимо инвентаря обнаружился преподаватель Ритьери собственной персоной, сжимающий в объятиях Селену. Ноги девушки располагались вокруг талии мужчины, юбки задрались до самых плеч, а Демиус стоял со спущенными штанами в одном нижнем белье.
Мой шок не описать никакими словами. Что за вопиющее поведение в стенах академии?! Ведь Демиус преподаватель, а Селена студентка! Да как она могла? Она ведь одна из лучших учениц! Пусть девушка бывала порой излишне эмоциональна, но при этом отличалась прекрасными манерами, и я испытывала к ней искреннее расположение, нас можно было назвать почти подругами. Как могла она вытворить такое!? В этот миг Ритьери пошевелился, и это движение вывело меня из состояния шока. Резко захлопнув дверь, я поспешила к ректору.
В приемной секретаря на месте не оказалось. Чуть поубавив пыл, я постучала в дверь ректорского кабинета, услышала: «Войдите», и ужасно удивилась, застав в комнате куратора Вальенте.
— Ректор Анделино вышел, — пояснил Амир, — у вас какие-то вопросы, Виолетта?
— Я желала бы обсудить их именно с ректором.
— Тогда ждите, — указал куратор на соседнее кресло.
Однако сидеть я была не в состоянии, а потому прошла сперва к окну, затем к книжным полкам, потом снова к окну.
— Впервые замечаю у вас подобное волнение, Виолетта, вы даже на падение Ритьери реагировали гораздо спокойнее.
— Вы путаете волнение с возмущением, куратор Вальенте.
— И чем же вы столь возмущены?
Я повернулась к Амиру, раздумывая, стоит ли рассказывать ему обо всем. А впрочем, почему бы и нет? Все равно этот вопиющий случай скоро станет достоянием общественности. Молчать о подобном точно нельзя. Постаравшись не краснеть в процессе рассказа, я подробно изложила Амиру суть происшествия.
— Я обязана доложить ректору. Этот случай необходимо предать огласке, а посмевшим вести себя подобным образом определить строгое наказание!
— Допустим, я согласен в вопросе наказания Ритьери, но девочку стоит пожалеть.
— Пожалеть? Да вы себя слышите? Вы предлагаете потакать разврату в стенах аристократической академии? Это ведь не какая-нибудь виерская академия — истинная обитель порока, — это святая святых, где проходят обучение дети верхушки нашего общества. Именно аристократы являются оплотом морали и нравственности в королевстве Амадин! А вы хотите, чтобы Селене это сошло с рук? Она нарушила главное правило поведения в обществе — женщина обязана хранить свою чистоту до свадьбы, обязана беречь свою честь и репутацию, иначе она не имеет права вращаться в великосветском обществе!
