Иван Казаков - Нед (трилогия)
С точки зрения раковин — грабили. А с точки зрения людей это было вполне приличное дело. При удаче, ловец жемчуга мог сходу заработать себе на дом, подняв с глубины пятнадцати сантов несколько крупных жемчужин. Впрочем — о такой удаче здесь давно не слыхивали, и вообще — раковин становилось всё меньше и меньше. Ловцы нещадно уничтожали плантации жемчужниц, не задумываясь о последствиях.
По рассказам стариков — как говорил Силан — в прежние времена можно было доставать раковины с жемчугом буквально с глубины санта. Но с некоторых пор всё стало меняться — раковины уходили всё глубже, и теперь только сильные, подготовленные мужчины и женщины могли достать до дна с вожделенными ракушками. Ныряльщики через несколько лет такой работы приходили в негодность — глохли, заболевали болезнью, от которой скрючивало ноги и руки. Говорили, что зараза переходит от ракушек, мстящих ныряльщикам за свою гибель. Но как говорил Силан — он не верит в эту мистику. Всё проще — к болезни приводило ежедневное нахождение в холодной воде, на большой глубине. Причину исчезновения раковин он объяснял тем, что: во-первых, вода и вправду стала холоднее, чем раньше — и никто не знал почему — а во-вторых, люди так варварски выбивали жемчужные плантации, что ракушки просто не успевали размножаться. Сохранились только те, что жили на большой глубине. Но в холодной глубине нормально размножаться они не желали. Уже поговаривали, что если так будет продолжаться и дальше, деревню ждёт скорый конец — люди разбегутся по другим сёлам и уедут в город.
С сожалением отказавшись от мысли вернуться за своими сокровищами, Нед натянул последний сапог, встал, потопал ногами по земле и с удовлетворением отметил, что сапоги пришлись как раз по ноге, как на него шили. Пощупал ткань рубахи и лёгкой крутки — отличного качества! Неброские, но крепкие и не маркие. Как раз для него. Нед никогда не имел таких качественных вещей, и с удовольствием ощущал, что первый раз за свою жизнь одет пристойно и даже хорошо. Ну и что, что с трупов? Им-то всё равно, а ему жить нужно! Великовато, конечно, но в плечах в самый раз. Зато и не жмёт.
Собрал свой старый вещмешок — кресало, трут, сухой мох, завёрнутый в непроницаемый, промасленный кусок кожи, закинул мешок за спину и оглянувшись на могилку Нарды, пошёл по тропе на холм. На убитых им людей оглядываться не стал. Зачем? Пусть валяются. Он не просил их приходить и набрасываться на него с дубинками и верёвками. Пришли его пытать? Вот пусть теперь и гниют. Ни малейшего чувства раскаяния, или беспокойства по поводу убийства людей у него не было.
Глава 4
Шаг за шагом, шаг за шагом…тум-тум-тум-тум…
Ноги несли Неда дальше и дальше от того места, где он прожил всю свою жизнь. Через несколько часов быстрого шага, почти бега, он вышел за ту территорию, где бывал, где пас коров. По главной дороге он не пошёл — вдоль неё, тропами, а когда и просто по траве. Хорошо, что дождей нет — сухо, чисто, солнце сверкает, ветерок обдувает — шагать одно удовольствие. Ноги работают, а голова мыслит, соображает.
Нед совершенно не представлял — что он будет делать, когда придёт в город. Может попробовать разыскать Сенерада? И как это будет выглядеть? Он ходит в толпе людей и спрашивает: «Не видели Сенерада? Где мне найти Сенерада?» Глупо. Кроме того — с чего он взял, что после убийства десяти односельчан его куда-то там возьмут? Вечером обнаружат отсутствие пастуха, утром пошлют погоню. А может и в ночь — деньги у Бранка есть, так почему не нанять охотников? А это уже опасно. Охотники — это не деревенские увальни. У них и собаки есть, те, которые идут по следу. Потому надо поторапливаться. Сколько ли в час он проходит? Четыре ли? Пять? Если взять самое малое — идти ему, беспрерывно, не останавливаясь, восемь часов. Попадёт в город он как раз к утру. Только Силан рассказывал, что городские ворота на ночь закрывают. Где ему всё это время болтаться? А если подоспеют охотники? Вопросы, вопросы…вот только деваться ему всё равно некуда. Идти надо.
Итак, ради безопасности нужно оборвать все контакты с прежней жизнью. Никакого Сенерада — пропало обучение. Остаются корабли — матросом. Или грузчик в порту. А что — он сильный, мешки таскать и бочки катать — не привыкать. Главное чтобы не поймали…
* * *
Поёжившись, Нед выполз из-под старого баркаса, лежащего на берегу моря у городской стены. Прежде чем туда залезть, он предусмотрительно вошёл в воду на расстоянии ли от города и прошёл по мелководью до самых городских стен, шипя и ругаясь про себя, как грузчик с рыбозасольной баржи — камешки кололи ноги, а в темноте было не разобрать, куда наступаешь. Красная луна уже зашла, ну а чёрная — само собой, никакого света не давала.
В свете звёзд он увидел лежащий вверх дном баркас, вросший в берег, как замшелый камень, и обнаружив между его бортом и прибрежной галькой щель, аккуратно втянул под судёнышко своё длинное тело. Теперь можно было и передохнуть. Всю ночь без остановки он почти бежал, уходя от преследования.
Нед не видел преследователей, они были где-то далеко, но он их чувствовал, ощущал всей своей кожей. Они обязательно шли по следу — или он не знал своих односельчан.
Ноги ныли от нагрузки и мышцы были как ватные. Так-то нагрузка для него не была запредельной, но…больше тридцати ли без отдыха и еды, ночью — это не шуточное дело.
Летом светало рано, так что скоро рассвета дожидаться совсем не долго. И Нед провалился в сон.
Разбудили его яркие, горячие лучи, пробивавшиеся сквозь рассохшиеся доски баркаса. Солнечные стрелы били в глаза, и Нед волей-неволей проснулся, ощущая страшный голод — не ел со вчерашнего дня. Да и что там было еды-то…так, едва утолить голод.
Шелестя круглой белой галькой, Нед вылез из-под баркаса, и оглянулся по сторонам. Перед ним сияло море — тихое, штилевое, прекрасное, как улыбка бога. Ворота в город были уже открыты — отсюда, от глухой стены, уходящей в море, было видно, как въезжают и выезжают многочисленные повозки и входят люди, дожидавшиеся, когда их запустят или выпустят. Нужно было спешить войти, чтобы затеряться среди толпы, иначе преследователи могут прихватить его возле ворот.
Нед натянул сапоги, поморщившись от боли в натруженных ногах, плеснул в лицо морской воды, сгоняя сонную одурь, пригладил волосы, сбившиеся в густые, как пакля пряди, и быстро зашагал к воротам.
Здесь его ждал сюрприз. Через короткое время он стал беднее на два медяка. Оказывается — вход в город был платным. Это сильно расстроило Неда. При его финансах раздавать деньги с такой скоростью он не мог. Ему нужно было ещё что-то есть, пока не найдёт себе работу и не уберётся из Шусарда.
