Бронислава Вонсович - Плата за одиночество
— Та рыжая не в эту книгу записывала, — дама мазнула взглядом по заметкам, которые ее явно не заинтересовали, — а в тоненький такой блокнотик с красной обложкой.
— Мы все заказы записываем только в этот журнал, — твердо ответила Сабина.
— Неужели?
— Других мест для записи у нас нет.
— Пригласите хозяйку.
— Она будет только после обеда.
— Тогда я и зайду после обеда.
Дама развернулась и, шурша юбками, гордо выплыла из лавки. Сабина захлопнула журнал и бросила его на стойку.
— Вот гадина!
Честно говоря, эта высокомерная покупательница мне тоже не понравилась, но поведение Сабины было странным.
— Ты же говорила — о покупателях как о покойниках. Либо хорошо, либо никак, — напомнила я.
— Да я про ту, на чье место ты пришла, — почти прошипела Сабина. — Ты что, не поняла, она себе заказы отбивала! Этой просто не успела отдать, а то бы мы и не узнали никогда.
— Но ведь делает инора Эберхардт, — недоуменно сказала я.
— Да, хозяйка делает, а мы помогаем. Марта чаще помогала, у нее Дар. Видно, запомнила, что и как надо делать. Сначала вот так подрабатывала, даже тетрадку завела, гадина, для заказов, а потом вообще слиняла вместе с рецептами!
Похоже, больше всего Сабину возмутило не то, что загадочная рыжая Марта слиняла, а то, что сделала она это, не поделившись с ней добытым. Следующие слова только подтвердили мои мысли.
— От списка ингредиентов толку никакого нет, если не знаешь, как это все активировать. Я хоть десять раз повторю все действия иноры Эберхардт — результата не будет, нужна магическая составляющая, а я ее не вижу, хоть плачь. Мы уже и так, и так пробовали…
Тут она поперхнулась и испуганно на меня посмотрела, видимо, решив, что сболтнула лишнего. Но я сделала вид, что не поняла, что они с Петером пытались повторить рецепт иноры Эберхардт. Безуспешно пытались. Возможно, и не один. Вот она — основная причина того, что Сабина задержалась на этой работе после замужества.
— А как Марта объяснила свой уход с этого места?
— Никак, — неохотно сказала Сабина. — Просто однажды взяла и не вышла на работу. Инора, у которой она снимала комнату, сообщила, что та забрала свои вещи и уехала.
— И что потом?
— Ничего. Кому она интересна, эта Марта? Уехала и уехала. Никто же не знал, что у нее такие подработки были, в красном блокнотике…
Это она сразу и высказала иноре Эберхардт, когда та спустилась в торговый зал. Клиенток как раз не было, поэтому Сабина не стеснялась в выражениях, говоря о продавщице, которая обкрадывала свою благодетельницу. Она прямо-таки пылала праведным гневом.
— Так и сказала «записывала в блокнот с красной обложкой»? — недоверчиво переспросила инора.
— Да, так и сказала, представляете? — возбужденно повторила Сабина. — Штеффи может подтвердить, она все слышала. Мы с ней потом обсуждали, как это можно, настолько пренебречь вашим доверием…
— Не верится мне, что Марта была на такое способна, — покачала головой наша хозяйка. — Да и не получилось бы у нее так, как у меня, а значит, пришли бы клиентки с претензиями, и все бы выплыло намного раньше.
— Но та инора говорила очень убежденно, — настаивала Сабина. — И выглядит она как особа, в деньгах не стесненная.
— Хорошо, — инора Эберхардт на мгновение прикрыла глаза, как бы собираясь с мыслями, — когда эта покупательница придет вновь, вызови меня, в какое время бы она ни появилась. Штефани, тебя это тоже касается. Кстати, артефакты срочного вызова тебе показали?
— Нет, инора Эберхардт, — ответила я.
— Вот это нажимаешь, когда здесь, внизу, нужна я. А это — для немедленного вызова городской стражи.
— Стражи? — переспросила я.
— А что тебя так удивляет? — улыбнулась инора Эберхардт. — Деньги здесь проходят немалые, в Банк их сдаем не каждый день, так что всякое бывает.
Я посмотрела на Сабину. Легкая, ни к чему не обязывающая работа? О попытках ограблений она даже не заикалась. Но Сабина была сама невозмутимость.
— Штефани, это бывает очень редко, — улыбнулась мне инора Эберхардт, правильно поняв мою озабоченность. — И никогда — с серьезными последствиями.
Она просмотрела наши записи, сделанные за этот день, и довольно покивала в такт своим мыслям. Еще бы — каждая из покупательниц оставила здесь больше, чем мне в приюте выдали на первый месяц. Я бы тоже порадовалась, если бы на меня сыпался постоянный золотой дождь, пусть даже при этом и приходилось работать по ночам «как проклятой», по выражению Сабины. Правда, я совсем ничего не знала о расходах своей нанимательницы, они тоже могли быть весьма значительными. Не зря же Сабина говорила, что какие-то ингредиенты они заказывают специально, и что там привозят, она не знала. Может, доходы иноры Эберхардт не столь велики, как кажется на первый взгляд? Вдруг ее помощь дамам, жаждущим вернуть молодость, почти бескорыстна? Я посмотрела на нанимательницу и сразу в этом засомневалась. Украшений было хоть и немного, но даже неискушенной мне понятно, что они очень дорогие. Крупные бриллианты в серьгах никак не могли быть подделкой. Один из пальцев украшал массивный перстень с очень большим и необычным темно-красным камнем, казалось, что цвет внутри непостоянен, а как бы перекатывается от ярко-красного до почти черного. Мне даже представить страшно, сколько могло стоить такое украшение. Но у Сабины я об этом спросила, когда инора Эберхардт наконец отправила нас на обед.
— Дорогущее, — подтвердила Сабина, — стоит, поди, как все содержимое магазинчика.
— А она не боится его носить? Вдруг потеряет, или украдут…
— Она его никогда не снимает. Даже когда лично крем делает. Все украшения снимает, а этот перстень — нет. Мне кажется, — она драматически понизила голос, — она его как-то использует в работе. Но сама инора Эберхардт утверждает, что носит его в память о покойной сестре и просто снять не может, даже повернуть. Говорит, вросло.
Сидели мы в маленьком кафе не совсем на центральной улице, но довольно близко к ней, и цены там были такие, что, лишь взглянув на них, я сразу поняла, что совсем не голодна. Но Сабина настаивала, пришлось взять маленькую булочку и стакан чаю. Вопрос с обедом нужно было как-то продумывать, на такие заведения у меня нет денег. Я вспомнила, сколько всего мне еще нужно купить в ближайшее время, и пришла к выводу — денег у меня нет ни на что. Но ведь остальные девушки, покидавшие приют, как-то устраивались? Я задавила зарождавшуюся панику и откусила маленький кусочек принесенной сдобы. Была она еще горячей и очень вкусной. Сабина торопливо разделывалась с заказанным супом и что-то пыталась мне рассказывать из жизни продавщиц косметики. Получалось не очень — говорить с полным ртом дано не всем, этой магией Сабина не владела так же, как и обычной. Одно было понятно — долго рассиживаться нам здесь нельзя.
