Павел Корнев - Скользкий
– Выпьем!
Встряхнувшись, я отлип от спинки стула и взял стакан со вновь налитой водкой. Что-то зачастили. Как бы мне так не скопытиться. Следующую пропущу.
– Дела у вас творятся… – покачал я головой и налил себе сока. – Хоть из дома не выходи.
– Блин, да ты еще и половины не знаешь, – засмеялся Валя.
– Ну-ка, давайте колитесь. – Мне стало интересно, что еще могло стрястись за время моего отсутствия.
– Город бензин поставлять начал, – как самый трезвый, начал объяснять Адик и загнул палец.
– Знаю, – кивнул я.
– Про алхимиков тоже знаешь? – почесав затылок, Адик уставился на ладонь с загнутым пальцем.
– Нет, – сознался я.
– Вот! – обрадовался Валя. – Да сейчас в каждой лавке алхимического дерьма навалом. И сплошь контрабанда. Гимназия локти кусает, а Дружина ничего сделать не может.
– Да не очень они стараются. По-любому на проценте сидят, – кивнул Татарин. – На северной окраине сейчас поосторожней. Как Цех с Семерой на территорию Братства потянулись, там полный беспредел начался. Столько всякой швали из подвалов повылазило…
– До бывшей базы транспортников еще нормально, а дальше лучше не соваться. – Валя взял бутылку и уже хотел налить мне водки, но я успел накрыть стакан с остатками сока ладонью.
– Я слышал, в Черном квадрате банда уродов появилась. – А вот Шурик отказываться от водки не стал.
– В Гетто? Фигня, – не поверил Валя. – Плюнь в харю тому, кто тебе эту чушь сморозил.
– Я тебе самому щас в харю плюну, – угрожающе навис над столом Ермолов. – Ты тут поговори еще!
– Шурик! – Подошедший к столу парень радостно обхватил Ермолова и похлопал по спине. – Сколько лет, сколько зим! Лед, и ты здесь!
– Здорово! – Я пожал руку Друиду – длинному нескладному мужику из моего отряда, точнее, моего бывшего отряда.
Вслед за ним к столу подошли Сеня Клименчук и две крашеные блондинки неопределенного возраста и средней степени потасканности. Представив одну Аленой, вторую Дашей, Друид пошел заказать что-нибудь выпить. Сеня отправился за стульями. Чую, придется ему с боем стулья выдирать: народу полный зал.
– И самая хреновая хрень, которая появилась, – это мозговерты. Наркота новая. – Окинув девушек мимолетным взглядом, Адик решил, что они не стоят испорченных отношений с Сеней или Друидом. Я его точку зрения разделял, а у Шурика и Вали глаза так и разгорелись.
– Старых мало было? – не совсем понял я, в чем проблема.
– Ты понимаешь, – наклонился ко мне Адик, – такой наркоты еще не было. Закинулся «радостью» – целый день веселый ходишь. Захотел «счастья» – вот оно, в пробирке булькает. И никакой ломки, никакого отходняка.
– А чё плохого?
– Плохого? Да полгорода на мозговертах уже сидит! А дурь денег стоит. И без дозы радость не в радость и жизнь не в кайф. Ты вообще видел, что на улицах творится? Со стеклянными шарами сколько народу ползает, не обратил внимания? – Адик выпил водку и с шумом выдохнул воздух. – А месяц назад «память» появилась. Вмазался и любое воспоминание как наяву.
– Для эстетов дурь, однозначно. Реальные пацаны «кураж» выбирают, – явно повторив чьи-то слова, Шурик обхватил за талию Алену и усадил себе на колени. Побрыкавшись для вида, та успокоилась и закурила. У Шурика глаз алмаз. Кого склеить можно, сразу видит. И пусть фигура у Алены не такая пышная, как у Даши, но и выглядит она… посвежее, что ли?
– Ой, да пробовали мы эту «радость», – закудахтала Даша и расстегнула кофточку, выставив напоказ немаленькую грудь, туго обтянутую белой футболкой. – Только зря деньги выкинули. Ни на капельку радостней не стало.
– Это просто ты всегда такая веселая. – Принесший две бутылки водки Друид забрал у вернувшегося Сени один из стульев и уселся на него. Даша моментально упала к нему на колени. – А Леву-сутенера за это дело на виселицу отправили.
– Он наркотой, что ли, банчить начал? – удивился Валя.
– Не, он всех своих девок на «счастье» подсадил, – приобнял Дашу Друид. – Ну и клиенты тоже неслабо к этому делу привыкли. Некоторые, говорят, и по три раза на день забегали. Деньги он под конец драл просто несусветные.
– А презервативы? – засомневался в реальности истории Шурик.
– Какие презервативы за такие бабки? – постучал костяшками пальцев ему по голове Сеня и сгреб Алену к себе, но та предпочла занять свободный стул. – У Левы два целителя девок чистили.
– А может, ты через меня тоже кайф словил? – заерзала на коленях у Друида Даша. – То-то такой радостный был.
– Я от другого радостный был, – немного смутился патрульный.
– Лева-сутенер… Подожди, подожди… – Что-то вертелось у меня в голове, но никак не желало оформляться в конкретную мысль. – Точно! Он же от Цеха работал! И все равно вздернули?
– Если бы деньги не пилил, глядишь, отмазали бы. А за крысу кто подписываться станет?
– Это точно.
Выпили за знакомство. За встречу. И почти сразу же – за тех, кто в сапогах. Все, хватит. Надо перерыв устроить…
– Пойду… свежим воздухом подышу. – Закашлявшись от сигаретного дыма, я встал из-за стола и пошел в туалет.
– Не утони, там яму давно не чистили, – заржал Шурик и передвинул стул поближе к Алене.
Пока шел до туалета и обратно, перездоровался с половиной набившихся в «Реверс» патрульных. То за одним столом мелькало знакомое лицо, то за другим. С этим в рейд ходили, с этим водку пили, этого не помню, но точно где-то пересекались… Так что обратно за стол я вернулся минут через сорок. Но поскольку от предложений выпить отказаться удавалось не всегда, трезвее за это время не стал. Скорее наоборот.
– «Я пьяная свинья, просто пьяная свинья», – прикрыв глаза, тихонько напевал раскачивающийся на стуле Сеня, который вовсе не обращал внимания на шушукавшуюся с Шуриком Алену. – «Я в синей яме лежу, но ты не трогай меня – ведь эта яма моя».
– Да был я в этом Париже. Дыра дырой, – неожиданно заявил Адик и сплюнул на пол.
Восторженно расписывавшая свою поездку в столицу Франции Алена обескураженно замолчала.
– Ты? – Шурик как бы невзначай положил руку на талию девушки. – Да ты, Татарин, из своей Колупаевки никуда и не выбирался! Скажи – не так?
– Не так. В Париже был, в Берлине был, в Лейпциге был, в Фершампенуазе жил одно время, – не стал ругаться с Шуриком изрядно окосевший Адик. – Вот в Варне, врать не буду, не был. Хотя и была возможность…
– А Эйфелеву башню видел? – приняла слова Татарина за чистую монету Алена. – С нее такой вид открывается…
– Я не знаю, Эйфелева она или кого другого, но торчала в Париже какая-то железная фиговина. – Адик принялся разливать водку по стаканам.
– Слушай, Татарин, ты ж свистишь! – не выдержал Ермолов.
